Не верь глазам своим

Шёлковая ткань одеяла обласкала мою кожу, но мне она показалась колючей. Вторую ночь мы с Марком ночевали в родительском доме, а я уже скучала по домашним наволочкам. Они пахли сладким, лёгким ванильным экстрактом, пусть и приторным, зато своим. Мамины же душили цветочной отдушиной роз или пионов. Из них выскальзываешь, как мыло из мокрых рук. Крутишься и никак не уляжешься. Или виной тому совсем не простыни, а вертлявые мысли, что не давали мне заснуть до поздней ночи?

Праздник закончился около полуночи, хотя некоторые особенно развесёлые и беспардонные гости ещё полчаса никак не могли отправиться восвояси. Просили налить или выкурить по последней, пока их жёны смущённо подпихивали в бока, а женщины из клининговой компании под чутким руководством Констанс уже принялись подчищать остатки после кутежа.

Я бы с радостью оставила машину в гараже и вызвала такси, но Марк поддался на уговоры будущей свекрови остаться. Во второй день это оказалось ещё легче – Марк прилично захмелел после того каравана бокалов, что ему подсовывали папины коллеги, мамины подружки или даже те, кого он видел от силы-то во второй раз.

Бенефис Джонатана в светском обществе удался на славу. Я наблюдала за ним весь вечер. За ним и за мамой, что таскала его под ручку ко всем знакомым, расписывая все его достоинства, как лот на аукционе, который поскорее хотела сбыть с рук. Всё это напоминало бал дебютанток, о которых писали в книгах, и вызывало во мне лишь раздражение. Я пыталась разбавить его высокую концентрацию шампанским или тарталетками с икрой, но от них оно лишь разбухало и рвалось наружу. Я помнила слова Джонатана там, на кухне. Ему нужно было время привыкнуть к такой жизни, но родители действовали по методу: бросить в воду, чтобы научить плавать. К моему удивлению, Джонатан очень хорошо плавал.

Но больше собственной матери или всех этих великосветских манерных дам в её окружении меня выводили из себя их дочери. Те, которых мне годами навязывали в друзья.

– У твоего брата кто-то есть? – Хитро улыбнулась Шейла Лэнсберри, подплыв ко мне в алом платье искусительницы. Намерения её, впрочем, соответствовали наряду.

– Почему ты интересуешься? – Я притворилась безразличной, хотя внутри вся кипела от её самонадеянности.

– Он очень даже ничего. – Подметила Шейла, высматривая Джонатана в толпе с аппетитом хищницы. Вот-вот сорвётся с места и бросится на добычу.

Неподалёку её поджидал кружок из таких же охотниц, но меньшего калибра.

Все они пташками щебетали о Джонатане и поглядывали на него, желая заарканить в свои сети. Каждая из них давно рыбачила и закидывала крючок в самую гущу богатых женихов, а с этого дня мой брат стал одной из самых крупных рыб. Как только отец объявил его своим преемником, они объявили охоту на сына великого Роджера Лодердейла. И каждая захочет откусить лакомый кусочек побольше. Но Шейла вне конкуренции. Её зубы, над которыми колдовали лучшие дантисты города, уже давно не так кривы, но всё так же остры и цепки.

– Имей совесть, Шейла. Джонатан только вернулся. – Разгорячилась я. – Дай ему время освоиться, прежде чем запускать в него свои когти.

За такую выходку мама бы по головке меня не погладила. На её взгляд, я даже дружила неправильно, потому что водилась с кем-то вроде Оливии, простой, работящей девушки, а не Шейлой, светской львицы, которая не проработала ни минуты своей жизни.

Раз уж обуздать дочь не получилось, Вирджиния Лодердейл наверняка возьмётся за сына. Сделает его своим очередным проектом и в ближайшее время выставит его на торги всем знатным и незамужним дамам Балтимора. Я с жалостью смотрела на младшего братишку, которому предстоит отбиваться от полчищ таких, как Шейла, которые захотят заполучить не только его самого, но и богатства Лодердейлов, что идут с ним в придачу. Надо бы предупредить Джонатана, чтобы глядел в оба…

Шейла ощетинилась, но выучила уроки своей мамочки получше меня, поэтому выдавила слащавую улыбку и елейно проговорила:

– Я смотрю, он и так уже освоился. – Джонатан как раз вызвал бурный смех папиных коллег какой-то своей шуткой. – А выпускать когти, видимо, это по твоей части.

Бросив обвинение в моём неуважении к её величеству, Шейла хмыкнула и вернулась к своим подружкам, а я остаток вечера провела в компании бокала шампанского, из которого отхлебнула от силы раза три. Нет ничего печальнее, чем чувствовать себя одиноко среди толпы. И даже в постели с женихом, который сгрёб меня в охапку, дыхнул парами виски, пожелав спокойной ночи, и заснул быстрее, чем я успела ответить.

С Марком мы познакомились всего полгода назад. Довольно странно, ведь наши семьи знали друг друга с моего детства. Младший брат Марка Ян ходил в один класс с Джонатаном. Когда тот исчез, его первого опросили и даже процитировали в газетах. Ян часто заглядывал к нам в гости, но его старшего брата я увидела лишь пятнадцать лет спустя, на благотворительном вечере, что организовала мама в поддержку американских журавлей. Последние четыреста особей населяли штат Висконсин, но почему-то журавли волновали «Белых ангелов» гораздо сильнее, чем нищие, безработные, пострадавшие от природных стихий и больные раком.

Не помню, как маме удалось затащить меня в зал для приёмов отеля Шератон, да ещё и увесится драгоценным колье. Наверняка она использовала шантаж, угрозы или просто давила на жалость, что удавалось ей лучше всего. Пока она вертелась среди толстосумов, готовых распрощаться с сотнями тысяч долларов, лишь бы журавли продолжали размножаться в Висконсине, я стояла, как и вчера, с бокалом в руке и натянутой улыбкой, ища пути отхода.