Тени под водой

Правда, так было раньше. Много месяцев назад. Джеймс коротко кивнул и черканул что-то в бланке.

– Бен, Грейс не страдала от депрессий, не упоминала, что испытывает каких-то… психологических проблем?

– Что? – Глаза Бена вновь озверели. – Ты думаешь, она специально отправилась в тот день к реке, чтобы свести счёты с жизнью?!

– Я ничего не думаю, я всего лишь уточняю детали.

Но Бену не нужны были объяснения. Ему нужна была боксёрская груша, на которой он смог бы выместить злость.

– Сперва вы думали, что моя жена бросила семью и сбежала! Теперь намекаешь на самоубийство?! Да ты полный идиот, если…

– Бен, не надо. – Эвелин впервые подала голос, попыталась тронуть бывшего мужа за руку, но тот отмахнулся от неё, как от противного комара.

– К чёрту всё! – Завопил он и вскочил с места. – Я сам всё выясню, если вы в этом гнилом участке предпочитаете заниматься ерундой! Моя жена не могла покончить с собой! Кто-то виновен в её смерти! А ты спрашиваешь меня о депрессии… Пошёл ты.

И Бен выскочил за дверь так стремительно, что его дух ещё несколько минут витал где-то в пространстве кабинета.

– Надо успокоить его. – Сказала Эвелин, но Джеймс не двинулся с места. – Ты не пойдёшь за ним?

Лейтенант О’Хара потёр веки, то ли от усталости, то ли чтобы скрыть отчаяние в глазах.

– Бен уже большой мальчик. Я знаю его. Что бы я сейчас не говорил, он всё примет в штыки. Дам ему время остыть, а потом поговорю снова.

– Вряд ли он станет слушать, если ты станешь задавать те же вопросы.

– У меня нет другого выхода. Я не верю, что к смерти Грейс кто-то причастен. Ничто не указывает на это.

– Версия с самоубийством кажется тебе приемлемой? – Ощетинилась Эвелин, не веря своим ушам. Все, кто знал Грейс, ни за что бы не подумали, что она способна на такое.

– Повторяю, я обязан уточнить все факты перед тем, как делать выводы. Но я не думаю, что дело в этом. Вероятнее всего, это был несчастный случай. Грейс просто оступилась и упала в реку.

– Но она неплохо плавает. Плавала…

– Ты забываешь о том, что вода была холодной, а мокрая одежда весит гораздо тяжелее сухой. В тот день на Грейс было длинное пальто, которое, по всей видимости, затянуло её глубже. Сильное течение погубило все шансы на спасение. И она не сумела выплыть.

Несчастный случай. Эвелин притихла, пытаясь ужиться с этой версией. Это похоже на правду. Сколько нелепых смертей случается каждый день. Неудачное падение, неаккуратное обращение с пилой, чиркнувшая спичка вблизи легко воспламеняемых занавесок. Даже страшно от того, что смерть может поджидать в самый неподходящий момент. Например, на берегу реки, вдоль которой ты гулял тысячу раз.

– А мне ты не будешь задавать вопросы? – Спросила Эвелин.

– Насколько могу судить, в последние годы вы не были… особо близки. – Осторожно ответил Джеймс, стараясь не казаться бестактным.

Эвелин в который раз сглотнула чувство вины, физически ощущая, как оно бритвенным лезвием опускается вниз по глотке, в самое сердце. Но в памяти всплыл вчерашний разговор с Натали, и Эвелин решила, что следствие должно знать.

– Вообще-то, Натали кое-что рассказала мне…

– Натали Кларк?

– Мы столкнулись вчера и немного поболтали. Она упоминала, что Грейс и правда была… опустошённой в последнее время. Вела себя странно, была угрюмой и возможно страдала от депрессии.

– Чёрт.

– Но ведь она могла и ошибаться. Если Бен говорит, что с Грейс всё было в порядке… наверное, ему виднее. Она бы обязательно поделилась своими чувствами с самым близким человеком.

Джеймс как-то странно притих и посмотрел на неё долгим, прожигающим плоть взглядом.

– За свою жизнь я понял одну важную вещь. Не всегда так просто открыть свои чувства близкому человеку.

***

– Папочка!

Эмма бросила куклу на ковёр и ринулась в сторону тёмного силуэта, возникшего в дверях. Она запрыгнула к нему на руки и обвила шею маленькими пальчиками, прижимаясь всем телом. Бен незаметно смахнул слезу и поцеловал дочь в макушку. Не стоит малышке видеть, что отец не в себе. Дети любят задавать вопросы, а он пока не готов на них отвечать.

– Почему ты так рано?

Бен ещё час колесил по городу, сбиваясь с пути и нарезая круги между одних и тех же улиц. Перед тем, как отправиться в морг, он забросил дочку Натали и попросил отвести её в сад вместе с Картером. Для них это было обычной практикой – подменять друг друга, отводить или забирать детей. Хороший бонус, когда дети ходят в одну группу.

После опознания Бен никак не мог взять себя в руки и занимался единственным, что его успокаивало – крутил руль. Как же он посмотрит дочери в лицо и скажет, что мамочка больше не почитает сказку на ночь, не поцелует на прощание, не станцует тот глупый танец, который они неделями репетировали в детской. Не объяснит, как взрослеют девочки, не купит первый лифчик и не поможет выбрать платье на выпускной. Теперь ему самому придётся заботиться о четырёхлетней девочке, но он не был в этом силён. Бену гораздо проще было бы посоветовать отличный ламинат в гостиную, чем правильный оттенок сумочки, который бы подходил к розовым туфлям. Боже, он даже не знал, чем кормить ребёнка на завтрак. Всем этим всегда занималась Грейс.

Ему нужно время. Перед тем, как рассказать дочери правду, ему нужно несколько дней на личную скорбь. Забиться куда-нибудь в угол с нескончаемым запасом выпивки и забыться хмельным бредом. В конце концов, он имеет на это полное право, ведь так?

Свернув к детскому садику, Бен ещё десять минут простоял на парковке, после чего надел маску ребячливого отца и заявился в группу Эммы прямо посреди игрового часа. Несколько мгновений он просто наблюдал, как его дочь возится с куклой вдали от других детей. Заботливо укладывает ей волосы и поит с пластмассовой чашечки, которую он бы мог сломать одним пальцем. Почему в детстве всё настолько хрупкое? Игрушки, кости, маленькие сердца? Выдержит ли сердце Эммы, когда она узнает правду?

– Как насчёт того, чтобы я забрал тебя пораньше? – Подмигнул Бен дочери, уютно пристроившейся на его сильных руках. – Поедим с тобой мороженого, а потом я отвезу тебя к бабуле.

– Ура! – Весело завизжала Эмма. – А мамочка приедет?

Наивные глазёнки цвета только что уложенного асфальта захлопали перед Беном, ожидая ответа. Нет, не здесь и не сейчас. Он не смог бы выдавить ни крупицы правды, даже если б ему угрожали пистолетом. Поэтому он сделал как будет проще для себя, приготовился нагло врать. В последнее время ему удавалось это лучше всего.

– Мамочка пока ещё гостит у тётушки. Помнишь, я тебе говорил?

Эмма по-детски надула губки.

– Почему же она мне не звонит?

– В мобильнике мамы села батарейка, а у тётушки нет своего телефона. Но она тебя очень любит и говорит тебе это каждый день перед сном. Если ты прислушаешься, то сможешь услышать её голос.

– Правда? – Просияла Эмма.

– Конечно, правда! А теперь бегом одеваться.

Пока Эмма самостоятельно натягивала шапочку с помпоном и шнуровала ботиночки, Бен предупреди воспитательницу, что в следующие несколько дней их не будет. Мисс Липтон сочувственно закивала. Наверняка уже узнала о том, что Грейс нашли в реке. Не хватало ещё её утешительных слов и любопытных взглядов родителей, которые смущённо будут жаться в коридоре при встрече с ним. Забрать Эмму на пару дней было лучшим решением. Дети охотно впитывают всё, что услышат о взрослых, а о Грейс наверняка будут судачить. Эмма должна узнать о гибели матери от собственного отца, а не из уст глупых одногодок.

Как и было обещано, следующей остановкой было кафе-мороженое, где в это время было пустынно, как на перроне в четыре утра. Они с аппетитом слопали по два шарика мороженого. Вернее, Эмма лопала, а Бен нервно ковырял таявшую массу ложкой и притворялся, что ест. Всё равно пришлось отдать свою порцию дочке, поражаясь, как много мороженого может влезть в это маленькое тельце. С тушеной брокколи такое не проходило.

Как только джип Бена затормозил у дома тёщи, Эмма тут же выскочила на улицу и понеслась по дорожке к дверям. Бену же пришлось тащить её рюкзачок с изображением Тома и Джерри и ещё две сумки вещей, которые могут понадобиться в его отсутствие. Хотя он плохо разбирался в том, что может понадобиться четырёхлетнему ребёнку, он всё же додумался сложить сменную одежду потеплее, любимую игрушку – медведя по имени Чаки, чья голова болталась на последнем издыхании, – несколько книжек и раскраску с карандашами. Эмма так любила рисовать, что все кругом шутили, мол, она родилась с карандашом в руке. Если Эмма рисовала, можно было хоть шею перед ней сломать, она и не обратит внимания. Ещё он запихал в машину пакет с едой, всё, что удалось раздобыть на полках в кухне. Мэри вряд ли обрадуется такому количеству сахара, но Эмма будет счастлива двухдневной диете из кукурузных хлопьев, банки «Nutella» и печенья «Oreo».

Лишь приблизившись к двери, Бен осознал, каким козлом он был. Он даже не подумал о том, что Мэри сама будет убита горем. Что ей самой бы не помешали пару дней отдыха от людей, пару мгновений спокойствия. А он бессовестно перебрасывал на тёщу заботу о ребёнке, который этому спокойствию только угрожал. Но он уже здесь. И он надеялся, что Мэри поймёт его.