Однажды. Одна жди

И Коко.

Существо с головой-тыквой, когда-то человек, проклятый безумным черным магом. Коко обозлился на всех и, когда вспыхнуло это антимагическое безумие, мечтал поработить себе страну. Он не убивал взрослых, а лишь превращал их в верные себе ожившие пугала. А вот с детьми был чертовски жесток. Джек понял, что Коко обозлен сильнее остальных, что он совершает злодеяния и убийства не из жажды крови или банального голода. Это часть его плана – Коко собирается сделать своими слугами людей… и свою новую семью вместе с ними. Джек попросил помощи у лесной феи Индины, и они вместе заколдовали Коко, обратив в обычное пугало. Но заклинание действовало, только пока фея была жива.

А теперь с ней, видимо, что-то случилось. Магия ослабла, и Коко сбежал.

Ему ничего не будет стоить исполнить свой план теперь, и самое горькое то, что все, кого Куки считала своей новой такой себе семьей, кто тайно навещал ее в тюрьмах (а ловили ее не один раз), встали на его сторону. Впервые Куки не пожалела, что начала новую жизнь среди обычных людей, вдали от Арнокса, который раньше был последней страной, сохранившей в себе волшебство. Правда, ходили слухи, что вся магия в мире шла все же не от Хексерайа, а от близкой к нему Германии, конкретно горы Брокен, где тайно венчались чуть ли не все на свете волшебники. Впрочем, подобное тщательно скрывалось. Вообще все «монстры» – и пойманные, и не пойманные, – спешно бежали из Хексерайа, разбрелись по всему миру. Нигде уже не верили в магию как таковую, поэтому это казалось относительно безопасно. Если тебя увидят – сошлются на обман зрения. Или помешательство.

Однако что-то все же толкнуло Хэгс и наверняка еще многих друзей Алкук вернуться в Арнокс. Вернуться и встать на сторону Коко. Может, страх – Коко не остановится на одном только Хексерайе и рано или поздно доберется до их новых пристанищ. Им проще преклониться сейчас, чтобы тоже не обратиться в безмозглые тыквы на палках.

Но, пожалуй, было у нее несколько друзей, которые не стали бы преклоняться перед Коко. Куки решила, что пора им напомнить о себе.

Алкук дошла до любимого местечка на Марсовом поле и уселась на траву в теньке. Уже был вечер, и Эйфелева башня ярко сверкала и переливалась на сине-сером фоне. Округа заполнялась влюбленными парочками, решившими устроить романтическое свидание в толпе себе подобных, так что на Куки не обращали никакого внимания. Девушка взмахнула рукой, и на ладони появился синий огонек. Из огонька на нее смотрело лицо.

– Рина, здравствуй. Можешь говорить?

– Да, Куки, конечно. У тебя такой голос… Что-то стряслось?

– Стряслось, – дрогнувшим голосом объявила Алкук. – Коко в городе.

Повисла тишина.

– Ты слышала? Рина, я говорю…

– Да, – коротко ответила та.

– Хэгс сказала, он хочет собрать всех наших и поработить людей, но… Ты же понимаешь, чем это все может кончиться?

– Все наши разбрелись, кто куда, года четыре назад, – напомнила Рина. – Их, как кости, не соберешь!

– Но, если он обратится к тебе, ты ведь не согласишься? – уточнила Куки.

– Нет! Черт возьми, конечно нет. Не смей даже думать подобное… А… – Рина замолчала, подбирая слова. – Хэгс согласилась, да?

– Угу.

– Она, наверно, тоже сейчас в городе?

– Наверно. Нашла очередное обличие, так что мы ее ни за что не узнаем. Но я слышала, она какое-то время была где-то в Южной Каролине.

– А Вета?

– Вроде она сейчас в Индии… Понятия не имею. Сто лет ее не видела… Тебя, кстати, тоже.

– А Лайма?

– Ее тоже изловили. Мы сидели в лаборатории вместе, вместе и сбежали. Она вроде свалила в Мехико, к тебе…

– Так ты не знаешь? – хмыкнула Рина. – Лайма вернулась в Арнокс месяца два назад. Не могу представить, как ее опять не поймали… Может, она научилась-таки подделывать документы?

– Рина!

– А что? Ладно, расслабься, я шучу…

– Ну и шуточки у тебя… – прошипела Куки. – Ты сама-то где?

– О, я-то как раз в Мехико, – тут же весело прощебетала Рина. – Тут всего две недели до Дня Мертвых, меня буквально на руках носят. Уже даже красятся, как я – не отличишь… Интервью берут. Блин, сто лет назад надо было плюнуть на Хексерай с его тупостью и ехать в Мексику. Тут круто, Рин, реально круто! Там я была монстром и угрозой для… Да для всех, господи! А тут я сама – богиня. Представляешь, как чудесно? Слушай, приезжай ко мне. Обещаю очень теплый прием! В конце концов, Арнокс скоро станет просто развалинами с кучей гнилых тыкв в качестве жителей… А у нас тут просто замечательно! Огромный, яркий, манящий мегаполис! После скромного Арнокса чувствуется огромная разница. А сколько тут книжных! Ты не поверишь, но я столько книг, сколько тут, никогда и нигде не читала… А недавно меня пригласили даже на пятнадцатилетие одной милейшей девушки! И вместо священника ее у алтаря благословляла на дальнейшую взрослую жизнь я! Это такая честь, ты не поверишь! У нас пятнадцатилетие – самая важная дата любой юной дамы, типа совершеннолетия…

– Ты сказала «у нас»? – прошептала Куки, с трудом скрывая обиду.

Рина чувствует себя в Мехико дома, а Арнокс ею уже благополучно забыт, как плохой сон.

– …Тебе обязательно надо побывать на рынке Соноро! Там куча статуй… ну… меня! А еще такая классная магическая дребедень… Ты же у нас любишь шоппинг! Здесь он обещает быть сказкой… Есть даже рынок ремесел. Ну, помнишь, ты как-то жаловалась, что мыло ручной работы и покупное – небо и земля? Там закупишься до конца жизни! Нет, правда, Куки, Мексика – рай… А ты-то там как? Как Париж?

– Ой, ну… У нас тепло, – пожала плечами Куки. – Во Франции осень волшебная. Шоппинг тоже ничего. Но это неважно… Ты, правда, собираешься отсиживаться в теплой и безопасной Мексике, пока страну – нашу страну, – порабощает пугало? А как же наши друзья? Как же люди?

– Эти люди сделали нас изгоями, – довольно холодно заметила Рина. – Пришло время возмездия. Я не буду принимать ничью сторону, Куки. А, если у тебя самой еще есть здравый смысл, то и ты не…

– Нет у меня здравого смысла, Рина! – простонала Алкук.

– Ты прекрасно знаешь, что поддерживать я никого в данном случае не буду, – сухо заявила та. – Я отлично устроила свою жизнь, как Катрина, богиня Смерти и объект почитания всех и вся. Советую подумать и о собственной карьере, куколка.

– И что я буду делать со своей внешностью манекена?!

– То же, что я с видом живого скелета! Скажи, что это твой образ и работай моделью, как прежде. Люди любят странное и необъяснимое. Соври, что это последствия… не знаю… пластики. И ты, считай, уже звезда.

– Меня пока устраивает скромная работа редактора модного журнала, – призналась Алкук. – Зато я точно не засвечусь. Ты-то срулила сразу, как только магию запретили, а я сейчас как бы в розыске…

– А я с самого начала сказала: поехали со мной! Сейчас была бы практически сестрой богини, горя бы не знала…

– Ладно, Рин, все… Я у Лаймы спрошу. Вдруг она не стала богиней.

– Ну, удачи, красотки в бегах!

Лайма ответила сразу же, что вселило в сердце Куки надежду. Рина оказалась права, она, действительно, пару месяцев назад вернулась в Арнокс, потому что в Токио ее объявили в розыск.

– Эти паршивые суеверные тупицы не верят в волшебство, но верят в меня – нет, каково! Бесятся, что по их якобы безопасным и тихим улочкам гуляет… Сейчас, постой… Вот! Видишь заголовок в газете? «Сумасшедшая вампирша»! Но в тюрьму я больше не сяду.

– Лайма, – кашлянула Куки. – Это была лаб…

– Хочешь, чтобы я приехала в Париж? – грозно вопросила Лайма.

– Эм… Какой ответ не будет стоить мне жизни?

– Да уж, дико смешно… Шутница ты стала, мисс Ку-Ку! Что вообще звонишь?! У меня, чтоб ты знала, дел по горло. Не так легко быть бруксой в наше непростое время.

– Коко в городе. И переманивает наших…

– Я в курсе, – зевнула Лайма. – Расскажи что-нибудь новенькое. Мне тут скучно…