Гниющие во тьме

Как мило и в духе академии убивать чёрных теней изощрёнными методами. Но важнее демонстрация силы, внушить нам, что собственная жизнь находится в их когтях. Все эти испытания лишь повод подчеркнуть ничтожность и хрупкость нашей жизни.

– И что было с теми, кто выпил?

– Тем, кто был в рейтинге выше двух последних мест, дали противоядие, остальные умерли.

Аппетит пропал, а недоеденное яблоко отправилось в сторону. Выкину, когда соберусь уходить. Хотелось переключиться на обсуждение плана предстоящей церемонии, но фантазия подкидывала образы студентов в роскошных платьях и элегантных костюмах. Как они задыхались, пытались разорвать ворот, тёрли шею в надежде сделать спасительный вдох. Как хрипя, повалились набок и рухнули замертво.

Только услышав голос Герета, осознаю, что перестала дышать. Нельзя оказаться среди мёртвых, не так быстро. Я не могу бросить его, а он – меня. Какой смысл жить в мире, где существует только один из нас? Ради чего? Великой роли пешки в игре президиума?

– Ты мне нужен – не бросай меня. – Эмоции толкают вперёд слова, которые разум отказался бы произнести вслух. Мы боимся быть созависимыми, боимся привязаться из-за боли, что неизбежно ждёт нас. Любить человека, который умрёт на твоих глазах тоже самое, что отрезать себе руку и надеяться, что новая отрастёт.

Поднимаю голову и вижу растерянный взгляд брата, он отводит глаза в сторону и на выдохе произносит:

– Отдохни сегодня. После такой серьёзной травмы нельзя себя перезагружать.

Поджимаю губы, чувствуя, как обида комом застревает в горле. Но он прав – так будет лучше. Сделаем вид, что мои слова последствие удара головой и ничего не значат.

Подбираю яблоко и ухожу, сдерживая слёзы, туманящие взор. Иду, ориентируясь на знакомые очертания коридоров, пока не упираюсь в тупик и осознаю, что пропустила лестницу.

– Не плачь, так правильно. – Губы едва шевелятся, закрываю глаза, слезинки скатываются по щекам. И я спешно вытираю лицо ладонями, растирая веки. Он ведь прав. Мы сразу договаривались, что не должны привязываться друг к другу, иначе превратим свою жизнь в катастрофу. Но я сделала это, значит, буду страдать одна – он не обязан отвечать взаимностью. Так даже лучше, моя смерть не причинит ему боли.

Последний довод был правильным, но почему-то кольнул, оставляя зудящую рану. Похороню эти чувства с остальными. А сейчас цепляю маску равнодушия и возвращаюсь к прежней жизни.

Больше мы к этому разговору не возвращались, предпочитая на тренировках молчать, даже обсуждение плана оставили на воскресенье. Неделя прошла в ожидании церемонии. Однокурсники оживлённо обсуждали наряды, пытались невзначай вытянуть стратегию возможных противников, кто был поглупее прокалывался, умные стравливали ложную информацию. Кто хитрит понять было сложно – я же предпочитала молча наблюдать за происходящим.

Раза три со мной пытались завести разговор старшекурсницы, одна из них предлагала своё платье с такой нежной улыбкой и невинным взглядом, что я позавидовала её актёрскому мастерству, но не исключила возможную глупость. Они щебетали о том, что хотят завести подругу, но меня не обмануть – им нужен Герет.

На последней тренировке мы обсудили план. Брат принёс узкие ножи, длина которых не превышала десяти сантиметров – их легко будет спрятать в рукавах или складках одежды. Но сначала я должна разместить их под столами, в вазах, за картинами или в других неприметных местах. Первая задача найти своего соперника и установить за ним слежку, незаметно вытащить оружие из тайника, а после найти возможность «убийства». Можно выманить его на балкон или в тихое помещение, но это скорее вызовет лишнее подозрения.

Герет предлагал ориентироваться на ходу, ведь информации никакой у нас не было. Кем будет наш враг? Какие у него преимущества и слабости? К чему готовиться, если не знаешь, чего ждать? Он был прав, но нервозность не отпускала меня – я должна предвидеть всё, быть готовой ко всему, а вместо этого пускаю ситуацию на самотёк. А после буду думать, как можно было поступить иначе, чтобы отхватить место в рейтинге повыше и винить себя за очередной провал.

Может в этом и есть секрет успеха брата? Он не пытается изменить прошлое, а извлекает уроки из неудач и совершенствуется. Он не ищет альтернативный исход, а пытается понять: почему поступил так и меняет себя, характер, привычные реакции. Об этом он говорил, намекал на бессмысленность самобичевания. Меня злит его правота, ковыряния в моей душе и порыв видеть во мне не озлобленную девочку, а сломанную личность, требующую починки. Не нуждаюсь в этом, как он в моей любви.

Понедельник начался с раннего подъёма, быстрого завтрака и нудной подготовки в балу. Нам раздали задания и отправили их выполнять. Мне пришлось таскать вазы кремового цвета с нарисованными птицами, расставлять их по всему залу на помосты, подоконники, столы, а после составлять цветочные композиции.

– Отвратительно. – Джингс закатил глаза, складывая руки на груди. Он тяжело вздохнул, бросая взгляд в сторону, после чего развернулся и ушёл, оставив меня наедине с полудохлыми розами. А на что он надеялся, поручив это мне? Я и цветы сочетаются в одном предложении, если речь идёт про склеп и похороны. И что делать? Переделывать в четвёртый раз или оставить как есть?

Наставник вернулся, ведя за собой Мерлоу, которого здесь увидеть я не ожидала. Он был вторым на курсе после Герета. Как один из лучших студентов мог оказаться среди отстающих? Это не допустимо.

– Надеюсь, вдвоём у вас получится. – Пренебрежение, сочившееся с губ Норвила, отравляло пространство, пронизывая его смердящим ароматом, от которого хотелось задержать дыхание. Не дожидаясь ответа, он ушёл в противоположную часть зала.

– Что ты здесь делаешь? – шёпотом спросила я, вытаскивая из вазы цветы.

– Как видишь: тоже наказан. – На его лице появилась вялая улыбка. Он поставил пустую вазу на стол и стал подбирать бутоны, бережно складывая их друг на друга. Он делал это профессионально, добавлял какую-то зелень, перевязывал стебли верёвкой. В процессе чувствовалась какая-то личная история, которая вызывала во мне неловкость и желание избежать подробностей.

– У тебя хорошо получается. – Отвожу взгляд в сторону, достаю своё творение и составляю по новой, стараясь повторять за Кристофером.

– Моя сестра любила цветы. Она срывала их в саду и составляла композиции, за что её каждый раз наказывали, но препятствия только усиливали её интерес. – Он смотрел прямо перед собой, склонившись над вазой. – Иногда я наблюдал за ней, а однажды она взяла меня с собой украшать зал в академии, так наставник и узнал, что я тоже умею делать что-то подобное.

Он никогда не упоминал о своей сестре, и Герет ничего не рассказывал. Была она старше? Выпустилась или канула в небытие, как многие? Родители всегда утверждали, что наша семья дарила Ирминту сильных чёрных теней, что от их крови не могли родиться слабаки. По их логике гены играли значимую роль, а, значит, сестра Мерлоу должна быть в тройке лучших.

Спрашивать не хотелось, и я решила перевести тему:

– За что тебя наказали?

– Пропустил занятие.

Усмехнувшись, посмотрела на него.

– Не ври. Ты не мог так глупо подставиться.

– Я помогал тебе. – Он замер с белой лилией в руках, ловя мой взгляд. – Ты не помнишь?

– Я была без сознания – в этом не было необходимости. – Не нравится этот разговор, где ему отведена роль благородного мужчины, а меня выставляют слабой и беспомощной девочкой. Да и зачем ему пропускать занятие и подставляться из-за меня? Мы никто друг другу.

– А если бы что-то случилось?

– Неоправданный риск. Моя смерть никак бы не отразилась на тебе, а прогул повлёк наказание и подпортил репутацию.

– Это вместо спасибо? – Голос Кристофера изменился, спокойный тон наполнился раздражением. Он резким жестом отодвинул заполненную вазу цветами и поставил перед собой пустую.

– Тебя никто не просил, – копируя его настроение, отреагировала я. Как он смеет превращать меня в должника? Мне не нужна его помощь, не нужно сострадание и жалость от друга брата. Никто не обязывал его заботиться обо мне, если хочет спросить с кого-то долг – пусть обратится к Герету.

– Пожалуйста. – Он перешёл к другому столу, оставив недоделанный букет, и повернулся ко мне спиной.

Отлично, сам наделал какой-то ерунды, сам обиделся. Браво, Кристофер. Зачем нужно всё усложнять? Только начала привыкать к любопытству, смирилась с тем, что Герет заставил его за мной приглядывать, а Мелроу взял и перегнул, будто интерес был подлинный.

Мы игнорировали друг друга оставшийся вечер. Я исподтишка наблюдала за его работой, стараясь копировать действия – букеты стали получаться лучше, но не такими красивыми. Раза два он направлялся в мою сторону, но заметив попытки сохранить дистанцию, возвращался на место.

Составляя композиции, успела скинуть ножи в две вазы, ещё три лезвия разметила под столами, воткнув их в щель между столешницей и ножкой, когда расставляла цветы.

Отпустили нас к полуночи, обессиленных, голодных, готовых свалиться c ног. За медленную работу нас лишили ужина, кому-то назначили дополнительное наказание. Наставники злились, срывались на крик и били подопечных, желая поскорее закончить подготовку к церемонии. Они стали пристальнее следить, из-за чего мне пришлось унести остальные ножи обратно с собой.

Опять не справилась и подвела Герета. Сколько можно быть обузой? Он тащит меня изо всех сил, а я тяну его на дно. Поэтому он отверг мои чувства? Знает, что повезло, и я ничего из себя не представляю – нет силы, выдержки, ума. Скоро все узнают, что шестое место – стечение обстоятельств, а не заслуга.

Поскорей бы уснуть, забыть про голод, бессилие и отвратность положения. Перестать думать о недостижимой цели. Как же я хочу закрыть глаза и больше никогда их не открыть, чтобы не было давящего груза, гонки за тенью идеального, а сердце перестало разрываться от ненависти и боли, ощущения бессмысленности действий. Будто пытаюсь наполнить ведро без дна собственной кровью. Дорожу каждой каплей, скрупулёзно собираю их в ладоши, но отпустив руки, теряю всё.

В сознание вторгается шорох, топот, что-то падает на пол. Несложно догадаться, что Кристал с утра трудится над образом, чтобы выглядеть безупречно. Внешний вид её волновал больше, чем успеваемость, хотя последнее удивляло. Она держала рейтинг в середине, не скатываясь к слабым, но и не претендуя на лидерство. Порой складывалось впечатление, что она только хотела казаться дурочкой, а ситуация с элиассами насмешка судьбы.

– Решила мне отомстить? – Глаза не открываю, надеясь на возвращение сна.

Она хмыкнула в ответ, демонстрируя недовольство и продолжая шуршать ворохом вещей. Неужели решила промолчать?

– Тебя убить мало. – Что-то тяжёлое упало мне в ноги, придавив одеяло. – Кто разрешил тебе трогать мои вещи и тем более их портить?

Всё-таки заметила. Удивительно, что она не закатила истерику сразу, ведь я не пыталась скрыть улики.

– Неделя прошла. Ты только сейчас мне высказываешь?