Меняя лица

– Ферн, кажется, нравится Рита? – Вздохнув, Энджи сменила тему, по-прежнему не спуская глаз с сына, который раскачивался туда-сюда, без остановки рассказывая что-то милой белокурой девочке. – Хорошо, что она нашла себе подругу, а то она все время играет только с Бейли.

Настала очередь Рейчел вздыхать.

– Бедняжка Ферн.

Ферн уже готова была пойти, куда собиралась, но резко остановилась. Бедняжка Ферн? Она вздрогнула от мысли, что тоже больна, как Бейли, просто мама скрывает это от нее.

– Ей повезло с внешностью куда меньше, чем Рите. Зубы придется исправлять, но пока у нее еще слишком много молочных. Может, когда они полностью сменятся, прикус исправится. А так, боюсь, лет до двадцати пяти ей придется носить брекеты. – Рейчел усмехнулась. – Я порой думаю, не начнет ли она завидовать Рите. Но пока они, кажется, не придают значение разнице во внешности.

– Наша милая, забавная Ферн… – В голосе Энджи слышалась улыбка. – Не найти ребенка чудеснее. Я каждый день благодарю Бога за нее. Настоящее благословение для Бейли. Господь недаром послал их друг другу, Рейчел. Безгранична его милость.

Но Ферн, остолбенев, не услышала последних слов. Она не задумалась о том, что значит быть благословением для кого-то. ОНА НЕКРАСИВА. Мысль отдавалась в ушах, словно в голове гремели кастрюлями. ОНА НЕКРАСИВА. МИЛАЯ, ЗАБАВНАЯ ФЕРН. БЕДНЯЖКА ФЕРН.

– Ферн! – позвала Рита, поводив ладонью перед ее лицом. – Эй? Ты тут? Что мне ему написать?

Ферн отогнала старое воспоминание. Забавно, как прочно некоторые события застревают в памяти.

– А если что-нибудь вроде: «Даже если тебя нет рядом, я вижу только тебя. И думаю только о тебе. Твое сердце так же прекрасно, как и лицо? Твой внутренний мир так же завораживает, как игра мускулов под кожей? Думаешь ли ты обо мне?» – Ферн замолчала и посмотрела на Риту.

Та широко распахнула глаза:

– Здорово! Ты писала так в одном из своих любовных романов?

Рита была одной из немногих, кто знал, что Ферн писала любовные истории и мечтала когда-нибудь их опубликовать.

– Не знаю. Может быть, – смутилась Ферн.

– Вот! Пиши. – Рита, просияв, достала бумагу и карандаш.

Ферн попыталась вспомнить свои слова, но на этот раз выходило даже лучше. Рита хихикала и пританцовывала в предвкушении, пока подруга писала любовное послание. Когда заветный листок оказался у нее в руках, она достала из сумки духи и, побрызгав его, просунула в шкафчик Эмброуза.

Эмброуз ответил не сразу – через пару дней, когда Рита обнаружила наконец в шкафчике конверт. Она вскрыла его дрожащими руками и принялась читать про себя, хмурясь и сжимая руку Ферн все сильнее, словно это было сообщение о выигрыше в лотерею.

– Ферн! Только послушай!

Она идет во всей красе —
Светла, как ночь ее страны
Вся глубь небес и звезды все
В ее очах заключены…[5 - Перевод С. Маршака. Дж. Г. Байрон. Собрание сочинений: В 4 т. М.: Правда, 1981. Т. 2. С. 72.]

Ферн удивленно подняла брови, так что они скрылись под слишком длинной челкой.

– Он пишет почти так же хорошо, как ты, Ферн!

– Лучше, – сухо ответила подруга, сдувая со лба непослушный локон. – Тот парень, который написал это, гораздо талантливее меня.

– И подпись: «Э.», – прошептала Рита. – Он посвятил мне стихи! Поверить не могу!

– М-м-м… Рита, это лорд Байрон. Очень известное стихотворение.

Рита заметно расстроилась, и Ферн поспешила утешить ее:

– Но это ведь потрясающе, что Эмброуз цитирует Байрона… в послании… к тебе… – Это действительно потрясло Ферн. Она понимала, что немногие восемнадцатилетние парни станут писать девушкам стихи, пусть и чужие.

– Мы должны ему ответить! Может, тоже кого-нибудь процитировать?

– Может быть. – Ферн размышляла, склонив голову набок.

– Или я могу сочинить что-нибудь сама. – Рита задумалась на пару мгновений, а потом просияла и открыла было рот, но Ферн опередила ее:

– Только не начинай с «розы красные, фиалки синие»![6 - Стихотворение 1784 г. из коллекции народного фольклора Джозефа Ритсона.]

– Черт. – Рита выпятила нижнюю губу. – Я не собиралась ничего говорить про фиалки! Я хотела сказать: «Розы красные и иногда розовые. Думаю, целоваться с тобой очень здорово».

Ферн рассмеялась и отмахнулась.

– Не стоит отправлять ему такое после «Она идет во всей красе…».

– Сейчас будет звонок. – Рита захлопнула шкафчик. – Напишешь что-нибудь за меня, Ферн? Пожа-а-алуйста! Ты ведь знаешь, что сама я не придумаю ничего путного! – Рита видела, что Ферн сомневается, и умоляла ее до тех пор, пока та не сдалась. Так Ферн Тейлор начала писать любовные записки Эмброузу Янгу.

1994

– Чем занимаешься? – спросила Ферн, плюхаясь на кровать Бейли и окидывая взглядом его комнату.

Давненько она не заходила сюда. Обычно они играли во дворе или гостиной. Стены его комнаты были увешаны борцовской атрибутикой, в основном команды Пенн-Стейт[7 - Университет штата Пенсильвания.]. С ними перемежались фотографии его любимых атлетов, семейные снимки и полки с детскими книгами на самые разные темы, начиная с истории, спорта и заканчивая мифами Древней Греции и Рима.

– Составляю список, – ответил Бейли, не поднимая глаз.

– Что за список?

– Всего того, что я хочу успеть.

– И что ты уже написал?

– Не скажу.

– Почему?

– Потому что это яичное, – сказал Бейли без тени раздражения.

– Ну и ладно. Может, я тоже составлю список и не скажу тебе, что в нем?

– Давай, – рассмеялся Бейли. – Но я, скорее всего, угадаю все, что ты напишешь.

Ферн схватила со стола Бейли листок бумаги и нашла ручку с эмблемой Пенн-Стейт в банке с мелочью, камушками и прочими безделушками, стоявшей на прикроватной тумбе. Она написала «СПИСОК» и уставилась на заголовок.

– Может, прочтешь мне хоть один пункт из своего списка? – робко попросила она через несколько минут, так ничего и не придумав.