As soon as we sighted them telegraph wires says Dan, "Say, bless my soul!
Ain't that there Bill's red handkerchief tied half way up that pole?"
Yes, sir, there she was, with her ends a-flippin' an' flyin' in the wind,
An' underneath was the envelope of Bill's letter tightly pinned.
"Why, he must a-boarded the train right here," says Dan, but I kinder knew
That underneath them snowdrifts we would find a thing or two;
Fer he'd writ on that there paper, "Been lost fer hours, – all hope is past.
You'll find me, boys, where my handkerchief is flyin' at half-mast."
Во время молотьбы
Во время молотьбы сжимается початок
В клинках желтеющих своих, румян и сладок,
В шуршащей нынче оболочке кукуруза
С презреньем от листов, теперь они обуза,
Избавится, чтоб лечь в подвал с осенних грядок.
Среди веселых лиц телега с парою лошадок
Неспешно вклинилась в рабочий распорядок
По стеблям и стерне, скрипя от перегруза,
Во время молотьбы.
Пытливый лоцман воронья среди оградок
Собрал ораву для разбойничьих нападок,
Енот, хитрец и прирожденный мастер вкуса,
Из рога изобилия набьет нору и пузо,
Бурундукам нетерпеливым сдаст остаток
Во время молотьбы.
At Husking Time
At husking time the tassel fades
To brown above the yellow blades,
Whose rustling sheath enswathes the corn
That bursts its chrysalis in scorn
Longer to lie in prison shades.
Among the merry lads and maids
The creaking ox-cart slowly wades
Twixt stalks and stubble, sacked and torn
At husking time.
The prying pilot crow persuades
The flock to join in thieving raids;
The sly racoon with craft inborn
His portion steals; from plenty's horn
His pouch the saucy chipmunk lades
At husking time.
На закате
Наполнился вечер на западе теплыми в дымке тонами,
Закатная чаша уже переполнена будто,
Пурпурного цвета вино разливается в небе над нами,
И золотом с розами блещет запруда,
А чье-то горячее сердце пульсирует рядом с моим,
И нам вместе с солнцем тонуть в этой чаше двоим.
Мне кажется, слышу я музыку где-то у края земли,
Плывет, замирая на выходе самом,
Ты шепоту нот, проникающих тихо, душою внемли,