Собери меня по частям

– Это что, нахрен, такое? Ты совсем двинулся, парень?

Беру пример с Ха Чжуна и достаю пушку из-за пояса джинсов. Направляю дуло на того, который завершал всё работу, когда я была уже без сил, и нажимаю на курок, целясь в живот. Алое пятно расползается по его бежевому джемперу в то время, как он пытается зажать рану.

Моя девочка!

Блеск гордости в глазах Ха Чжуна подталкивает меня на второй выстрел, но я промахиваюсь. Снова нажимаю на спуск и в третий раз пуля попадает в грудь. Моя мишень падает, и вокруг него растекается тёмная лужа.

Последний бросается на Ха Чжуна и бьёт его в живот с ноги. Ха Чжун пытается увернуться, но не успевает вовремя среагировать и сгибается от боли. Ублюдок с довольной ухмылкой пользуется моментом и снова наносит удар в лицо Ха Чжуна. Он падает на пол.

– Ну что, получил? – наклоняется он над моим спасителем. – Это только начало.

– Да. Это только начало.

Ха Чжун заносит кулак и бьёт противника в челюсть.

Мои глаза мечутся между дерущимися. Направляю пистолет в их сторону. Если сейчас промахнусь, то никогда себе этого не прощу.

«Не нужно. Я сам», – читаю по губам. Вижу его кровожадность, пока он рукояткой пистолета бьёт последнего ублюдка по виску.

Выхожу на свежий воздух, смотрю с улицы на три трупа и плачу от того, что наконец свободна. Прощение не всегда помогает от освобождения, а вот месть…

Я снова начинаю дышать нормально. Как раньше. Полной грудью.

Ха Чжун скидывает с себя тело, поднимается и подходит ко мне.

Его скулы напряжены, а в глазах танцуют огни ярости, но лицо резко меняет выражение, когда наши глаза находят друг друга. Теперь я узнаю того Ха Чжуна, которого знаю, когда мы с ним наедине. Он подходит вплотную, и я провожу пальцами по его разбитой переносице.

– Больно?

– Пустяки. Ты как? – встревоженно спрашивает он.

– Неплохо.

– Ты очень смелая.

Он ухмыляется и проводит разбитыми костяшками пальцев по моей щеке. Чувствую на своём лице липкую полосу, оставленную его окровавленными пальцами. Большим он цепляет мою нижнюю губу.

Тишина.

Слышно лишь наше прерывистое дыхание.

– Мне понравился наш Рождественский танец, и я должен был тебя поцеловать тогда. Я безумно хотел тебя поцеловать!

Прохладный ночной ветер дует мне в лицо. Он смешивается с дыханием Ха Чжуна и опьяняет до кончиков пальцев. Из его машины продолжает грохотать музыка, и от басов слышится дребезжание стекла. Он улыбается уголками губ, наклоняется и нежно меня целует.

Я хочу его и понимаю, что это нормально – хотеть того, в кого влюблён.

– Ты сумасшедший! Без тебя я бы ни за что не сделала подобного.

Он слегка улыбается, берёт моё лицо в ладони и снова целует.

– С Рождеством! Я не купил тебе подарок, поэтому вот!

Ха Чжун взглядом указывает в сторону открытой входной двери.

– Неплохая импровизация.

Жизнь – великий драматург. Всегда всё расставит на места.

– Садись в машину. Сегодня переночуем в мотеле.

– А тела?

– Я написал нужным людям. Они будут здесь с минуты на минуту и обо всём позаботятся. Завтра у нас самолёт, мы улетим на время.

Сажусь в машину.

Как доехали до мотеля, помню смутно.

Глава 26

Ха Чжун

Я поцеловал её. Она не отстранилась и не напряглась. Я просто восхищаюсь девушкой, сидящей рядом. Амели столько всего пережила, но не разучилась верить людям.

Меня до сих пор разрывает от злости на этих уродов! Хочу воскресить их и убить заново, и так по кругу, пока боль не станет утихать.

Как можно было додуматься до такого? Как вообще мог встать? В моей голове десятки вопросов, но ни одного адекватного ответа я не нахожу.

Останавливаю машину возле нужного мотеля, мы выходим из машины и идем внутри. Номер нам уже забронировал человек, к которому я обращаюсь по неотложным делам. Именно он сейчас возится с трупами тех мерзавцев.

После душа Амели заявляет, что ужасно проголодалась.

Видимо, шок от происходящего еще не оставил её. Обычно после такого еще дня три ничего в горло не лезет. Даже мне.

Заказываю в номер токпоки, рыбье тесто на палочках и чаджамен рамён с чёрным соусом.

Сидим на полу за столом. Амели с аппетитом поглощает лапшу.

– Почему у тебя нет телохранителей? Или кого-то в этом роде?

– Потому что я никому не доверяю. Всегда со всем справляюсь сам. Только в редких случаях, как сегодня, обращаюсь к одному человеку.

– Ты спас меня этой ночью.

– Это ты спасла мою жизнь своим появлением.

Немного медлю, но всё-таки решаюсь подойти к ней.