Повороты судьбы

– Конечно. – Ханна встала. – Иди! Я сейчас выйду.

– Ты уверена?

Ханна кивнула, и Буп встала, уняла внутреннее волнение и вышла на крыльцо. В это время Дорис и Джорджия закрывали задние двери такси и пытались забрать свои чемоданы у водителя. Он отмахнулся от них и понес их багаж на крыльцо.

Дорис замахала руками над головой.

– Привет-привет!

Даже издалека Буп заметила, что естественная седина Дорис была окрашена в лавандовый цвет – цвет больше походил на пятно от черники, оставшееся после попытки отстирать его с белой скатерти, чем на яркие оттенки, которые она предпочитала в молодости. Ее макияж был легким, поскольку обычно ей требовался лишь слой розовой помады, чтобы подчеркнуть бирюзовые глаза, которые не потускнели и не изменились за эти годы. Однако ее миниатюрная фигура с годами немного округлела. Она поднялась по трем ступенькам на крыльцо. И в этот момент перед Буп оказалась прежняя Дорис – невысокая светловолосая женщина с пышными формами, которая шагнула к ней, широко улыбаясь.

Дорис недавно в пятый раз вышла замуж за Саула. Двух мужей она похоронила, с еще двумя развелась. Такая большая потеря была невообразима, как и романтическая стойкость Дорис. Ее девиз? Никогда не поздно найти свою любовь и устроить хорошую вечеринку. Какое дело до этого было Буп? Главное, что Дорис наслаждалась жизнью и была здоровой.

Джорджия обошла такси с пассажирской стороны. Она с царственной осанкой направилась к дому. Ее все еще каштановые волосы ниспадали на плечи поверх белого льняного блейзера. Джорджия не сутулилась от усталости или в силу своего возраста, а гордо демонстрировала свой рост в пять футов девять дюймов. Она, казалось, немного похудела с тех пор, как Буп виделась с ней последний раз в ноябре прошлого года во время своего визита в Бока-Ратон. Вероятно, ее занятия теннисом и поедание салата из ранней капусты сделали свое дело. Джорджия положила одну руку на голову, как будто придерживала парик, хотя ее шевелюра была настоящей. Она повернулась к пляжу и запрокинула голову к небу, затем посмотрела на Буп и, широко раскинув руки, воскликнула:

– Мы вернулись!

Переполненная эмоциями, Буп встретила девочек посередине крыльца. Ей так много нужно было сказать, но она не могла вымолвить ни слова. Она схватила Джорджию за левую руку, а Дорис за правую. Отвечая на ее чувства, подруги сжали ее руки, их прикосновение было знакомым и успокаивающим. Буп ответила им тем же, когда легкий ветерок с озера закружился вокруг троицы, как игривый старший брат, взъерошив их волосы и рассыпав песок по ногам. Он тоже соскучился по ним.

Может быть, Ханна просто заскучала по Саут-Хейвену и по Буп раньше времени. Хотя это не объясняло наличие спортивной сумки. Когда ее внимание вернулось к девочкам, мысли о Ханне рассеялись, и Буп улыбнулась. И, последовав велению сердца, произнесла прекрасные слова:

– Добро пожаловать домой.

Глава 2

Буп

– А постороннего примете в свой круг?

Голос Ханны напомнил Буп о ее беспокойстве за внучку, а Дорис с Джорджией вздрогнули от неожиданности. Похоже, никто из них не слышал, как Ханна вышла на улицу. Это все ностальгия, она была способна заглушать внешний мир, подобно туче, загораживающей солнце.

Дорис отстранилась от Джорджии и Буп и протянула руки к девушке:

– Ханна! А мы и не знали, что ты здесь! – Она повернулась к Джорджии. – Ты знала об этом? – Джорджия покачала головой в ответ. Дорис кивнула и снова посмотрела на Ханну, обняла ее, как могла бы только родная боббэ. – Ты прекрасно выглядишь.

Глаза Ханны были красными и опухшими от слез, но для бабушки Дорис, как и самой Буп, она все равно выглядела прелестно.

– Сколько лет, сколько зим? Как долго ты здесь пробудешь? – спросила Джорджия.

Буп и в голову не пришло спросить об этом. Ее внучка редко оставалась больше одной ночи, но спортивная сумка была большой. Буп необходимо было узнать, какие неприятности таились внутри. К счастью, она и ее подружки были опытными слушателями и умели отлично решать проблемы.

Ханна отстранилась от Дорис и поспешила к Джорджии, чтобы поцеловать ее в щеку.

– Сто лет вас двоих не видела. И всех троих вместе!

– Прошло много лет с тех пор, как мы втроем собирались в Саут-Хейвене, – ответила Буп.

Джорджия эффектным жестом сняла солнцезащитные очки, хотя солнце уже вовсю светило.

– Именно поэтому мы и приехали.

Буп распахнула дверь, и Ханна, подхватив чемоданы, последовала за всеми в дом.

Все четверо прошли на кухню и расселись за кухонным столом с обновленной ламинированной столешницей из пластика, который принадлежал дедушке с бабушкой Буп. Много лет назад Ханна сказала ей, что все новое – хорошо забытое старое. Она называла это ретро.

Находясь здесь, Буп почти могла почувствовать вкус бабушкиных пончиков с черникой и услышать крики Дорис и Джорджии: «Бери карту!» За этим столом она играла в шашки со Стюартом и как-то летом подавала каждый вечер на ужин сэндвичи с жареным сыром и отрезанной корочкой. А воспоминания о чаепитиях с Ханной и Эммой были одними из самых любимых. Ей крупно повезло, что внучки постоянно находились рядом, а их изысканные наряды и куклы пробуждали в Буп внутреннюю девчонку.

– Вы, должно быть, проголодались. – Буп поднялась со стула, достала черничные кексы и шоколадно-ореховую смесь и просто поставила все это в центре стола вместо вычурных сервировочных тарелок, до которых никому не было дела. Джорджия открыла коробку с ассорти и не глядя достала арахис в шоколаде. Она делала так всю свою жизнь и, казалось, обладала определенной интуицией, но всегда сначала съедала арахис. Буп не знала, означало ли это, что арахис был самым любимым или менее любимым орехом Джорджии.

Дорис положила кекс на салфетку.

– У тебя есть…

Буп подняла указательный палец, и Дорис умолкла, пока Буп не достала масло и нож, поставив их перед подругой.

– Спасибо.

Ханна хихикнула и покачала головой.

– Дорис еще не успела ничего сказать, а ты уже знала, чего она хочет. Это потрясающе.

– Едва ли, – ответила Буп. Но она знала, что Ханна права.

– Мы знаем друг о друге все, – сказала Дорис. – Начиная с масла и заканчивая серьезными вещами.

– Такими серьезными вещами, как переезд Буп в Сан-Диего? – поинтересовалась Ханна.

– Ты наконец-то рассказала ей, – заметила Джорджия.

– Я просто ждала подходящего момента.

– Ты не знала о моем приезде. Если бы я не появилась, ты бы уехала, не сказав мне?

– Что за глупости, – ответила Буп.

Джорджия неодобрительно посмотрела на Буп. Она знала, что ее подруга не хотела говорить о своем отъезде из Саут-Хейвена.

– Постарайся понять, – вступилась Дорис. – Твоя бабушка хочет начать все с чистого листа. Мы это сделали. – Она указала на Джорджию, а потом на себя.

– Я уеду только после Дня труда, – сказала Буп. – Ханна, приезжай ко мне этим летом столько, сколько сможешь. Мы поговорим о моем переезде в другой раз, давайте сменим тему?

Без промедления разговор перешел к теннису Джорджии, к самой последней свадьбе Дорис в Вегасе, любимым ученикам Ханны и урокам сквэр данса, которые посещала Буп. Каждая из них делилась подробностями, опущенными в телефонных разговорах или слишком длинными для электронных писем. И даже если что-то повторялось, это только приветствовалось.

Ханна заметно успокоилась. Никаких больше эмоций, никаких слез. Только смех и оживленное общение. Очень быстро Буп, девочки и Ханна перешли к веселой остроумной беседе, но печаль так быстро не исчезает. Их общение лишь временно заглушало беспокойство Ханны, но в данный момент и этого было достаточно. Это напомнило Буп о том, насколько они с девочками заботились друг о друге и как эта забота могла стать тонизирующим средством при любой болезни.

Даже доктор Джорджия Лемон соглашалась с этим.

Джорджия всегда немного отличалась от Буп и Дорис – обладая склонностью к науке и математике, она получила степень доктора медицины в Чикагской медицинской школе в пятьдесят девятом. В том же году Буп избрали президентом родительского комитета, а Дорис последовала за своим первым мужем, доктором, в Индианаполис. Кроме того, из их троицы лишь Джорджия никогда не была замужем, и она единственная не была еврейкой.