Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

– Я тоже это заметил, однако, мне кажется, для нас это даже хорошо, – сказал грек. – Так легче застать их врасплох. Вы видите шебеку?

– Вижу, но смутно.

– Значит, надо нападать.

– Хотелось бы еще знать, с какой стороны.

– Мы зайдем с кормы.

– Тогда мы – с носа. Только бы его увидеть. Похоже, темнота тоже нынче в сговоре с собаками-мусульманами, не только ночесветки.

– Откройте глаза пошире, папаша Стаке.

– Да, черт побери! Они и так уже распахнуты, как ворота.

– Значит, откройте еще шире.

– Закажете мне потом огромные очки, с линзами, как купол Святой Софии.

– Ну что, выдвигаемся?

– Мы готовы, – ответил старик.

– Вы идете прямо к носу.

– А мы под самую корму. Возьмем турок в клещи.

– Будьте осторожней возле скал.

– Постараемся на них не налететь, – ответил папаша Стаке, – слух у меня хороший, я слышу, как о них разбиваются волны.

– Прощаемся, синьоры, и готовьте оружие, – заключил Никола.

Его шлюпка развернулась и почти сразу исчезла во мраке.

– Вот грек, у которого в жилах течет правильная кровь, – пробормотал папаша Стаке. – Если стану адмиралом, назначу его капитаном галеры. Вперед, ребята!

Шлюпка снова осторожно двинулась к темным очертаниям шебеки, которая, казалось, дремала посреди бухты.

Похоже, турки, дав выстрел из кулеврины, отправились спать. С палубы шебеки не доносилось ни единого звука. Только, когда судно качала волна прибоя, штурвал поскрипывал на петлях, заржавевших от морской соли.

Папаша Стаке прислушивался к шуму волн, разбивающихся о торчащие из воды острые скалы.

Вести тяжелую шлюпку между таких препятствий, которые к тому же были еле различимы во мраке, – дело нелегкое.

Но тем не менее они прошли уже около кабельтова. И вдруг старик глухо вскрикнул.

– Что случилось, папаша Стаке? – спросила герцогиня.

– Видите там, в воде, светящуюся точку?

– Это какая-нибудь фосфоресцирующая рыба?

– Нет, синьора.

– Тогда что же?

– Что-то плоское, а может, скорлупа ореха, и в нее вставлен огарок свечи.

– Кто же ее зажег?

– Несомненно, турки, синьора.

– И что это значит?

– Эти канальи хотят, чтобы мы себя обнаружили. Но я не такой дурак, чтобы подплыть к огоньку, дать им заметить шлюпку и получить вместо приветствия заряд из кулеврины. Хитрецы наверняка не спят и только и ждут, чтобы мы как-нибудь себя обнаружили. Что ж, Магомет им в помощь! Эх! Не может же этот негодяй быть способным на все хитрости сразу. Ребята, пригнись! Мы у цели. Готовься к абордажу!

Герцогиня, Эль-Кадур и Перпиньяно вытащили из ножен ятаганы и сабли.

Они были уже шагах в тридцати от маленькой шебеки, и, похоже, стража не заметила две подплывающие шлюпки.

Папаша Стаке мощным рывком бросил шлюпку вперед и быстрым движением румпеля вплотную подогнал ее к правому борту шебеки. Ухватиться за фальшборт, оседлать его и спрыгнуть на палубу было секундным делом.

Часовой, стоявший у кабестана, увидел, как на судно проник какой-то чужак, бросился вперед и крикнул:

– Тревога!

Железный кулак помощника капитана, настоящая палица, с глухим стуком опустился ему на голову.

Турок свалился замертво, но его крик услышали.

С полуюта выскочил с саблей наголо капитан шебеки.

– Мусульманский пес! – хладнокровно рявкнул папаша Стаке, наставив на него пистолет с зажженным фитилем. – Предупреждаю: дернешься – пристрелю, как зайца. Бросай оружие!

Капитан, молодой турок лет двадцати пяти, был настолько ошарашен неожиданным вторжением и прозвучавшей угрозой, что на несколько мгновений потерял дар речи.

Между тем Капитан Темпеста, Перпиньяно, Эль-Кадур и греки, оставив весла и взяв аркебузы, воспользовались коротким замешательством, чтобы проникнуть на судно и наставить оружие на экипаж, который с громкими криками и руганью вылезал из маленькой носовой каюты.

Капитан Темпеста, с саблей наголо, тотчас же бросился на капитана шебеки, готовясь нанести ему смертельный удар.

– Вы слышали, что сказал этот человек? – крикнул он.

– Кто вы такие? – обрел наконец дар речи турок.

Вместо ответа герцогиня повернулась к Перпиньяно:

– Наступайте на экипаж. Если не бросят оружие – стреляйте!