Не моя

– Хорошоооо. Пока, Стас!

– Пока, Лекси!

– Прощай, Стас! – стараясь не выдать дрожь в голосе, произнесла Настя, поднося палец к телефону, чтобы скорее скинуть вызов.

– Прощай, Настя!

Стас скинул вызов и бросил долгий взгляд в окно. Вот и все. Почему-то осознание, что Настя улетает, сжало тисками грудную клетку. Они не общались последнее время, даже не виделись около двух месяцев, но ощущение необратимости наступило только сейчас. Пару секунд назад. И черт, как это было больно. Он думал, что свыкся уже с этой болью. Но голос девчонки, пропитанный грустью, выбил из колеи. Стас действительно привязался к Алексии. Она была так не похожа на других детей. Наивная, добрая, светлая. Почему-то с ней хотелось разговаривать и играть, чем они время от времени занимались, когда девчушка звонила с мобильного Насти. У него сердце каждый раз подскакивало, когда он видел от нее входящий. Всякий раз надеясь, что это Настя, но не огорчаясь услышать хотя бы ее дочь. А теперь они улетают. Так лучше будет, уверял себя парень. Однозначно. Когда воздух освободится от ее присутствия рядом, ему станет легче. Хотя, черт раздери, кого он обманывает? Никогда ему не станет легче. Два месяца ничего не изменили. Как и пять лет и семь до этого. Она его извечная болезнь. С ней он вырос и с ней умрет. Наверное, это рок любить ту, кто навсегда останется чужой. Но он с ней уже свыкся. Лелеять те чувства и изредка окунаться в воспоминания – было его собственной дозой героина. Когда сначала улыбаешься, закрывая глаза, а потом орать хочешь, попадая под воздействие сильнейшей ломки.

Вечером Багиров отправился в офис. Нужно было забрать свои вещи. Поехал специально после одиннадцати, чтобы ни на кого не наткнуться. Настроение было ниже некуда, и лучше он быстро соберет все самое необходимое и свалит не прощаясь. Свиридов не предложил продлять контракт, но он бы и не согласился. Теперь Стас и сам имел отчетливое представление, как работает шоу-бизнес, и мог легко себя продюссировать, имея за спиной сотни нужных знакомств и собственный багаж опыта. Конечно, не признать с его стороны, что именно благодаря Виктору он стал тем, кем стал, было бы глупо. И певец это понимал. В то время у него не было ни денег, ни того самого рычага, который подбросил его так высоко, как мало кому удается. За это он был благодарен. Но только за это. Ни дружеской симпатией, ни уважением Стас к этому человеку так и не пропитался.

Парень поднялся на двадцать второй этаж высотного здания. В помещении кое-где горел тусклый свет. Пошел по длинному коридору, стены которого украшали различные награды, полученные за достижения в сфере музыкальной индустрии Виктором и его подопечными, включая и Багирова. За стеклом в отдельном шкафу на полках находились награды с разных премий. Лучшая песня. Лучшая аранжировка. Лучший артист года. Три штуки. Забрать? Нет. У Стаса будет его личная, которую он получит без чьей-либо помощи, а эти пусть остаются здесь. Прошел мимо, направляясь к комнате, в которой проводил не одни сутки, сочиняя тексты песен, подбирая на ноутбуке различные музыкальные звучания и вырубаясь от усталости. Его второй дом. Период жизни, дверь в который закрывалась, чтобы открыть новую. С другой стороны коридора заметил свет из кабинета Свиридова. «Виктор здесь еще?» – хмуро подумал Стас. С ним пересекаться точно желания не было. Уже почти прошел мимо, как услышал знакомый голос и невольно затормозил.

– Что ты мне предлагаешь?

– Господи, Маша, не будь дурой! – раздраженно крикнул продюсер. – Сделай аборт. – Стас задохнулся от удивления.

Маша всхлипнула.

– Нет! Не сделаю! Это твой ребенок, и я хочу его оставить. Я люблю тебя, неужели ты не понимаешь?

У парня глаза шокированно расширились, и он заглянул внутрь. Может ему показалось, и это совершенно другая Маша? Но нет. Память на голоса оказалась отличной. В кресле напротив стола ссутулившись сидела лучшая подруга Насти и во все глаза смотрела на Свиридова. Перед уставшим мужчиной стояла полупустая бутылка виски, а сам он потирал виски, сидя в дорогом кожаном кресле.

– Мне не нужен этот ребенок, Маша! Я тебе говорил миллион раз: пей таблетки. Теперь это твои проблемы.

Девушка снова всхлипнула, роняя голову в ладони.

– Тебе денег дать? Давай дам. Только лиши меня радости становиться отцом твоего ребенка.

– Нашего, Витя! На-ше-го. – истерически закричала блондинка и вскочила с кресла. – Почему ты так не хочешь его? Настиной дочке ты радовался, как невменяемый, а я чем хуже?

Стас не верил своим ушам. Виктор и Маша? Та самая Маша, которую Настя считала самой близкой подругой.

– Настя – моя жена. И ребенок законный.

– Пока еще твоя жена. Очень скоро у тебя её не станет. Она решительно настроена.

Стас дернулся вперед, прилипая ухом к проему. О чем она говорит? Что значит пока еще? Сердце забилось так быстро, что если бы рядом кто-то стоял, можно было бы отчетливо расслышать его сумасшедший ритм.

– Я тоже не пальцем деланный. Черта с два она получит развод. А если и добьется, то Лекси я ей не отдам.

– Господи, да что ж ты так в нее вцепился? – надрывно вскрикнула Маша, становясь напротив мужчины. – Отпусти её, наконец. У тебя я есть. И ребенок будет.

– Что значит «наконец»?

– Да то и значит. Ты же держал её на привязи только из-за компании, но признай, что потерял. Ты же не любишь её.

Компания? Привязь? Что за херня? Стасу показалось, что он сорвался с обрыва и вот-вот об землю шваркнется, если послушает еще хотя бы немного. Он же был уверен, что Свиридовы счастливы. Настя мужа любит, и он её. Странной непонятной любовью, но это была их семья, и Настя её выбрала сама.

– С чего ты взяла, что не люблю? – мужчина потянулся к бутылке виски и наполнил стакан.

– Да потому что знаю тебя хорошо. И Настя тебя не любит. Уже давно. Если бы не тот случай с беременностью, ушла бы еще пять лет назад, и ты бы не удержал.

– Значит, я вовремя тогда трахнул эту дуру.

– Против её воли, Витя!

Дверь внезапно открылась, отлетев к стене. Маша вздрогнула, отлынивая в сторону, а Свиридов уставился в дверной проем. Багиров окатил парочку бешеным взглядом. Тихая ярость охватила с ног до головы.

– Что ты сделал? – двинулся в сторону Свиридова, не чувствуя ничего кроме ядовитого желания размозжить ему череп. Одно слово, а у него пелена черная на глаза упала.

Мужчина сначала заерзал на кресле, но понял, что попался. Выдохнул, даже не вставая, и вперил в бывшего подопечного сардонический взгляд. Алкоголь в крови добавил смелости. Возможно, будучи трезвым, он повёл бы себя иначе, потому что рациональный ум и оценка ситуации не позволили бы закопать себя с головой, но виски сделал свое дело. Виски и накопившаяся за последние месяцы усталость.

– Трахнул свою жену.

– Что значит против воли? – еле сдерживая раздирающий гнев, тяжелыми шагами Стас приближался к столу.

– Какая тебе разница? Моя жена. Как хочу, так и трахаю. Хочет она того или нет, – а потом выстрелил ошалелому парню контрольным в лоб. – А кстати, она, кажется, как раз собиралась уйти от меня к тебе. Но забеременела. Издевочка судьбы, правда?

Стас в секунду перегнулся через стол, хватая мужчину в два раза крепче себя за лацканы пиджака, и ударил кулаком в лицо. Мария вскрикнула, подбегая и отдирая его руки. Виктор не остался в долгу. Ударом в ребра оттолкнул от себя парня. Облетел стол вокруг и собирался еще раз ударить, как раз, когда Стас пригнулся, хватая его за талию, и бросил на пол. Маша завизжала, наблюдая, как двое мужчин методично избивают друг друга. Виктор выше, крепче и сильнее, но фора Стаса в том, что им руководила жгучая удушающая злость. Одичающее желание отомстить. А еще нетрезвое состояние противника.

– С*ка, – прохрипел парень, после того, как Виктор перестал защищаться. Вытер тыльной стороной ладони кровь с губы. Мужчина издевательски рассмеялся, даже не пытаясь встать с пола.

– С*ка – это жизнь. Думаешь, я не знал, почему ты так страдаешь и надираешься в барах, а, Багиров? Смотреть на твои мучения было чистейшим наслаждением. После того, что я для тебя сделал, ты посмел посягнуть на чужую собственность.

Стас обвел его тяжелым взглядом.

– Настя не собственность. Ты её изнасиловал?

– Какое слово – изнасиииловал, – фыркнул продюсер. – Я соскучился по ней. Сам же знаешь, какой она может быть в постели. Сумасшедшей и страстной.

Кулак парня снова заехал в лицо противника. Тот застонал, хватаясь за нос, из которого кровь заструилась. Багирова замутило. Он вдруг понял, что даже забив до смерти этого поддонка, легче никак не станет. А этот мудак все равно не изменится. Такие не меняются. Гнилые с рождения не могут стать нормальными. Встал с пола, не испытывая ничего к приподнявшемуся следом за ним человеку. Он сломал ему жизнь. Да похрен с ним. То, что Свиридов сделал с Настей, заслуживало самого жестокого наказания. И, кажется, его любимая и сама его нашла. Стас пока не понимал как, но то, что ей удалось выбить из колеи обычно нерушимого человека, о многом говорило.

– Ты падаль, Виктор! – презрительно произнес парень, ощущая боль в ребрах после драки. – А я все думал, что Настя нашла в тебе?

– А что она нашла в тебе? – Свиридов пошатнулся и взял бутылку со стола.

– Я люблю её. И я бы никогда не причинил ей физическую боль.

– Как банально, – мужчина сделал большой глоток виски, ежась от того, как спирт запек лопнувшие губы. – А я деньги люблю. За них можно купить сотни таких Насть. Тысячи. Вот, – указал пальцем на забившуюся в угол Машу, – Эту же купил.

Стас взглянул на девушку, которая перестала быть похожа на себя прежнюю. Всегда легкая, порхающая как бабочка, сейчас Мария представляла собой жалкое зрелище.

– Вы стоите друг друга.

Развернулся и вышел из кабинета, слыша, как Маша защебетала что-то, а Виктор крикнул в ответ:

– Да отвали ты от меня, Маша. На. На карточку. Иди сделай аборт, а потом исчезни из моей жизни. Ты и твое отродье.