Свинья или гусь

– Это было четыре дня назад. А позавчера в наш дом явился незнакомый гонец с запиской… Видимо, Жильбер не успел его проинструктировать, и письмо попало в руки к горничной. Она тут же отнесла его матушке, а потом…

– О чем же шла речь в этой записке?

– Там было всего несколько слов: похоже, он писал в спешке, – Мари наморщила лоб, вспоминая, – «Наши планы придется отложить. В случае нужды обратись к моему другу А. Я появлюсь, как только смогу. Люблю.»

– Все это интересно, но, бога ради, почему ваши родители обвинили меня во всех грехах?

– Потому что я сказала им, что автор письма – это вы… Простите, доктор! – Мари тронула его за рукав, – Я была в ужасе, когда матушка влетела в комнату и принялась кричать. Она никогда не повышала на меня голоса. А друг Жильбера был моей последней надеждой, и я решила, что нужно сохранить в тайне его личность. Я ведь не знала, что будет потом!

– И что это за друг?

– Антуан… То есть Жильбер его так называл. Это шевалье де Мире.

– Вы и с ним знакомы?

– Я видела его в лавке, Жильбер нас представил. Но в городе мы не пересекались. Не знаю, что ему известно о наших отношениях…

– А что произошло с молодым Греньи в Сен-Клод, вам известно?

– Нет. Но родители решили, что нам нужно срочно ехать туда и все улаживать. Мой дядя – тамошний каноник. Мама сказала, что он нас обвенчает, даже если отец Жильбера будет против.

– Но в этом случае ваш жених серьезно рисковал своим благосостоянием.

– О, – нежно улыбнулась девушка, – Жильбер самый бескорыстный человек на свете. Он очень добр и благороден. Кроме того, он прекрасно образован и без колебаний поступил бы на службу в нашем городе. Отец мне потихоньку сказал, что в крайнем случае возьмет его помощником и сделает своим наследником. В нашей семье на первом месте счастье и любовь, а не корысть.

– Что ж, это прекрасно, – пробормотал Андре, рассматривая домашнее платье Мари, лежавшее на кровати рядом с корзинкой для шитья.

Он мало понимал в моде, но знал, для чего женскую одежду распарывают в талии… Странно, что в письмах об этом не упоминалось: должно быть, самые откровенные из них Жильбер уничтожил. Эрмите перевел взгляд на девушку. Бледное изможденное лицо, казалось, осунулось еще больше. Он припомнил, что за последние сутки мадемуазель едва притронулась к пище.

– Все ведь намного серьезней, Мари? – тихо спросил доктор, – Ваши родители вполне практичные люди; они не стали бы подымать такого шума только из-за любовной переписки. К чему им торопиться с венчанием против воли отца жениха? К чему мчаться в чужой город под дождем?

Глаза девушки расширились.

– Пообещайте никому не говорить, – шепотом потребовала она.

– Если в этом не будет нужды… Я не держу на вас зла, Мари, но это более чем серьезный мотив для убийства. Он не просто стоял на вашем пути к счастью – доброе имя и благополучие всей семьи оказывалось под угрозой.

– Я этого не делала! Я целиком положилась на волю родителей, ведь они обещали все уладить. Греньи не знал в лицо ни одного из нас, мы собирались продолжить путь и в Сен-Клод найти способ связаться с Жильбером.

– Так вы порешили вчера вечером?

– Да. После ужина матушка сказала, что все планы остаются в силе. Отец пытался протестовать: он хотел уладить дело миром – однако она держалась твердо. Вы знаете, что они тоже поженились против воли родителей… Отец потерял все контакты с родными, был вынужден тяжело работать, чтобы нас содержать. Он не хотел такой же судьбы для меня и Жильбера.

– Но чем руководствовалась мадам?

– Думаю, она просто хочет, чтобы я была рядом, – усмехнулась Мари, – Если бы Греньи лишил Жильбера состояния, нам волей-неволей пришлось бы остаться в Бельфонтэне.

– Но он не успел этого сделать…

Оставив девушку наедине с такой мыслью, доктор вышел из номера. Он решил пока не сообщать об отъезде молодого Греньи в неизвестном направлении. Лу ожидал снаружи. Андре ничего не успел сказать слуге, потому что на лестнице послышался задорный топоток и в коридор поднялась Элен. Она запыхалась, на щеках горел румянец. Увидев Эрмите, трактирщица устремилась к нему:

– О, господин доктор! Вы должны это увидеть…

– Что-то случилось?

– Да, клянусь богом! Мне понадобился чистый кубок: я заглянула за прилавок Пьера и нашла там это, – Элен протянула доктору большой ключ и туго набитый монетами мешочек с эмблемой Греньи.

Глава 6

Андре удивился. Только что трактирщик активно помогал следствию, а теперь стал главным подозреваемым. Сыск определенно оказался не самым простым занятием. Он положил ключ в карман и заглянул в мешочек: тот был полон золота.

– Здесь наберется годовая выручка от трактира. Полагаю, это достаточный мотив для убийства. Самое время поговорить с Пьером.

– Он обедает на кухне, мсье.

Элен пропустила доктора и Лу вперед: вряд ли она хотела попасться мужу на глаза. Один за другим они спустились по лестнице и прошли на кухню.

Солдат возле очага латал потертый плащ. Трактирщик сидел за столом перед миской горячей похлебки. Он с удивлением посмотрел на вошедших. Что-то в выражении лица доктора заставило Пьера подняться со стула и принять привычную стойку «смирно». Внутри у доктора все дрожало, хотя он изо всех сил старался выглядеть уверенно:

– И снова я восхищен вашей выправкой. Закаленного сержанта видно сразу. И какая выдержка! Целый день изображать воплощенную невинность и таить такой камень за пазухой.

– Не понимаю, о чем вы. Я все вам рассказал и помогал как мог, – трактирщик неумело пытался скрыть волнение.

– Так уж все? Вы ни словом не обмолвились об этом, – доктор протянул ему ключ. – Согласитесь, осматривать сарай было бы гораздо удобнее при открытой двери.

– Да черт знает, где вы его нашли! – рассердился Пьер, – Был бы у меня этот ключ, стал бы я вас водить окольными путями…

– Вам нужно было отвести от себя подозрения. А вот хорошего замка было жаль, поэтому вы и запретили нам ломать дверь.

– Я собирался заказать новый ключ, идиот! Замок купил у местного кузнеца, он мигом бы его смастерил.

– Допустим. Но что вы скажете об этом? – Андре Эрмите вынул мешок с монетами. – Думаю, эмблема Греньи вам хорошо знакома.

Трактирщик ошарашенно смотрел на деньги. Едва ли раньше ему приходилось держать в руках такую сумму.

– Да, это его кошелек. В чем вы меня обвиняете, в конце концов?

– Эти вещи были найдены под вашим прилавком. Я обвиняю вас в том, что вы ограбили и убили господина Греньи.

Пьер побагровел и грохнул кулаком по столу:

– Не трогал я старого черта! Час назад под прилавком ничего не было…

Не знаю, кто подсунул туда эту дрянь. Я на хлеб зарабатываю честно и грабежом не промышляю!

– К сожалению, улики говорят об обратном. Лу, прошу вас взять его под стражу. До прибытия дознавателей пусть посидит в моей каморке.

Слуга безмолвно подошел к трактирщику и скрутил ему руки за спиной. Элен вскрикнула и залилась слезами, солдат угрюмо молчал. Пьер не пытался сопротивляться – о нечеловеческой силе Лу в окрестностях знал каждый.