Осталось одно воскресенье

Осталось одно воскресенье
Элла Чудовская

В декорациях острова, на фоне размереннои? жизни семьи Макара, появляется девочка-подросток. Она отмечает течение времени воскресеньями, совершенно потеряна в странном взрослом мире полуправд и, кажется, никому не нужна. Единственныи? близкии? человек уше?л, лучшая подруга отправила ее? в бан, мать занята своеи? жизнью, а с отцом еще? только предстоит познакомиться.

Она хочет понравиться.

Хочет спрятаться.

Пытается не быть как все. Играет.

Сквозные герои и место развития событии? объединяют третью книгу автора с двумя предыдущими – «Синева» и «Совсем немного дождя». История продолжается. Стало ли ошибкой? приобретение дома-мечты у самого синего моря? Кто заглядывает в окна по ночам? Что случится, когда придёт Зефир? Способны ли меняться взрослые? Кем предстанет Софи в последнее воскресенье лета?

Элла Чудовская

Осталось одно воскресенье

© Элла Чудовская, текст, 2024

* * *

Я прощаю тебя навсегда.

Это – правда, которую знаю.

Никогда не вернется сюда

Недобитая белая стая.

Запах мокрой ненастной земли

Вперемешку с оранжевым дымом.

Мне так хочется быть нелюбимой,

Чтоб оставить меня не смогли!

    Вика Ветрова, 11 лет

1

Такого шторма еще не было на веку Софи. Да много ли она видела за свои четырнадцать лет? Черное разгневанное море яростно набрасывалось на скалистые берега острова, высокие языки волн разбивались о камни, пенные клочья растекались лужами по прибрежным дорогам. Со стороны марины доносились высокие, пронзительные вскрики: И-и-и-! И-и-и! Казалось, отряд невидимых в ночи мальчишек бесстрашно заигрывает с морской стихией – нависает над бурлящим краем и с криками пускается наутек под шквалом брызг ломающейся стены воды. Чистейшая иллюзия – в это время все дети, кроме Софи, спали.

Движение частично перекрыли, что стало предлогом не возвращаться на виллу после ночного клуба. «Едем в казино!» – решил подвыпивший отец Софи. Каким-то образом ему удалось провести свою несовершеннолетнюю дочь в игорное заведение. Теперь, проиграв в автоматах все выданные ей деньги – «новичкам везет», но нет, – она скучала.

Южная ночь щедра к романтикам. Поднял голову к небу – и пропал в чернильном бархате звездной читальни. Фантазируй, мечтай, уводи за собой робких. Материалистам светят другие звезды. Хороши искры хрустальных люстр над игровыми столами, серебристые цепочки пузырьков в запотевшем бокале. Победное сияние глаз сиюминутных счастливчиков раззадоривает лихорадку проигравших. Отчаявшихся таинственный сумрак зала манит синим велюром диванов.

Стройная женщина в крупных украшениях поднимается из-за стола, одергивает подол маленького черного платья, неуверенной походкой идет к выходу. Спотыкается, теряет равновесие, некрасиво падает на колени. Пробегающий мимо официант, балансируя подносом на одной руке, второй – из чистого сострадания – подхватывает беднягу под локоть, помогает подняться. Длинная нить жемчужного ожерелья оказывается зажата коленом ли, рукой или ботинком, обрывается от рывка, и перламутровые бусины весело скачут по темному ковровому покрытию.

Женщина присаживается неподалеку от Софи, проваливается в мягкие подушки. Полумрак не может скрыть возрастных изменений на ее лице – макияж не выдержал испытаний долгой ночи и предательски поплыл, провалился в морщинки. Старенькая девушка. Очень старенькая, пожухлая девушка с дырами на колготках. Она тянется за шампанским, официант предупреждает ее движение и ставит бокал на низкий столик. Как бы между делом подхватывает с пола бусину, прикусывает ее и бросает обратно. Вся его фигура выражает презрение: бижутерия, пусть и дорогая.

Старенькая девушка заторможенно смотрит в пол. Кажется, она не в состоянии принять решение – собирать или не собирать блестящие шарики, а может быть, просто боится наступить на них и упасть опять. Вялая кисть свисает с невысоких подушек дивана, почти касаясь запятника туфли. Бокал так же близок, как и небольшая часть россыпи под ногами. Не предпринимая ничего, не меняя выражения лица, она встает и уходит.

Софи осматривается – в зале, кроме нее, ни одного зрителя. Пересаживается поближе к бокалу, подбирает пару жемчужин – они довольно увесисты. Оставляет себе на память. Еще раз стреляет по сторонам глазами и отпивает запретный напиток. Родитель не одобряет употребления алкоголя в столь раннем возрасте. Однако его подружки обычно ничего не имеют против и благосклонно прикрывают Софи.

В четыре утра игра шла всего за двумя столами. Беспристрастные крупье двигались автоматически, сгребая фишки с сукна стола. Отцу сегодня тоже не везло. Он пил виски и всё еще надеялся на удачу.

С небольшим отыгрышем они вышли из здания казино в совсем серое унылое утро. Чуть заметно румянилась кромка горизонта над уставшим морем. Ветер поутих и тихонько повизгивал сотнями стропил на яхтах в марине. Дорога к дому всё еще блестела лужами, но ограждения уже сняли.

Больше всего Софи хотелось оказаться на заднем сиденье авто отца, свернуться клубочком и уснуть. Анна и Джесс, папины «девушки», уселись с ними в одну машину и всю дорогу до виллы горланили модную песню. Пьяные и оживленные. Софи было дурно. Она не в первый раз пила шампанское, но эта ночь была утомительной и бесконечной: ресторан, клуб, казино.

Без сил она добралась до своей комнаты, упала на кровать прямо в неудобном, обшитом стразами и крупными пайетками платье Джессики – черт с ним! – провалилась в глубокое, темное, душное забытье.

День прожигал деревянные жалюзи. Солнечные лучи пробивались в узкие щели, золотистыми столбиками в них плясали пылинки. Комната раскалилась. Страшно хотелось пить. Софи приподняла голову, приоткрыла один глаз – воды на тумбочке не было. Со стоном она перевернула подушку на прохладную сторону и попыталась поспать еще. Дверь в комнату распахнулась – на пороге со стаканом холодного апельсинового сока стояла Джессика:

– Соня! Вставай! У нас на сегодня большие планы! Пора делать из тебя человека!

– М-м-м-угу.

– Ты что, не сняла платье?! Быстро встала, мерзавка!

Спорить с Джесс и упираться не было никакого смысла. Она всегда добивалась своего, не ограничивая себя в выборе выражений. Выплескивала всё, что приходило на ум, и моментально переключалась.

– Софи, у нас запись в салон через полтора часа. Не будешь готова – пеняй на себя. Я поеду в любом случае, а ты так и останешься незаметной серой мышью! Фи!

– А платье купим?

– Каэшна! Я у твоего отца золотую карту взяла. Гульнем по полной!

Девочка села на кровати. Длинные пепельные волосы рассыпались вдоль спины и рук, укутывая белокожую фигурку блестящим коконом. Отпила сок. Он был сладкий до приторности.

– Платье! – Джессика решила еще раз напомнить о необходимости бережно обращаться с чужими вещами.

– Выйдешь – и сниму.

Джесс фыркнула и хлопнула дверью за спиной. Софи самой ужасно хотелось поскорее избавиться от жесткого панциря, но тонкие прядки волос прочно сцепились с декором лифа – пришлось повозиться.

Только в душе Софи наконец пришла в себя. Долго стояла под тугими струями, чередуя прохладную и горячую воду. Скрутила мокрые волосы в узел и с этим охлаждающим компрессом спустилась на кухню.

К обеду она опоздала. Прямо из холодильника взяла нарезанные хлеб, ветчину и сыр, сложила стопкой, подумала и накрыла всё сверху большим салатным листом – так удобнее держать бутерброд. Черный кофе она не любила или еще не успела полюбить, а капучинатор почему-то не работал, налила себе холодной минералки, бросила в стакан пару долек лимона.

Каменная плитка на полу приятно холодила босые ступни – Софи так и ела стоя, облокотившись о столешницу бедром. Пришел большой пушистый отцовский кот. Потерся об ноги, промурчал подобострастно. Софи отщипнула кусочек ветчины, дала коту.

– Ты что?! Ему нельзя! Брысь отсюда! – Джесс шуганула отцовского любимца. – Готова? В этом поедешь, что ли? О боже.

Софи пожала плечами в ответ на закатывание глаз папиной младшей подружки, поправила лямку сарафана:

– Можем ехать.

Джессика когда-то сама работала мастером по маникюру, хорошо разбиралась в организации работы салона и была весьма привередливым клиентом, требующим максимального внимания и комфорта. С момента их появления на двери заведения появилась табличка «Закрыто». Все сотрудники собрались вокруг двух красоток и приступили к «облизыванию».