Горечь пепла

Обхватывая свою голову руками, чувствую, как кровь пульсирует в висках. Чтобы немного прийти в себя, провожу ладонью по волосам, а затем по лицу. Но тут я слышу какой-то шорох за спиной. Медленно оборачиваюсь и вижу, как Майкл с полуголой девицей-инетрном, старается натянуть на свою задницу штаны.

– Да вы, бл*дь, шутите! – ору на них. – Совсем охренели!? Это не притон, а больница.

Толкаю на них полку с анализами мочи.

Не успевая отскочить, Майкл падает и задевает стенд, который стоит позади него. Все анализы выливаются прямо на перепуганного анестезиолога.

– Что за херня, Дилан?! – орет он в ответ.

– Скажи спасибо, что я вовремя спасла тебя от триппера. Не так ли? – смотрю на растрепанную девку. Майкл ошарашено молчит. – Иногда, здесь медперсоналу охото прилечь на диван и отдохнуть, а не потрахаться. И шептаться надо было потише.

Открываю дверь и срываюсь на улицу.

Мне просто необходим глоток свежего воздуха.

Почти подхожу к выходу из больницы и вижу, как Келли озадаченно ходит из стороны в сторону.

– Джон, серьезно? Ты же говорила, вы друзья? – толкает меня плечом и следует за мной во двор.

– Мы и есть друзья, – по крайней мере, я так думаю.

Вспоминаю, как проснулась утром в своей постели. На мне было то самое платье, которое я надевала на ужин. Только туфли бережно стояли в углу. Джон даже заботливо укрыл меня пледом.

– Девочки из группы распускают слухи, что ты соблазняешь обоих братьев Коулменов, – Келли шепчет мне на ухо.

– С ума сошла? Не один из них мне не нужен, – сажусь на скамейку, скрестив руки на груди. – Интернам нечем заняться, вот и сплетничают.

– Я думала, возможно, вы… – Келли нервно щелкает костяшками пальцев.

– Не делай так, а то заработаешь артрит, – своей ладонью накрываю ее руку. – Ничего не было. Мои родители решили свести нас с Джоном. Пригласили его на ужин к себе в гости. Потом мы поехали в бар, где я напилась. На этом все.

– Значит, родители… Ну, знаешь, может они и правы. Джон неплохой человек. Спокойный, – вздыхает она.

– Он тебе нравится. Не понимаю, почему ты сидишь сложа руки и не действуешь? – в наших карманах начинает пикать пейджер. – Что еще такого могло произойти? – смотрю на остальных врачей и интернов.

Все они моментально срываются и бегут ко главному входу в больницу. Мы следуем за ними и в спешке подходим к собравшейся группе.

– В чем дело, – спрашиваю нашего кардиохирурга Ким Лэдженд.

– Перестрелка в спальном районе. Много жертв, в том числе несколько полицейских, – спокойно отвечает она.

В толпе начинают шушукаться.

– Соберитесь, тряпки. Мы не на рок-фестивале. Закрыли рты и сосредоточились, – потирает руки. – Хороший день, чтобы спасти чью-то жизнь.

Нас оглушают сирены машин и, судя по звуку, их несколько. Они подъезжают одна за другой, и начинается расстановка.

Миссис Лэдженд, выставляя свою руку вперед, удерживает нас, внимательно слушая, где именно в этом хаосе находится ее пациент.

– Гарри Мур, сорок пять лет, с огнестрельным ранением в груди. Пульс нитевидный. Была остановка сердца. Потеряно очень много крови. Пуля прошла навылет, – говорит ординатор «скорой».

– Барлоу и Брук – за мной. – Она быстро подлетает к машине скорой помощи с находящимся в ней полицейским. – Предупреждаю, никаких слез и соплей в моей операционной. Брук, ты поняла меня?

– Да, миссис Лэдженд, – тихо произносит Келли, при этом, ее взгляд устремлен на истекающего кровью полицейского.

Доставляем его в операционную. Руки тщательно натираем антибактериальным мылом и трем их щеточкой. Ищу в халате свою шапочку для операционной.

– Твоя шапочка реально вся в единорогах, – шепчет Келли. – Где ты ее нашла?

– Папа подарил, – отвечаю я и вздрагиваю, когда крепкая рука миссис Лэдженд сжимает мое плечо.

– Разговоры о подарках оставьте на потом. Для начала, спасем жизнь. И я надеюсь, это цветное дерьмо, что ты нацепила на голову, действительно волшебное.

Она натягивает свою темно-синюю шапочку и с закрытыми глазами начинает что-то шептать, будто читает молитву. Она делает так каждый раз, когда ситуация действительно критическая.

– Барлоу, сегодня ты ассистируешь.

Твою мать, вот это повезло.

В операционной уже сидит Майкл, погружая пациента в сон под общим наркозом. Проверяет параметры. На его лице ни единой эмоции. Никогда не могла понять, как у него это получается.

Иду следом за кардиохиругом и становлюсь справа от операционного стола.

– Барлоу, проверь свои перчатки на наличие разрывов. Заражение крови нам ни к чему. Что же, приступим.

После того, как Майкл одобрительно кивает ей головой, Ким сосредотачивается на истекающем кровью человеке. Ловко делает надрез в грудной клетке примерно на двадцать сантиметров. Хирургической пилой частично рассекает грудную кость.

– Повезло, что пуля прошла навылет, – громко заявляет она. – Дилан, для чего нужно выполнять распил?

– Чтобы облегчить доступ к сердцу и найти причину кровопотери. – Мгновенно отвечаю я.

В это время медсестры тряпками удаляют остатки крови пациента и устанавливают системы с донорской кровью.

– И каковы дальнейшие наши действия? – хмурится Ким, ковыряясь своими пальцами в хлюпающем кровавом теле.

– Мы должны подключить пациента к аппарату искусственного кровообращения для того, чтобы отвести кровь от сердца. Также, нам необходимо найти здоровую артерию и создать новый путь в обход испорченной артерии. – Четко произношу я.

В это время за моей спиной воспроизводят все то, о чем я только что говорила.

– Умница, Барлоу. Кардиология плачет по тебе, – на ее лице появляется счастливая улыбка. – Нашла. Зажим.

Я подаю необходимые инструменты. На самом деле, это ужасное зрелище: грудная клетка человека раскрыта специальным держателем, похожим на домкрат. Я вижу, как сердце полицейского захлебывается в своей же крови, пока не наступает отток. Теперь мне отчетливо видна дыра в артерии.

Не отвлекаясь на лишнюю болтовню, Ким ловко делает свою работу. Убирает держатель и скрепляет грудную клетку проволокой.

– Дилан, зашей первоначальный разрез. – Протягивает мне нить с иглой.

Старательно зашиваю полицейского. Он выжил, и это главное.