Мрачные дни в Саннивейле

Мрачные дни в Саннивейле
Эмиль Коста

1959 год. Убийство полицейского всколыхнуло городок на восточном побережье США. Супруга жертвы давно исчезла, единственная дочь отбилась от рук, а коллеги не скрывают своей неприязни. Для внутреннего расследования из Бостона приезжают детектив Стивен Бойд и его пожилой помощник Уилкинс. Чтобы напасть на след убийцы, придется напрячь все силы – слишком много скелетов спрятано в шкафах жителей Саннивейла.

Пролог

Генри Шумер заглушил мотор, и полицейский автомобиль бесшумно подкатил к крыльцу. В доме горел свет. Патрульный усмехнулся: все-таки он был прав, не доверяя дочке. Сказала, что заночует у подруги, а сама устроила дома посиделки. Хорошо, если с девчонками, а то…

Он вылез из автомобиля, прикрывая рукой светловолосую макушку, и только снаружи надел фуражку. Из-за высокого роста Генри то и дело бился головой о дверные проемы, а сколько раз приложился лбом на выходе из машины – не сосчитаешь. Впрочем, маяться в патрулях осталось недолго: Шумер второй год служил помощником шерифа и считал, что должность начальника у него в кармане. Старику давно пора на покой.

Дверцу удалось захлопнуть без лишнего шума. Пружинисто перешагивая через ступеньку, полицейский взошел на крыльцо и прислушался. Тишина. Наверняка курят на кухне. Может быть, лучше зайти через черный ход и напугать девчонок как следует, чтоб неповадно было? Скрытность Мегги начинала действовать на нервы: без малого восемнадцать лет, а в голове черт знает что творится. Раньше училась на отлично, но последние годы звезд с неба не хватает. Надо бы всерьез взяться за нее.

Полицейский вошел в дом и захлопнул за собой дверь. Яркий свет в гостиной на мгновение ослепил его. Состроив гримасу построже, Генри обернулся к центру комнаты, где стояло несколько кресел, и тут же увидел дуло пистолета, направленное в его сторону. Прежде чем голова успела что-то сообразить, рука потянулась к кобуре и даже успела ее расстегнуть. Грохнул выстрел.

Как бывалый баскетболист, Генри привык к тычкам в разные части тела на тренировках, но это был чувствительный удар! В глазах потемнело. Он тяжело осел, зажав рану в животе правой рукой. Фуражка откатилась в сторону, револьвер отлетел под кресло. Шумер скрючился на полу и с изумлением глядел на собственную кровь, темной лужей растекающуюся по чистому паркету. Свет в глазах померк. Было холодно.

Напоследок полицейский успел подумать, что это самая холодная октябрьская ночь в его жизни.

Глава 1. Добро пожаловать в Cаннивейл!

Стук в дверь отозвался эхом в голове и прогнал остатки сна. Я скатился с дивана, на котором отрубился накануне, швырнул пустую бутылку в мусорное ведро под столом и пошлепал открывать. Уилкинс был не в духе и начал брюзжать с самого порога:

– Кто бы сомневался, ты еще даже глаза не продрал! Утро понедельника – все понимаю, но меру-то пора знать!

– У меня для этого ты есть, – я направился в ванную, потирая затылок, – Что за срочные дела?

Старик с отвращением оглядел мое холостяцкое жилище. От спешки он успел взмокнуть, несмотря на весьма свежее утро, и тяжело дышал. Уилкинс подошел к окну и поднял фрамугу, впуская в комнату прохладный осенний воздух. Во всем, что касается сигарет, он был невыносимым ханжой, как и все недавно завязавшие курильщики.

Напарник уселся на диван и пока я намыливал лицо, изложил суть дела в своей весьма специфичной манере:

– Меня в участок выдернули спозаранку; телефон барахлит, так они патрульного прислали. Перебудил всех, дурак… Мэри собрала кое-чего, пока я на работу мотался. В общем, времени в обрез. Не стал тебя там дожидаться, заскочил домой – и сразу сюда.

– Опять командировка? – поморщился я, выходя из ванной.

– Надеюсь, для меня – последняя. Так надоела вся эта возня… Собирай шмотки и двигаем.

Я распахнул шкаф, на полу которого валялся «тревожный портфель» для таких случаев. Что внутри, смотреть не стал. Ничего нового точно. Вместе с портфелем я достал из недр гардероба костюм и даже откопал на верхней полке пару приличных носков.

Через пять минут мы спустились по лестнице. Внизу я старался двигаться потише, потому что задолжал квартирной хозяйке. Детектив полиции – не самая доходная должность; у начальства я был не на лучшем счету и совсем его за это не осуждал. Так что денег было не то чтобы много, а жизнь в Бостоне обходится недешево. Особенно это касается аренды жилья, даже когда речь идет о конуре, которую я называю домом.

У обочины нас ждала колымага Уилкинса, «Додж» пятьдесят второго года. Старик приобрел ее семь лет назад прямо с конвейера и страшно этим гордился. Увы, напарник отказывался понимать, что в наше время машины устаревают со скоростью света. Он уселся за руль, а я бросил портфель на заднее сиденье рядом с пожитками хозяина и плюхнулся в пассажирское кресло. Голова по-прежнему раскалывалась, во рту был омерзительный привкус, поэтому оценить красоту умытого осенним дождем утреннего Бостона было выше моих сил. Когда автомобиль со скрежетом тронулся с места, я для приличия поинтересовался:

– А куда мы, собственно, едем?

– В Саннивейл, – отвращение, которое напарник вложил в это безобидное название, выразило все презрение жителя большого города к провинции, – Население двенадцать тысяч шестьдесят четыре человека, сорок семь миль от Бостона на юго-запад… К завтраку будем на месте.

– И что там произошло – шериф попался на взятке?

– Если бы! Кто-то застрелил копа в его собственном доме.

Я присвистнул. Вон какие дела: в Бостоне нам не поручали ничего серьезнее угонов автомобилей, а тут… Видать, большим шишкам не слишком-то важно, чтобы убийца отправился за решетку, иначе не стали бы они посылать на это дело главного пьянчугу следственного отдела и его престарелого напарника.

– Свидетели есть? Версии?

– Ничего не знаю. Меня вызвали прямо из постели и велели забрать тебя и отправляться прямо на место происшествия. Труп нашли на рассвете, кто-то из близких; его небось и увезут уже, пока мы доберемся, – дорогу перебежала дворняга, и напарник свирепо нажал на клаксон, – Мэри ругалась на чем свет стоит. У Дженни на днях выступление в школе, а тут эта командировка…

Уилкинс у нас многодетный папаша и без пяти минут пенсионер. Балет младшей дочки его волнует куда сильнее, чем смерть коллеги, пусть и незнакомого. Неудивительно, что настроение у напарника ни к черту.

Я украдкой взглянул в боковое зеркало; если бы знал, что предстоит командировка, не стал бы так напиваться накануне. В Бостоне помятой физиономией никого не удивишь, особенно если расследуешь кражи и угоны автомобилей, а вот в Саннивейле… Да еще служебное расследование… Не хотелось бы разочаровать местных и опорочить честь мундира. Хотя что такое честь я давно забыл, да и мундира не ношу. Один из плюсов должности полицейского детектива – возможность одеваться в гражданское. После стольких лет в форме я не устаю этому радоваться.

Час спустя впереди показался Саннивейл; мы сделали небольшую остановку возле единственной гостиницы на въезде в город. Одноэтажное здание смотрело на дорогу слепыми глазами окон. Номера в таких местах снимают проститутки и наркоманы. Портье – небритый детина в засаленной рубашке – немало удивился при виде гостей из большого города.

– Приличные люди сюда редко заглядывают, больше отребье всякое… Если только с девками развлечься захотелось за недорого – тогда вы пришли адресу, – проговорил он из-за стойки, покрытой пятнами самого загадочного происхождения.

– На службе не развлекаюсь, – ответил я, продемонстрировав типу полицейский значок, – Два номера, и желательно почище.

– Сколько ночей? – мигом оживился портье.

– Пока до завтра, а вообще хотелось бы поменьше, – вздохнул Уилкинс.

Через минуту, забросив пожитки в номер с огромной раздолбанной кроватью, я пошел разыскивать напарника. Ему досталась комната в самом конце длинного как кишка коридора. Встретив по пути пару подозрительных рож, я стукнулся в последнюю дверь. Мебель в этом номере выглядела поприличнее, зато за стеной нещадно скрипела койка, а в такт ее ритмичному стону повизгивала местная ночная бабочка.

– Прямо с утра! Что ж тут ночью будет твориться? – посетовал Уилкинс, – Мало того, что послали к черту на рога, так еще и выспаться не дадут.

– Вряд ли она пашет круглосуточно, – успокоил я старика, – Да и вообще до вечера город узнает, что в гостинице живут копы, и всех красоток сдует с горизонта.

– Да черт бы с ними, с девками – ты видал, какие уроды по коридору шатались? Я наркоманов на дух не переношу. Накидаются чем попало, а потом или соседа прирежут, или на себя руки наложат. Не хватало еще новое дело тут разгребать.

– Это уж будет не внутреннее расследование, разгребут своими силами. Едем?

– Позавтракать бы как следует, – вздохнул Уилкинс, когда мы уселись в машину.

– Может, удастся перехватить что-нибудь в участке. Или безутешная вдова окажется хорошей хозяйкой…

– У хороших хозяек мертвые мужья в доме не валяются, – назидательно ответил напарник.

И, черт побери, я не стал с ним спорить.

Над Саннивейлом стояло хмурое осеннее утро. В целом симпатичный городишко. Здесь, должно быть, хорошо растить детей. Жена когда-то хотела переехать в такой – по крайней мере, она так говорила. А теперь живет в центре Манхэттена, в крохотной и дорогущей квартирке с кирпичными стенами; это бывшее здание то ли швейной фабрики, то ли мыльного завода. Черт знает, чего хотят женщины на самом деле.

Возле участка мы остановились, и Уилкинс выбежал узнать адрес убитого. Когда он вернулся, наш «Додж» двинулся дальше и через несколько минут затормозила на тихой улице в пяти кварталах от центра. Пожалуй, это даже улицей сложно было назвать: «Цветочный тупик» значилось на дорожном знаке перед поворотом в уединенный закуток, окруженный несколькими домами. Всего пять почти одинаковых двухэтажных коробок, позади которых несла свои воды местная безымянная речушка. Перед четырьмя из них красовались ухоженные лужайки с клумбами, садовыми гномами и подобной чепухой, а один явно пустовал.

Нужный нам дом возвышался посередине, в самом конце тупика. Перед ним стояло несколько полицейских и гражданских машин, загромоздивших и лужайку, и парковочное место. Карета скорой помощи тоже присутствовала; внутри маялись от скуки два дюжих санитара.

Мы приткнулись перед соседним домом, на крыльце которого сидела в плетеном кресле старая леди, хмуро наблюдавшая за происходящим. Почему я про себя назвал ее леди? Черт знает. Чувствовалась там какая-то порода: в осанке, посадке седой головы с аккуратной стрижкой, руках, сложенных на коленях, поджатых сморщенных губах… Словом, нынче таких старух уже не выпускают.

Выйдя из машины, напарник и я потопали к нужному дому, на котором красовалась табличка с номером три. Дверь и окна были распахнуты настежь, ветерок колыхал занавески. Оставалось лишь надеяться, что труп и вправду достаточно свежий: я-то ко всему привыкший, но нежный желудок Уилкинса не переносит тухлятины.

Окинув взглядом место происшествия, я нахмурился. Эти провинциальные придурки даже не додумались выставить ограждение. О возможных следах на газоне пришлось забыть: у самого дома, почти уткнувшись носом в крыльцо и завязнув одним колесом в клумбе, стоял полицейский автомобиль. На его приборной панели под лобовым стеклом я заметил идиотскую ковбойскую шляпу. Такие носят только…