Этот разрушительный элемент

Я оборачиваюсь и вижу развалившегося на операционном кресле Леобена, из руки которого торчит черный кабель.

– Ты, – рычу я. – Как ты мог мне солгать?

Раньше я была пленницей в симуляции Цзюнь Бэй, а теперь, похоже, застряла в одной из ловушек «Картакса». Так и знала, что не следовало ему доверять. Еще и рану получила, которая болит так, что перед глазами все плывет.

– Перестань драматизировать, – говорит он.

А затем выдергивает кабель из руки. Видимо, Леобен использовал его, чтобы пробраться в симуляцию лаборатории проекта «Заратустра». Но это невозможно. Я не могу быть здесь, в этой лаборатории… по-настоящему. Я заперта внутри черепа Цзюнь Бэй, так что это, скорее всего, еще один виртуальный мир, в который меня погрузили через имплант. Я перевожу взгляд на Дакса и прищуриваюсь. Он делает несколько шагов ко мне, отчего его белый лабораторный халат едва слышно шуршит, и мое внимание привлекает край металлической манжеты, выглядывающий из-под рукава. По телу тут же пробегают мурашки.

Волосы Дакса, его кожа и даже ворсинка на плече выглядят невероятно неряшливо, несовершенно и реалистично. Мне казалось, что дети в лаборатории выглядели как настоящие, но сейчас я понимаю, насколько ошибалась. Я оглядываюсь по сторонам, хотя перед глазами все продолжает расплываться.

– Ч-что происходит? – спрашиваю я. – Где я?

– Я понимаю, что это немного сбивает с толку, – говорит Дакс. – Прости, что пришлось так грубо выдергивать тебя сюда.

Леобен вскакивает с кресла, и я шарахаюсь назад, натыкаясь на черный лабораторный стол. Ноги подкашиваются, но мне удается ухватиться за стол и удержать равновесие. Правда, случайно задеваю ручку, лежащую на нем. Вот только она не двигается ни на сантиметр.

Я, нахмурившись, смотрю на нее. Что-то здесь не так. Я могла поднимать и перемещать любые предметы в симуляции лаборатории проекта «Заратустра». Я снова пытаюсь подвинуть ручку. Пальцы давят на колпачок, пока не начинают болеть, но она словно приклеенная.

– Так, это уже не смешно, – дрожащим голосом выдавливаю я. – Что все-таки здесь происходит?

– Ты находишься в симуляции под названием «Истина», – говорит Дакс. – Ее создали в «Картаксе» несколько десятилетий назад для того, чтобы люди могли посмотреть на внешний мир, не выходя за пределы безопасных бункеров. Она запущена на центральном сервере, а данные для нее обновляются с камер всех возможных дронов и видеоканалов, к которым у нас есть доступ. Я использовал удаленное соединение и связал с ней имплант в твоем черепе, чтобы ты тоже могла ее использовать.

Моргнув, я оглядываюсь по сторонам.

– Эта лаборатория… настоящая?

– Тебе она кажется настоящей, – объясняет Дакс. – Потому что ты видишь происходящее здесь в реальном времени, воссозданное с помощью симуляции «Истина». Мы с Леобеном физически находимся в этой лаборатории и видим твою трехмерную проекцию с помощью наших зрительных модулей. Это напоминает видеовызов, только… с эффектом присутствия.

Я перевожу взгляд на царапины на полу, чувствуя, как кружится голова.

Это настоящая комната, вот только меня на самом деле в ней нет. Все, что я вижу – это трехмерная проекция, посылаемая прямо через имплант мне в мозг. Но это не тщательно спроектированный и закодированный мир, как симуляция лаборатории проекта «Заратустра». Это реальность, переработанная и переписанная в виртуальную реальность, в которой я могу перемещаться.

– Ты… ты воссоздал мир в виртуальной реальности?

– Большую его часть, – поправляет Дакс. – Ведь для этого потребовалось огромное количество ресурсов. Некоторые места, как, например, этот бункер, постоянно обновляются с помощью камер и зрительных модулей людей, но есть такие места, о которых мы знаем только по снимкам со спутников. В «Картаксе» считали, что «Истина» станет развлечением для гражданских, но оказалось, что, посмотрев на мир за пределами бункера, они сильнее хотят туда сбежать. Так что этот проект закрыли сразу после вспышки, но в «Картаксе» надеются, что смогут вновь использовать его, когда вирус будет уничтожен.

Я осматриваю лабораторию.

– То есть я могу отправиться в любую точку мира?

Дакс кивает с улыбкой:

– Да, в любое место. Правда, если там нет камер или человека с панелью, подключенной к сети «Картакса», то данные об этом месте могут быть устаревшими, но ты все равно сможешь отправиться туда. К сожалению, это все, что я могу предложить тебе сейчас.

Я тянусь к одному из пузырьков с нанитами, стоящими на столе рядом со мной. Стекло гладкое и холодное, а грани острые и скользкие. Но как бы я ни старалась, мне не удается сдвинуть его. Потому что на самом деле меня здесь нет.

Я все вижу и слышу, но ни на что не могу повлиять. Я могу биться в двери и пытаться их выбить, пока не переломаю себе все кости, но никто меня не услышит. Могу ударить Дакса, но он ничего не почувствует. Я как призрак – могу перемещаться, и люди даже увидят меня, но ничего не могу сделать.

И все же это намного лучше, чем торчать в симуляции лаборатории «Заратустра».

– Зачем ты это сделал? – вновь повернувшись к Даксу, спрашиваю я. – Зачем вытащил меня из симуляции, в которой я застряла?

Леобен прислоняется к стойке рядом с Даксом и скрещивает руки на груди. Если между ними и возникла какая-то напряженность из-за того, что Дакс забрал Ли из Энтропии, то от нее не осталось и следа.

– У нас не осталось выбора, – говорит Леобен. – Еще чуть-чуть и ты бы поджарилась.

– Он прав, – подтверждает Дакс. – Имплант в твоем черепе не работает. Лаклан отсюда следил за его показаниями. И именно поэтому мы смогли добраться до тебя и вытащить оттуда. Он управлял симуляцией, в которой ты застряла. Я узнал, что ты жива, только пару дней назад, иначе вытащил бы тебя оттуда раньше. Мне жаль, что ты столько там проторчала.

– Подожди-ка… – останавливаю я. – Это Лаклан упрятал меня в симуляцию? Я думала, это сделала Цзюнь Бэй.

Дакс качает головой, а затем поворачивается к экрану и загружает изображение мозга. Его полушария окрашены в разные цвета – бурлящий красный с одной стороны и неоново-зеленая паутина с другой. У меня перехватывает дыхание. Сеть нейронов – это я. Не тело, даже не весь мозг, а просто набор мыслей. Я знаю это уже несколько недель, но все еще не свыклась с этой мыслью.

– Судя по тому, что мне удалось знать, Лаклан взломал имплант, чтобы подавить активность твоей половины мозга, – говорит Дакс. На экране зеленое полушарие тускнеет, пока не остается еле заметное свечение. – Именно это видела Цзюнь Бэй. Из-за Лаклана она считала, что ты в отключке. Думаю, он надеялся, что она уничтожит тебя.

От этих слов голова идет кругом.

– Но она этого не сделала.

Я злилась на Цзюнь Бэй, считая, что она мне просто так извращенно мстит за то, что помешала ей стереть воспоминания людей. Но оказалось, что все это время она думала, что я просто сплю, как было с ней последние три года. И хотя она могла разрушить стену между нами и вернуть себе полный контроль над разумом, не сделала этого.

Наверное, Цзюнь Бэй надеется, что однажды я очнусь. И от этой мысли у меня все стягивает в груди.

– Не сделала, – подтверждает Дакс. – Она поддерживала твою жизнь, но из-за вашего разделения имплант и так работал из последних сил, а дополнительная нагрузка после запуска симуляции только все усугубила. Лаклан говорит, что он вскоре выйдет из строя. И, скорее всего, это случится в ближайшие дни. Так что он загрузил на него алгоритм, благодаря которому Цзюнь Бэй точно останется в живых, когда это случится…

– Но он не защитит меня, – заканчиваю я, а затем закрываю глаза.

Меня не удивляет, что Лаклан перенастроил имплант, чтобы удостовериться в безопасности Цзюнь Бэй, когда тот отрубится. Да и глупо ожидать от него что-то, кроме равнодушия. Хотя я не ожидала, что он попытается убить меня. Он видел, что мы с Цзюнь Бэй нашли общий язык и заботились друг о друге. А еще видел, как я прижала искрящийся электрический кабель к затылку и попыталась убить нас обеих.

– И ты вытащил меня сюда, чтобы… спасти меня? – спрашиваю я. – Но какой в этом смысл, если имплант разрушится через несколько дней?

– Нам нужна твоя помощь, – переглянувшись с Леобеном, объясняет Дакс. – Вакцина устойчива к вирусу, но из-за кода, запущенного вместе с ней, появились непредвиденные побочные эффекты.

– «Нулевой код», – говорю я.

Алгоритм, который написала Цзюнь Бэй, чтобы управлять человеческим разумом так же, как мы управляем нашей ДНК.

Дакс кивает:

– Мы знаем, что его создала Цзюнь Бэй, а Лаклан встроил в вакцину и разослал его всем. Но теперь он изменил свое мнение и считает, что в коде пропущен кусок. Так что он согласился удалить его.

Я хмурюсь. Это непохоже на Лаклана. Он рисковал всем, чтобы помочь Цзюнь Бэй распространить этот код. Позаботился, чтобы вакцина вышла и попала на каждую панель на земле. А потом утверждал, что теперь это ее мир, а ее код – единственное, что сможет нас спасти. Не представляю, что могло заставить его поменять свое мнение.

– Вычленить код Цзюнь Бэй из вакцины непросто, – продолжает Дакс. – Лаклан разработал вакцину так, чтобы она зависела от него. И сделал это специально, чтобы никто не смог удалить кусок кода. У него есть предположения, как это сделать, но для этого необходимо провести несколько тестов, используя то, что легло в его основу.

Я перевожу взгляд на Леобена:

– Ты говоришь о Ли?