Любовь в объективе

– Зои. – Представляюсь я.

– Что ж, а я Тони Скайлер. – Он протягивает руку, но когда я тянусь пожать её, всё кругом белеет. Становится похожим на сахарную вату или зефир. – Осторожно. – Мистер Скайлер подхватывает меня под руки. – Вам нужно бы показаться к врачу. Давайте я подброшу вас в больницу.

– Не стоит. Всего-то нужно отлежаться.

– Как скажете. Тогда я подброшу вас домой.

– Я могу вызвать такси.

– Бросьте. Это меньшее, что я могу сделать в отплату за вашу помощь. Повезло же мне, что именно вы сидели в засаде всего в десяти метрах от меня.

То ли от выхлопа адреналина, то ли от торчания на солнце уже третий час, но меня резко подкосило. Виски налило свинцом, в затылке прорезали загогулины острые боли. В глазах двоилось, словно я только что провела бурную ночку в круглосуточном баре. Словом, когда Тони Скайлер, поддерживая меня за плечи, тащил к своей машине, припаркованной через улицу, всё выглядело именно так. Словно мы два старых приятеля-забулдыги, которым не стоит садиться за руль.

– Спасибо. – Пробормотала я, когда новый «приятель» услужливо запихал меня на пассажирское сидение и поспешил занять своё.

Я назвала адрес, и Тони Скайлер покатил себе по улицам Бостона. Я всё ещё рисковала, продолжая общаться с этим незнакомцем, а теперь он и вовсе везёт меня домой! Но по какой-то фантастической причине я ему верила. Знала б я его несколько месяцев назад, то давно бы уже раскусила Гранта и послала его на все четыре стороны.

– Вам лучше? – Спросил Скайлер, открывая форточку.

В лицо бил тепловатый июньский ветер, а тело расслаблялось на потёртых чехлах старенького «бьюика». Машина прямо под стать частному детективу, тем более такому, как Тони Скайлер.

– Не особенно.

– Точно не хотите в больницу? Там вам помогут.

Как сказать ему, что ещё не придумали лекарства от разбитого сердца? Моё молчание Скайлер принял за ответ и не стал больше спрашивать о врачах. Вместо этого он осторожно входил в повороты, чтобы меня не сильно трясло, и бережно выжимал педали газа и тормоза, чтобы не баламутить мой и без того взбаламученный разум.

– Могу я спросить, что вы делали на Шервуд-стрит? Вы ведь тоже за кем-то следили, я прав?

Я промычала что-то нечленораздельное в ответ. Можно ли открыться Тони Скайлеру? Я знала его двадцать минут. Ну и что, что на деле он оказался никаким не взломщиком и даже не грубияном, как показалось вначале. И что, что он поддерживал меня, чтобы я не шлёпнулась прямо на асфальт перед домом любовника и его жены, а теперь тратит своё время, бензин и терпение, везя домой в другой конец города.

– Хотела посмотреть на жену мужчины, с которым встречалась.

– Оу. – Только и выдал в ответ мой извозчик. – Так вы…

Он не договорил, но наверняка хотел обозвать меня не самыми лестными словами. Для него я была вроде той женщины, чьи снимки в стиле ню хранились в памяти моего фотоаппарата. Может, я такой и была. Незнание не избавляет от ответственности, правильно?

– Он обманывал меня целый год. – Зачем-то сказала я. Мне захотелось оправдаться перед этим малознакомым человеком. Обелить своё доброе имя, потому что оно почернело в болоте измен, которых было предостаточно за эти двенадцать месяцев. – Я не знала, что он женат. Вот и хотела… не знаю, увидеть, какая она. А ещё, наверное, предупредить, что её муж – полный мудак.

Я уж решила, что Тони Скайлер, борец за честные браки, начнёт осуждать меня или чего доброго остановит «бьюик» и выбросит меня прямо на Норфолк-авеню, по которому мы держали маршрут. Но он лишь улыбнулся.

– Значит, я помешал вам вершить справедливость?

– Скорее, уберегли от ошибки. Даже хорошо, что я ничего ей не сказала.

– Почему вы так думаете?

– Это бы разрушило их жизни. Её и двоих их сыновей. Хватит уже и того, что он разрушил мою.

Несколько светофоров мы проехали в молчании, пока Тони Скайлер не заговорил снова.

– А вы бы что предпочли? Жить в счастливом неведении или знать правду? По мне, правда всегда лучше. Какой бы ужасной она ни была.

Что-то послышалось в его голосе такое, что заставило меня вглядеться в его лицо. В три параллельные полосочки морщин в уголках глаза. В еле заметный шрам над бровью. В жёсткую щетину, говорящую, что ему просто не для кого бриться. В совсем немодный пиджак и такие же брюки, которые он наверняка покупал лет пять или даже больше назад. Только сейчас я заметила лысую тропинку, начинающуюся у виска и пробирающуюся под фетровую шляпу, одну из тех, которые уже никто не носил. И в этот момент я почувствовала странное родство с этим человеком, словно мы не договаривали об одних и тех же вещах.

– Вот мой дом. – Тыкнула я в трёхэтажное строение, полную противоположность тем хоромам, что мы наблюдали на Шервуд-стрит. – Спасибо, что не бросили меня на произвол судьбы.

– А вам спасибо, что сделали те снимки. Я заплачу за них…

– Не стоит. – Отмахнулась я. – Я сделала это не из-за денег. Правда ведь всегда лучше, так?

Тони Скайлер улыбнулся мне как-то по-отечески и запустил руку в карман пиджака. Я уж думала, он снова достанет бумажник и станет совать мне двадцатку, но вместо этого он что-то накарябал ручкой, которая то же завалялась в его пиджаке, и протянул мне прямоугольную картонку со своим именем, адресом конторы и телефоном. Снизу от руки был приписан адрес электронной почты.

– Моя визитка.

Я кивнула и стала вываливаться из машины, уже предвкушая, как растянусь на любимом диване, подушки которого успели остыть во время моей отлучки. Укутаюсь в плед и снова придамся жалости к себе под какой-нибудь идиотский сериал и пачку недоеденных чипсов. Но Тони Скайлер развеял мои мечты.

– Зои! – Окликнул он меня. – Вам, случайно, не нужна работа?

– Работа? – Удивилась я. С этим треском в голове я вообще ничего не соображала и не была уверена, правильно ли я расслышала.

– Да. Ваши снимки… Вы знаете, что делаете. С такого расстояния и при таком ярком солнце у вас вышли отличные кадры. Вы могли бы работать на меня.

– Что? – Я рассмеялась, отчего виски пронзило кинжалами, так что я тут же заткнулась. – Работать на вас? – И надо же мне повторять за ним всё, как попугай. – Типа, помощником частного детектива?

– Называйте как хотите. Но я мог бы отдавать вам часть заказов. Уверен, вам не составит труда сделать пару-тройку удачных снимков. Прибыль будем делить пополам.

– То есть, по вашим расчётам, за вот эти несколько нажатий на кнопу, я заработала триста пятьдесят долларов?

Тони Скайлер улыбнулся, а я мысленно подбила смету, что мне нужно сделать, чтобы заработать столько же. Уж точно не пять минут лишнего времени. У фотографа-фрилансера полно своих плюсов, но стабильный заработок среди них не числится. В летние месяцы жаловаться не на что – свадебный сезон в самом разгаре, и сколько бы конкурентов не дышало мне в спину, всегда найдётся работёнка. Заказы сыплются почти с неба, лишь бы успевать их исполнять. Но на одних свадьбах, одиночных фотосессиях или корпоративных мероприятиях далеко не уедешь. Ещё есть концерты и выступления звёзд средней величины и подачки от Даффи из гламурного мира. Куча всего, но никаких обещаний.

Но ведь и Тони Скайлер ничего мне не обещал. Только шанс побороться за справедливость для тех немногих мужей или жён, кто хочет знать правду, изменяют им или нет. В связи с последними событиям, вполне неплохая мотивация принять предложение, но я поджала губы и сказала:

– Спасибо, у меня есть работа.

– Что ж, если передумаете, – он кивнул на визитку. – У вас есть мой номер. Вам точно не нужна помощь?

– До квартиры как-нибудь доковыляю, спасибо.

– Тогда до свидания. И не забудьте про снимки.

Глава 3

Про них я бы точно не забыла. В моём фотоаппарате наглядное пособие, как не нужно делать в браке. И как только оно попадёт в руки к частному детективу Тони Скайлеру, в нём появится ещё одна глава о том, какие это повлечёт последствия.

Мне было ни капли не жаль ту красотку, чьё лицо приплюснуло к стеклу на втором этаже кирпичного дома. Хотелось бы мне взглянуть на неё, когда муж прижмёт её к стенке с коллекцией эффектных фотографий, где она запечатлена определённо с рабочей стороны. Для некоторых людей клятвы верности ничего не значат. И даже страшно от того, сколько таких людей ходят по улицам, вступают в отношениях и крадут бесценные годы и частички сердца у тех, кому клянутся в вечной любви.

Нельзя петь дифирамбы, кричать о любви до гроба и при этом заглядываться налево. Неужели честных мужчин и верных женщин не осталось? Неужели настоящей любви вообще не существует и любой готов пойти на измену?