Ребенок от босса

Ребенок от босса
Элли Шарм

Он был для меня всем, пока я не узнала, что, по мнению его семьи, мы – не пара. Скоро мой любимый женится, а мне уготована позорная роль любовницы. Все, что мне остается – сбежать от тирана, чтобы он никогда не нашёл меня. Только ушла я не одна, а с его ребёнком под сердцем…

Элли Шарм

Ребенок от босса

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА 1

Ангелина

– Ангелина! – я вздрогнула от резкого окрика и стремительно обернулась на звук голоса.

Тренер смотрела на меня строго, слегка сведя светлые изящные брови на переносице. Стройная в свои почти сорок три года, высокая и ладная. Ее белокурые длинные волосы были уложены в аккуратный низкий испанский пучок. В ушах поблескивали небольшие серьги с бриллиантами, переливаясь всеми цветами радуги в свете ламп на потолке. Мне нравилось, как она одевалась – просто, но со вкусом. Тонкие, хлопковые, коричневые брюки и белый льняной топ на узких бретельках – все это смотрелось на ней шикарным нарядом, подчеркивая изысканный вкус. Безукоризненный стиль.

– Да, Татьяна Константиновна?

Так и не различив эмоции во взгляде женщины, я опустила руки и нервно провела ладонями по бедрам. Ладоней коснулась приятная ткань белых лосин.

Взгляд женщины смягчится при виде моего открытого беспокойства.

– Ангелина, подойди, – уже более мягким тоном попросила тетя Таня и кивнула в сторону раздевалки.

Я покорно последовала за ней, поморщившись от кольнувшей острой боли в больших пальцах. Взглянув на свои видавшие виды пуанты, тяжело вздохнула. Как же надоело день за днем лечить проклятые кровавые волдыри! Взгляд помимо воли обратился на новенькие пуанты Катьки Наумовой.

Та, задрав свой длинный нос, как будто специально хвастаясь обновкой, без устали крутила пируэты, хотя это далеко не самая ее сильная сторона.

Вздохнув, я подумала о том, что зависть – плохое чувство. Поджав губы, чтобы хоть как-то усмирить своих разбушевавшихся демонов, поспешила в раздевалку.

– Девочка моя, у тебя что-то случилось? – с ходу, без всяких хождений вокруг да около, начала Татьяна.

Тренер сбросила с себя всегда восхищавшее меня хладнокровие, с которым она обычно держалась на людях. Оно буквально облегало ее всегда, словно застегнутая на все пуговицы блуза.

Я пожала плечами, ощущая, как крошится долго возводимая стена. После того, как тренер так по-доброму обратилась ко мне, не совладав с собой, горько всхлипнула, тут же прикрывая глаза, не давая вырваться потоку соленых слез наружу.

–Та-ак! Понятно! – протянула женщина, глядя, как, не смотря на мои титанические усилия, первая купная слеза побежала по щеке, щекоча нежную чувствительную кожу.

Я быстро смахнула ее и покраснела, мысленно обозвав себя дурой. Ну, почему я все время позорюсь?

– Что-то с мамой? – проницательно спросила Татьяна, с первой попытки попадая в точку.

Я порывисто кивнула, понимая, что, если произнесу хотя бы одно слово, то позорно разрыдаюсь, как маленькая девочка, которую учат впервые садиться на шпагат.

– На вот, выпей! – засуетилась Татьяна Константиновна.

Она быстрым шагом подошла к скамейке и подняла с пола бутылку с минеральной водой. Настойчиво протянув поллитровку, терпеливо дождалась, пока я неловкими пальцами откручу красную пластмассовую крышку, которая совершенно не слушалась дрожащих рук.

– Ну-ну, будет тебе. Не надо так убиваться! Вытри слёзы, все наладится, – она беспокойно покрутила железные ключи в пальцах, явно нервничая.

Я глубоко вздохнула и яростными морганиями попыталась прогнать прочь слёзы. Крышка поддалась, и я прильнула к горлышку губами, делая первый глоток.

– Сердце? – задала Татьяна лишь один вопрос.

Я растеряно кивнула, словно послушная марионетка, подтверждая проницательную догадку тренера.

Помолчав с минуту, Татьяна решительно произнесла:

– Ты иди, Лина, занимайся. Всего-то осталось около часа и – по домам, – и махнула в сторону двери.

– Спасибо, тетя Тань, – выдавив улыбку, я покорно направилась в указанном направлении.

Прикрывая ее за собой, растерянно бросила взгляд на тренера. Пальцы Татьяны проворно бегали по клавиатуре телефона. Стараясь выкинуть из головы все плохие мысли о предстоящей маминой операции, я подошла к своему любимому месту и встала в первую позицию. Сколько себя помню, моя жизнь всегда крутилась вокруг хореографического станка в зале танцев. Пируэт, кабриоль, любимый мною револьтад – все это прочно поселилось в моих буднях с пяти лет, когда мама впервые привела меня в балетную академию Татьяны Жаровой. Одна из самых лучших школ города Анапа, в которую просто так туда не попадёшь. Это я узнала значительно позже, случайно подслушав разговор мамы с ее лучшей подругой тетей Леной. Они говорили о том, что если бы мама не помогла какой-то больной раком женщине обезболивающими, не было бы у меня сейчас этих ужасных кровавых мозолей на пальцах. Но, вместе с тем, надежды на светлое безбедное будущее – тоже.

Незнакомка болела долго. Прогноз самый печальный – третья стадия рака. Чтобы хоть как-то облегчить ей жизнь, врач выписал сильнодействующее обездоливающее. К сожалению, эта дозировка уже почти на облегчала страдания пожилой женщины. Мама по доброте душевной помогла Марии Васильевне, а та поговорила со своей дочерью, чтобы она меня взяла в балетную школу. Ее дочь – когда-то в прошлом настоящая прима – на данный момент владелица балетной академии «Нежность» в городе Анапа, мой тренер и почти вторая мама.

Капелька пота, как в замедленной съемке, покатилась по лбу и упала на пол. Я выпрямилась из наклона и, плавно подняв правую ногу, опустила ее на балетный станок. Вскоре все мысли были заняты лишь движениями рук, ног и, конечно же, чудесной музыкой. Только она меня и спасала! Я будто попадала в другой, сказочный мир, где нет болезней, страха и прочего, что присуще настоящей жизни.

Очнулась я лишь тогда, когда заметила, что почти все девочки уже разошлись по домам. Остались лишь я и Катька Наумова. Она все никак не могла развязать свои новые пуанты, тихо, но грязно ругаясь. Брюнетка сидела на паркете и тянула атласную ленту на своей обновке. Бросив взгляд на настенные часы, я утерла пот со лба. Ничего себе! Задержалась на целых полчаса. Я, медленно направляясь к раздевалке, резко отскочила в сторону, когда дверь в зал неожиданно открылась и с размаху ударилась о стену. Казалось, будь удар чуть сильнее и – посыплется штукатурка.

В помещение ввалились здоровенные лбы.

Я растерянно наблюдала за происходящим, лишившись способности двигаться и говорить…

ГЛАВА 2

Их было трое. Одеты небрежно – в джинсы, кроссовки и обычные футболки-борцовки. Эти странные люди были настолько не уместны в светлом зеркальном зале, что на какое-то мгновение мне показалось, что я брежу. Я привыкла видеть здесь совершенно иной тип мужчин: изящных, субтильных, тонкокостных артистов балета. Эти же были совершенно другие.

– Располагаетесь, мужики! – громкий баритон с хриплыми нотками заставил встрепенуться.

Голос принадлежал высокому брюнету, в руке которого была тяжелая гиря. Он держал ее словно невесомую надувную игрушку. Цепкие синие глаза тут же впились в мою дрожащую фигурку. Опасный, дикий… Что-то в нем было такое, что одновременно побуждало сделать шаг назад, но, при этом, было невозможно отвести взгляд. Густые иссиня-черные волосы, смуглое лицо, волевой подбородок.

Я, не осознавая того, с интересом прошлась взглядом по мощным плечам, плавно спускаясь к груди. Мощная широкая грудная клетка сужалась к поясу, образуя латинскую букву V. На нем была черная кожаная куртка. Задержав взгляд на крепких мускулистых бёдрах, я густо покраснела. Опомнившись, быстро вскинула глаза, чтобы вновь посмотреть в лицо мужчины. Мужественные, правильные черты – красив, несомненно. Лишь только длинные черные ресницы будто смягчали грубоватые классические линии. Мощный подбородок был чуть синеватым от щетины. Из этого парня пер тестостерон, в отличие от балетных. Я невольно поморщилась от странных мыслей, витающих в моей голове. Слегка прикрыв глаза ресницами, принялась изучать красиво очерченные губы. Однако стоило поднять взгляд выше, как тут же попала в плен синих глаз. Все вдруг остановилось – звуки голосов, музыка, шаги, дыхание, сердцебиение. Очень необычный цвет. Нет, не голубой, а именно глубокий синий, как море во время шторма. Когда грохочет гром, и вода начинает темнеть и волноваться, становясь более тёмной… и опасной. Дьявольски красивые синие глаза.

Он смотрел в ответ изучающе, пристрельно…

– Ангелина! – голос Татьяны вырвал меня из потока мыслей.

Щеки заалели, выдавая смущение. Стою, как дурочка, посреди зала и пялюсь на не знакомого мужчину, пусть и на такого симпатичного.

Один из парней, рыжий, с веснушками и тонким шрамом на щеке, слегка подтолкнул крупного брюнета. Рыжий с намеком пошевелил бровями, а потом перевёл насмешливый взгляд на меня.

Синеглазый, расплывшись в ленивой улыбке, подмигнул мне.

Вспыхнув еще ярче, если это возможно, сделала вид, что не заметила наглого поведения, и поспешила к Татьяне.

Женщина напряжённо наблюдала за тем, как мужчины заносят в зал спортивный инвентарь.