Тени под водой

– Пожалуй, ты можешь звать меня Эм. Мы ведь теперь подруги.

Бен оставил сумки прямо в гостиной, мечтая поскорее сбросить хотя бы одну ношу со своих плеч. У выхода он обернулся к Эвелин и искренне сказал:

– Грейс не переставала любить тебя и надеяться, что ты вернёшься. Что простишь её. Она пересказывала все истории из вашего детства, только бы не забыть. Чтобы Эмма знала тебя так же, как знает она. Спасибо, Эвелин. За… всё. И извини меня. За всё.

Он не стал дожидаться ответа и в несколько шагов оказался около машины. Завёл мотор и сорвался с места, словно хотел сию минуту оказаться за сотни миль от этого места. Вздохнув, Эвелин вернулась к племяннице и ещё долго наблюдала за тем, как увлечённо девочка смотрит в экран телевизора. Заливисто хохочет, запрокинув голову назад. Прямо как её мама когда-то.

– Ну что, Эм, навестим твою бабулю в больнице?

В просторной палате Мэри выглядела ещё крохотнее, чем обычно. Она лежала на спине и повернула голову к окну, так что не сразу заметила двух посетительниц. Если она и удивилась такой парочке, то виду не подала. Лишь скрыла слёзы за лучезарной улыбкой, как научилась ещё двадцать лет назад и делала каждый раз, когда её спрашивали о муже.

Пока Эмма юлозила на кровати бабушки, Эвелин переговорила с врачами и с облегчением выдохнула. Жизни матери ничего не угрожает.

– Можете забрать её домой. – Сообщил доктор Шелби, участливо тронув Эвелин за плечо. – Только постарайтесь не волновать её. Сейчас миссис Хартли нужен покой. Ещё одно такое потрясение, и последствия могут быть куда более серьёзные. А пока я прописал ей успокоительные, – он протянул листок с названием лекарства. – Проследите, чтобы ваша мама принимала их два раза в день.

О последствиях доктор Шелби мог бы и не упоминать. Эвелин знала, каким хрупким было сердце матери. Но не знала, как уберечь его от «лишних потрясений». Её старшая дочь утонула. Разве можно защитить маму от этого?

Дома было невыносимо тихо, но Эмма рассеивала эту тишину одним своим присутствием. Хорошо, что она здесь. У мамы хотя бы будет смысл держаться – если не ради самой себя, то хотя бы ради внучки.

– Значит, ты виделась с Беном, – осторожно завела разговор Мэри, когда они убирали со стола после обеда. – И как всё прошло?

– Ты знаешь, гораздо лучше, чем я могла себе представить. Всё как будто… прошло. Вся обида и злость.

– Так обычно и бывает, когда умирает кто-то близкий, – с надломом произнесла Мэри и ушла к себе в спальню, так и оставив тарелки не убранными.

Как иронично. Эвелин шесть лет боролась со своими чувствами после ухода Бена к сестре. Не могла простить предательство им обоим. Вся жизнь сводилась к воспоминаниям о том ужасном дне, когда она всё узнала. Когда её списали со счетов. Но ни новые отношения с Бреттом, ни успешная карьера в «Gloss Magazine» не помогали Эвелин оправиться. Но сейчас всё изменилось.

Неужели, чтобы наконец-то избавиться от ненависти сестры, Грейс должна была умереть?

Глава 6

– Мы ещё раз проверили берег реки, но не нашли ничего подозрительного. Ни свидетелей, ни видеозаписей с камер или видеорегистраторов. – Отрапортовал сержант Рэндалл. – Думаю, мы напрасно ищем того, чего нет.

– Спасибо, Крис. – Отозвался Джеймс О’Хара, не глядя на помощника. Он внимательно что-то разглядывал в окне. Или просто пялился в одну точку. По его виду было трудно понять. Лейтенант О’Хара был самым закрытым из всех, с кем довелось поработать сержанту Рэндаллу. Но это дело утопленницы явно оставило на нём более сильные отметины, чем обычно.

Оставшись один, Джеймс ещё долго стоял у окна.

Эвелин в городе. Здесь, в Сент-Клере, в котором поклялась не появляться. Конечно, она должна была приехать в связи с тем, что случилось с её сестрой, как иначе? Но видеть её на расстоянии вытянутой руки и не иметь возможности прикоснуться было сущим мучением. А заводить разговор о прошлом, когда она только-только опознала тело утопленной сестры, было бы кощунством. Вот и пришлось видеть её спину, когда она в который раз уходит от него, не сказав ни слова.

А она была всё так же прекрасна. Может даже прекраснее, чем раньше. Каштановые волосы, которые она не успела причесать перед приездом в участок, всколоченной копной падали на спину. Эти серые глаза, как у кошки, присущие всем поколениям женщин Хартли, напоминали драгоценные камни. Полупрозрачные, с вкраплениями «мраморной крошки», которую было еле заметно. Но Джеймс всегда её замечал. Ресницы длиннющие, как сама река Сент-Клер, хотя Эвелин даже не успела с утра тронуть их кисточкой от туши. Её пухлые губы, почти бесцветные от холода, которым её встретил Сент-Клер, испещряли поперечные бороздки. Наверняка там, в своей Атланте, она носила брючные костюмы и шпильки, но ей так шли эти облегающие джинсы и свитер с плетением. Больше всего Джеймс любил её такой: простой, естественной, настоящей.

Прочь. Джеймс тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения по имени «Эвелин Хартли». Он только разучился думать о ней, как она бесцеремонно ворвалась в его голову и присмотрела там уютное местечко. Нужно думать о более важных вещах. О деле №17. О Грейс О’Хара, которая мерзла сперва в водах буйной реки, а теперь в холодильной камере морга.

Нужно ещё раз переговорить с братом. Расспросить о депрессии Грейс и, скорее всего, закрыть дело, как «самоубийство» или «несчастный случай».

Тот наверняка остыл. Бен был вспыльчивым, но запала хватало ненадолго. Он быстро загорался и так же быстро перегорал. Уж кому, как ни Джеймсу, знать об этом, когда он всё детство «ломал» его игрушки, не так подавал бейсбольный мяч и выбирал не те мультики.

Но Бен отказывался отвечать на звонки. В десятый раз механический голос перевёл Джеймса на голосовую почту. Только бы братец не наделал глупостей. Пришлось включить копа и пройтись по горячим следам. Он созвонился с Натали Кларк, которой, как он знал, Бен закинул дочь перед тем, как ехать на опознание. Та сообщила, что отвела детей в сад, после чего ничего не слышала о Бене.

Мисс Липтон, с которой Джеймс пару раз виделся, когда забирал Эмму вместо родителей, сказала, что мистер О’Хара приезжал четыре часа назад и забрал девочку.

– Сказал, что пару дней не будет водить её в группу. – Добавила молодая воспитательница чуть обеспокоенным голосом.

Домашний телефон Бена тоже молчал. Там теперь некому было ответить на звонок. Оставалась только Мэри, тёща Бена, которая была неотъемлемой частью семьи. Но ведь её забрали на скорой. Была не была. Он набрал домашний номер миссис Хартли и приготовился слышать бесконечные гудки. Но после четвёртого знакомый голос произнёс:

– Слушаю.

– Эвелин? Это Джеймс.

Даже на таком расстоянии он почувствовал, как Эвелин напряглась всем телом.

– Есть какие-то новости?

– Что?

– В деле Грейс. Ты что-то узнал?

– А, нет, извини. Пока никаких продвижений. Как твоя мама?

– Ей лучше, насколько это вообще возможно сейчас. Почему ты звонишь?

Было так приятно слышать её голос, но так досадно, что он не желал с ним разговаривать.

– Не могу отыскать Бена. Хотел снова с ним поговорить, но он исчез со всех радаров.

– Он был здесь утром. Оставил Эмму и уехал.

– Куда, не сказал?

Эвелин хмыкнула.

– Он не отчитывается передо мной вот уже шесть лет. – Ядовито отозвалась она, но сразу же смягчилась. – Извини. Мы все сейчас на взводе. Я не знаю, куда он мог направиться. Сказал только, что ему нужно прийти в себя. Думаешь, с ним могло что-то случиться?

Все кругом всегда переживали за Бена. Из них двоих он был более бесшабашным, взрывным и отчаянным. Джеймс же с десяти лет был серьёзным, читал книжки в углу, а в играх всегда выбирал роль копа. За него никто никогда не волновался. Ведь это Джеймс. С ним и так всё будет в порядке, а вот Бенни удостаивался повышенного внимания, что бы не делал. Как и теперь.

– Бен в порядке. – Уверенно ответил Джеймс. – Наверняка, закрылся дома и приходит в себя с бутылкой виски.

Только произнеся это вслух, он осознал, как надменно прозвучали слова. Но совсем не сознавал, насколько был прав.

***

– Хватит! – Рявкнул Бен, обращаясь к своему мобильнику. – Хватит мне названивать!

Почему его никак не оставят в покое? Почему никто не может понять, что у него умерла жена, он хочет побыть один? Его не волнуют поставки канадского кедра, проблемы с системой вентиляции в доме мистера Сандра и судьба хромированных кранов, которые прибыли с заводским браком. И уж тем более его не волновали жалость и сочувствие. Всё, что волновало Бена О’Хара – это бутылка виски в его руке, вторая по счёту и уже приконченная наполовину.

Возвращаться домой он не стал. Слишком громко кричала пустота, слишком темно было среди улыбающихся фотографий. Вместо этого Бен снял номер в отеле «Murphy Inn», оплатил на два дня вперёд и накинул сотню сверху, чтобы его никто не беспокоил. Но телефон продолжал издавать сигналы. Ему звонили с работы, писали приятели, пытались выловить страховщики. Бен же закинул чёртов мобильник под подушку, а сам улёгся сверху, всё глубже погружаясь в пьяный угар.

Воспоминания о Грейс накатывали снежной лавиной, и ему приходилось как отчаянному лыжнику лавировать с горы вниз. Спасал лишь глоток алкоголя, жаром обжигающий все внутренности. Так воспоминания уходили. Так притуплялась боль.