Чтобы не ляпнуть очередную глупость спешу выйти из иномарки. Прежде, чем закрыть дверь, слышу хриплое «спокойной ночи, малышка». Пока иду в сторону Наташкиного подъезда, легкий ветерок шевелит пряди моих волос, холодит разгоряченную кожу лица. Улыбка больше не сходит губ. Мне кажется, что душа буквально поет. Да что же со мной?! На мгновение прикрываю глаза, вспоминая горячие мужские губы на шее. Максим… Войдя в подъезд, прикусываю губу. Взгляд падает на зажатый в руке телефон. На всякий случай лучше подождать минут десять, чтобы убедиться в том, что Садулаев Максим Мансурович уже на полпути от моего дома. Спустя какое-то время я выскальзываю из подъезда лучшей подруги с облегчением (или разочарованием) отмечая, что черной спортивной машины уже нет. Перебежав дорогу, спешу к своему родному подъезду, исписанному разноцветным граффити.
На пороге меня встречает довольный отец. Добрые карие глаза горят восторгом.
Он отступает на шаг, чтобы пропустить меня в узкий коридорчик.
– Ребенок! Я все-таки сделал это.
Витая в своих мыслях, растерянно смотрю на загорелые руки отца, сжатые в кулаки. Взгляд горит решимостью, почти фанатичностью.
– Что, папуль? – бормочу, скидывая босоножки. – О чем ты?
– Машину заложил, – тут же отвечает отец, подталкивая меня в сторону кухни. – Первый месяц, дочка, совсем без процентов!
Почему-то вместо радости испытываю резкий прилив грусти. Такой пронзительной грусти, что хочется плакать.
– Какой банк? – кисло улыбаюсь, чтобы хоть как-то скрыть горечь и не расстраивать воодушевлённого отца.
– Да, черт его знает, Ангелок. Микрозайм. Представляешь, дали по водительским документам, и девушка оформляла такая приветливая и приятная. Даже страховку оформила за полцены!
– Па-ап! – я еле сдерживаю стон. – Ну, сколько раз по телику говорили, чтобы никто не связывался с этими микрозаймами. Что ты как маленький, ей-богу? – бурчу, волнуясь, чтобы ничего лишнего не «присобачили» к договору.
Поставив на стол пакет с дорогущими конфетами ручной работы, машинально сажусь на кухонную табуретку и делаю из полупустой чашки глоток холодного чая.
– А страховка разве не добровольно? – задумчиво подперев кулаком подбородок, уточняю, припоминая, что это не обязательная услуга.
В глазах отца мелькает растерянность.
– Дак, мало ли что… Вроде как выгодно, дочура.
Машу рукой, понимая, что отец попал в сети опытных кредиторов. В такие «шарашкины» конторы специально сажают эффектных девушек, чтобы те «припадали на уши» простофилям вроде моего отца. Значит, придется выплатить страховку.
– Дочь?
Голос отца доносится до меня словно издалека. Возле его губ залегает скорбная морщинка. Сердце щемит от жалости. Как же он любит маму! Как же ему сейчас должно быть плохо. Соскакиваю с табурета и кидаюсь отцу на шею. Крепко-крепко сжимаю его в объятиях, ощущая, как узловатые пальцы медленно гладят меня вдоль лопаток. Должно быть, дает о себе знать хронический артрит.
– Папочка, милый! – прячу встревоженное лицо у него на груди. – Ты все верно сделал! Даже не сомневайся, – утираю слезы ладонью, прежде чем поднять голову и улыбнуться дрожащими губами. – Давай пить чай, а? У меня конфеты из Сочи.
Отец тает под моим взглядом. Он улыбается так, что видно щербинку между передними зубами.
– А где взяла такое заморское чудо? – кивает родитель на пакет, который смотрится чем-то инородным на нашей бедно обставленной кухне.
На миг кокетливо прикрываю глаза ресницами, прежде чем ответить:
– Поклонник подарил.
Отец чешет пятерней голову, прежде чем озадачено спросить:
– А Димка?
– А Димке не обязательно знать…
ГЛАВА 13
Ангелина
После получасовых активных прыжков и вращений, хватаюсь за спину и прислоняюсь к стене. Стиснув зубы, смотря на Илью Верхотурова, который кажется все таким же свежим и бодрым. Казалось, парень только что пришел на утреннюю тренировку. Илья – мой партнер. Именно он будет танцевать партию принца в «Лебедином озере». Стройный, с сильными длинными мускулистыми ногами и выносливыми руками.
– Ангелина! – окрик Татьяны, заставляет поспешно выпрямиться.
Нет времени прохлаждаться! Илья с легкостью поднимает меня, поддерживает, а затем медленно наклоняет вперед. Верхотуров делает плавное «адажио»* и когда во время танца наклоняется ко мне, ехидно бормочет возле уха:
– Пока я болел, кто-то, похоже, совсем расслабился.
Прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Сучок! Я в отличной форме! С Верхотуровым мы знакомы много лет. Он требовательный партнер, но, между тем, очень хороший человек. В наше время – это большая редкость. Жаль, что из-за людских предрассудков парень незаслуженно страдает. Считаю, что мне сильно повезло, ведь отношения в паре могут складываться очень по-разному. Наши можно считать отличными. Несмотря на это, Илья всегда держит меня в тонусе, намекая на то, что его положение выше лишь только потому, что партнерш намного больше, чем партнеров. Вот Катька Наумова точно не отказалась бы стоять в паре с Верхотуровым, но только через мой труп!
Последняя связка. Я плотно прижимаю пятку правой ноги к носку левой, а пятку левой ноги – к носку правой. Танец окончен. Улыбаюсь и начинаю хлопать в ладоши со всеми присутствующими коллегами. Я сама довольна тем, что вышло у нас с Верхотуровым. Это реально был высший класс!
Илья, высокомерно обведя взглядом коллег, делает то, что Катьке могло присниться лишь в страшном сне. Молодой человек, словно благородный аристократ, наклоняется вперед и целует тыльную сторону моей ладони. Парень отвешивает шутливый поклон, а когда я поворачиваюсь спиной, шлепает по пятой точке. Да, вот такие шутки у балетных! А как же без них? После напряженного дня требуются небольшие разрядки. Девочки продолжают хлопать, и у меня складывается ощущение, что я уже нахожусь в городском театре. Сквозь классическую музыку и всеобщий ажиотаж, вызванный появлением и выступлением Верхотурова, неожиданно громко звучит пропитанная яростью фраза:
– Не понял?!
Продолжая улыбаться, оборачиваюсь к входной двери, но когда вижу перекошенное от злости лицо Максима, теряюсь и даже делаю шаг назад. Синие глаза мужчины полыхают такой ненавистью, что больно дышать. Взгляд, что может соперничать с грозовыми молниями, направлен на Илью Верхотурова. Губы с презрением кривятся. Не сомневаюсь ни на секунду – Садулаев застал тот момент, когда Илья отвешивал мне шутливые поцелуи, а может даже и шлепок. Роковой шлепок… Максим делает резкое движение вперед, но его успевает удержать на месте молодой человек с рыжеватым отливом волос – тот самый, что был в первый день с Максимом, когда они появились в балетной академии.
– Пусти! Черт! – рычит Макс на друга, который нисколько не уступает ему в силе. Такой же высокий, словно скала!
Тот, не смотря на эмоциональный всплеск Садулаева, обхватывает мужчину за шею и, совершенно не церемонясь, с силой сдавливает. По отлаженным движениям понимаю, что ему не впервые приходится сталкиваться со вспышками ярости друга.
– Остынь, Макс!
– Остыну, когда этой фее в колготках ноги переломаю, – скалится Максим, явно имея в виду Илью.
Садулаев все сильнее сжимает челюсть – так, что на широких скулах ходят желваки. Да он в бешенстве!
За спиной, словно листья на ветру, шуршат эмоциональные разговоры и шепотки. Только этого не хватало.
– Ангелина, в гримерку! – слышу взволнованный голос Татьяны прямо возле себя.
Я бы рада послушаться, но ноги словно приросли к полу.
– Что происходит? – слышу ничуть не испуганный, а скорее, заинтригованный голос Ильи.
Парень во все глаза смотрит на Максима. В эти моменты Гром выглядит, словно сошедший с Олимпа бог Арес. Еще секунда и – его ярость обрушится на несчастного смертного, что посмел прогневать его, сам того не ведая. Вижу, как в темных глазах Ильи разжигается неподдельный интерес к этому образчику мужественности. Взыграла кровь креола – к бабке не ходи. Этот интерес многие посчитали бы неприемлемым.
Макс замечает восхищённый скользящий по нему взгляд Верхотурова, что понятно по его вздувшимся венам и забитым мускулам. Лицо мужчины поначалу вытягивается, а затем Садулаева буквально перекашивает от отвращения. Он замирает и уже с тихой яростью скидывает руки друга прочь.
– Да пусти ты…
Только после этого я спешу в гримерку. Тело подрагивает от пережитого стресса. Даже не думала, что Максим настолько грозный в своей ревности. Мне сложно понять свои эмоции. Они словно высокие волны накатывают на меня одна за другой. Этакий сумасшедший коктейль страха, благоговения перед огромной силой… и какая-то глупая радость от того, что могу вызвать такие сумасшедшие эмоции у этого сильного мужчины. Максим подумал, что у меня интрижка с Ильей. На деле же все оказалось наоборот. Кажется, Илья положил глаза на Макса. С губ слетает нервный смешок. Да, я давно знаю о предпочтениях своего партнера по балету.