Сердце дракона. Ключ от всех дверей

Кошка принимается выворачиваться из моих рук. Большая массивная голова, увенчанная острыми треугольными ушами с пушистыми кисточками на кончиках, поворачивается в мою сторону.

– Я так устала, Касси, – шепчу я, глядя в острую мордочку черной кошки. По щеке ползет крупная слеза…

Желто-зеленый немигающий взгляд, кажется, проникает в самую душу. Ощущая, как начинают тяжелеть веки, я почти без сил откидываюсь на спинку кресла. Последнее, что я помню, прежде, чем погрузиться в сон, это желто-зеленые глаза Касси, которые, не отрываясь, смотрят в мои…

Проснувшись словно от толчка, я вскидываю ресницы. Сонно щурясь, оглядываюсь в полумраке спальни. За окном все еще темно. Ищуще проведя ладонью по поверхности кресла, слева от себя натыкаюсь на гладкий пластик сотового телефона. Экран загорается холодным голубым светом. Три часа ночи. Надо перебраться в постель, иначе затекут ноги, а утром я просто себя возненавижу за то, что вместо мягкой удобной кровати выбрала сон в три погибели на кресле. Так перенервничала, что почти мгновенно вырубилась, несмотря на такую неудобную позу. Заведя руку за шею, принимаюсь разминать затекшие мышцы. Но прежде, чем я успеваю перебраться на мягкую кровать, что манит мой взор, со стороны приоткрытой двери слышится скрип. Обернувшись, я вижу, как в спальню входит Касси. В темноте глаза кошки горят, как два небольших ярких прожектора.

– Кис-кис-кис, – подзываю к себе любимицу, в надежде, что именно сегодня кошка не будет показывать своенравный характер.

Касси, выгнув черную лоснившуюся спину, поднимает трубой длинный пушистый хвост.

– Вот заведу пса – будешь знать… – бурчу, откидывая с одного края серое покрывало на кровати, недовольная тем, что Касси не торопится отходить от двери.

Глаза кошки почти возмущенно сверкают в темноте, выказывая негодование от моих «угроз».

Усмехнувшись, я качаю головой. Иногда мне кажется, что Касси правда понимает, о чем я говорю.

Кошка, недовольно дернув хвостом, делает шаг вперед, вселяя в меня надежду на то, что я проведу предутренние часы сна в обнимку с домашней любимицей в теплоте и уюте. Но, похоже, у Касси совершенно другие планы. Громко мяукнув, она выгибает спину и скребет передними лапами по ламинату, приоткрыв розовый рот в широком зевке. В темноте явственно мелькают острые белоснежные клыки. Мейкун, сверкая глазами, бросается к стене, возле которой стоит кресло.

Я в недоумении наблюдаю за тем, как она принимается скрести когтями свеже наклеенные обои, жалобно мяукая при этом.

– Эй! – возмущено вырывается у меня, когда кошка, войдя в раж, принимается острыми зубами отрывать куски обоев со стыков. – Ради Бога, Касси, это новые обои!

Недовольно сведя брови, я направляюсь к этому наглому мохнатому усачу. Не обращая на меня внимания, мейнкун усердно работает лапами и клыками, отрывая очередной приличный кусок обоев. Прежде, чем я успеваю добраться до кресла, на верхней части которого вовсю безобразничает кошка, она успевает безнадежно испортить новый ремонт.

– Отлично, – вяло вздыхаю, подбирая кусок флизелиновых обоев с сидения коричного кресла. Некогда красивое классическое изображение теперь варварски изодрано нерадивым домашним животным.

Кошка, громко фыркнув, снова принимается скрести массивными лапами по стене. Когда же она устанет???

Глава 12

Анна

Приглядевшись, я приоткрываю рот от удивления. За обоями прямо в стене виднеется странная глубокая трещина, которой не было раньше. Она берет начало примерно на уровне моего роста и заканчивается у плинтуса. Уже не сдерживая любопытства и удивления, я тянусь к телефону и, включив на нем фонарик, навожу луч прямо на дефект в стене.

Пройдясь указательным пальцем по шершавой темно-серой поверхности, с которой слетела смесь старой штукатурки и краски, я задумчиво тру подушечки пальцев друг о друга. Вдоль позвоночника проходит неприятный холодок. Несмотря на это, я упрямо принимаюсь сдирать обои, что, казалось, намертво приклеились к поверхности стены.

Касси, увидев, что я присоединилась, с удвоенной силой скребет передними лапами, комментируя свои действия громким мяуканьем. Чем больше пространства становится свободным от обоев, тем отчетливее я понимаю, что скрывается за классическим орнаментом. Когда благодаря нашим с Кассандрой усилиям ободран почти весь верх стены, я слезаю с кресла и принимаюсь тянуть его в сторону. Несмотря на то, что тяжелый предмет мебели из-за громоздкости и размеров плохо поддается, мне все же удается оттащить его почти к самой двери спальни. Эту задачу усложняет ковер, который основательно затрудняет передвижение кресла.

Уперев руки в бока, я тяжело вздыхаю, утирая пот со лба, что покрывает раскрасневшееся от усилий лицо мелкими бисеринками. Небольшие прядки светлых волос облепили щеку, доставляя неприятные ощущения. Но, не смотря на все неудобства, я настроена очень решительно. Бросив последний взгляд на кресло отца, прихожу к выводу, что раньше, несомненно, знали толк в мебели. Не то, что нынешние производители, пусть даже и шведские. Упрямо сверкнув глазами, с удвоенной силой принимаюсь за работу. И плевать, что до начала рабочего дня осталась всего пара часов! Все это время я провела очищая стену от обоев. Пальцы нещадно саднит, а голова гудит от недосыпа и переживаний.

Когда солнце озаряет комнату оранжево-желтым светом, я выпрямляюсь и отхожу на пару шагов назад. Как я и думала, передо мной потайная дверь.

Она покрыта толстым слоем краски. Судя по тому, что краска неоднородного цвета и имеет достаточно большую толщину, красили стену далеко не единожды. Интересно, родители знали, что в их комнате имеется скрытая от глаз дверь?

Мои мысли прерывает пронзительный сигнал будильника. Невесело усмехнувшись, я подхожу к прикроватной тумбочке. Это самая странная ночь за весь год. Выяснить, что лекарство, выписанное врачом, – подлог; обдирать всю ночь новые обои после свежего ремонта… Следует отметить, что они влетели мне в копеечку. Кроме того, не стоит забывать о том, что мне пришлось прятаться от собственного жениха, который кроме раздражения, ничего не вызывает. Пожалуй, на сегодня с меня достаточно.

На утренние сборы уходит всего каких-то двадцать минут. Несмотря на отсутствие ночного сна, я довольно бодра. Выпив небольшую чашечку быстрорастворимого кофе, на ходу пробегаюсь пальцами по длинному ряду пуговиц, застёгивая их до самого верха горловины. Убедившись, что ежедневник Регины Эдуардовны по-прежнему лежит там, где я его и оставила – на тумбе, направляюсь в коридор.

– До тебя я тоже доберусь. Даже не сомневайся, – шепчу, предвкушая, как открою злосчастный ежедневник.

Обувая туфли на невысоком каблуке, я мысленно прокручиваю в голове планы на день. Первым делом, нужно отправиться в «Фармализ», а затем вызвать… сантехника? Боже, кого взывают, когда находят потайную дверь? Поправив идеально сидящую на округлых бедрах юбку-карандаш, раздраженно отмахиваюсь от мыслей. Ладно, разберусь!

Я уже собираюсь выйти из квартиры, когда замечаю на коврике у двери мертвую бабочку. Снова… Прежде, чем выйти, аккуратно подцепляю ее носком туфли и отбрасываю в сторону.

Отыскать офис «ФАРМАЛИЗа» оказалось не так уж и сложно. Трёхэтажное здание чем-то напоминает частную элитную клинику, каких раскидано несметное число по всей Москве.

Попав в широкой холл, я сходу направляюсь к стойке ресепшен, где меня доброжелательной улыбкой встречает молодая шатенка.

– Добрый день! Чем я могу вам помочь? – отложив документы, заверенные крупной печатью с надписью «Фармализ», участливо интересуется девушка, на чьем бейдже указано имя «Светлана».

– Здравствуйте! – поспешно отвечаю я, вынимая из сумочки пакетик с таблетками. – У меня запись на восемь часов. Анализ препарата и его составляющих.

Пальцы Светланы начинают быстро порхать над клавиатурой, выискивая нужную информацию.

– Подскажите, пожалуйста, ваше имя и фамилию. Я найду вас в базе.

– Да, конечно, – крепко сжимая пакетик в ладони, я медленно и четко произношу. – Анна Смирнова.

Спустя две минуты у меня на руках оказывается распечатанный бланк с красной пометкой «оплачено», с которым я незамедлительно направляюсь вверх по лестнице. Мне надо все уладить быстро, не хватало ещё опоздать на работу. Босс точно не погладит по головке. Сегодня как раз запланирована выездная деловая встреча и я, как секретарь- референт, обязана сопровождать Андрея Валерьевича. Нервно бросив взгляд на часы, я ускоряю шаг, отыскивая взглядом тридцать шестой кабинет.

– Извините, вы в тридцать шестой? – слышится в тишине приятный женский голос с другого конца коридора.

Крутанувшими на пятках, я вижу, как ко мне приближается женщина средних лет в белом халате. Поравнявшись со мной, она машинально поправляет на изящной переносице очки в черепаховой оправе. Через толстые линзы видны светящиеся умом и спокойствием серые глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами едва тронутыми тушью.

– Я? Да. Я по записи, – неожиданно для себя я почему-то начинаю нервничать, показывая пакетик с пилюлями.

Женщина, пройдясь по мне быстрым взглядом, полностью сосредотачивает свое внимание на протянутых ей таблетках.

– Это то, что нужно проверить? – она уверено протягивает руку, принимая объект для исследования. – Занятный экземпляр! Подлог? Подделка?

Глаза работницы «Фармализа» загораются профессиональным интересом, а я понимаю, что отдаю свой «секрет» в надёжные руки.

Глава 13

Анна

Спускаясь по широкой лестнице, что ведет к тротуару, я едва не подворачиваю ногу. Громко ойкнув, хватаюсь за перила. Ещё ногу не хватало сломать! Из одного отпуска в другой, только на этот раз больничный мне категорически нельзя. Андрей Валерьевич, конечно, замечательный начальник, каких ещё поискать, но даже его терпению придёт конец, если личный секретарь «учудит» такое перед важной встречей.

Мои мысли прерывает пронзительный звонок, что раздается из внутреннего кармана клатча. Слегка прихрамывая, я спускаюсь вниз и только после этого вынимаю разрывающуюся громкой мелодией трубку.

– Андрей Валерьевич, – начинаю тараторить, сбиваясь с дыхания, – я на Заводской, недалеко от остановки. Сейчас поймаю такси и буду на месте. Что? А, хорошо-хорошо.

Дождавшись, когда босс сбросит вызов, я вымученно плетусь на ближайшую остановку.

Несмотря на то, что автомобиль едет довольно быстро, я стараюсь аккуратно записать все, что диктует Андрей Валерьевич. Периодически отнимая телефон от уха, шеф называет мне трехзначные цифры, фигурирующие в разговоре с поставщиком.

– Да как же так?! – возмущается начальник, округляя светло-голубые глаза каждый раз, как собеседник на том конце провода сообщает ему об изменении цен на тот или иной строительный «продукт». – Это просто форменное безобразие! – наконец, не выдержав, восклицает Андрей Валерьевич, поджимая полные мясистые губы от негодования.