Муунган. Сердце нового мира

– Ты не в Муунгане, чтобы носить их знак отличия, – тихо сказал отец, и Ирмина подалась вперед.

– Я добилась своего. Это знак моей победы.

– Это герб отбросов, возомнивших себя богами, – выплюнул Кимиран и дал знак слугам накрывать на стол.

– И все же, – Ирмина бросила на колени салфетку. – Там, где не справились Боги, муунцы…

– Просто повезло, – отец снова оборвал ее на полуслове. – Сильфы слишком кичатся своим магическим превосходством. Когда-нибудь это сыграет с ними злую шутку.

Служанка наполнила бокалы кровью, но Ирмина проигнорировала приглашение Кимирана к трапезе. Вместо этого она сказала:

– Есир отказал мне в аудиенции.

Его прекрасное, не тронутое старением лицо, почти не изменилось, если не считать уголков рта, что поползли вниз при упоминании имени великого зодчего.

– Ты просила? – по слогам произнес Кимиран. – Вискард не просят. Тем более у изгоев.

– Он глава мегаполиса, ему верят, почитают за Божество. Только Есир…

– Довольно!

Кимиран медленно положил правую ладонь на стол и свел пальцы, собирая бархатную черную скатерть в кулак. Красные глаза уставились на Ирмину.

– Ты отправишься в Муунган завтра, на рассвете. И пробудешь в городе весь отведенный квотой безопасности границ срок. Посетишь пару научных выставок, поговоришь с советом о необходимости послабления пропускного режима для гиан, обоснуешь нашу позицию, как дружественную и готовую к сотрудничеству.

Он сделал глоток, сверкнув острыми белоснежными клыками, и, когда Ирмина не последовала его примеру, добавил:

– И сделаешь все возможное, чтобы Есир отменил унизительный пропускной режим.

– Вряд ли мне удастся с ним встретиться.

Отец пренебрежительно махнул пальцами.

– В такие моменты я жалею, что старшая в семье ты, а не твой брат.

Гианы следили за чистотой крови и соблюдением традиций не хуже, чем сильфы за превосходством магии. И чтили не половую принадлежность, а первенство.

Ирмина была старшей в роду, и вся власть и ответственность принадлежали ей по праву. Даже если Сариан станет претендовать на главенство в семье, ему просто не хватит сил.

А, если рискнет, она выпьет его, не моргнув и глазом.

***

аатид – драгоценный камень, который добывают в предгорьях Гхихлеца, города ютул. Имеет красную сердцевину и темно-синий край, самый прочный из известных минералов.

ГЛАВА 8

– Сожаление – удел слабых, – парировала Ирмина, когда в гостиную вошли мать и брат в сопровождении двух служанок.

Сариан усадил Мерсем?т на ее место, поцеловал перстень на руке Кимирана и занял стул по левую сторону от матери напротив Ирмины.

– Кто здесь говорит о слабости? – спросил самым беззаботным тоном и, как только служанка наполнила его бокал, одним махом осушил.

– Тебе знакомо значение слова аскетизм? – спросила Ирмина, которая так и не притронулась к приготовленной для нее крови.

Солоновато-терпкой, приправленной перцем и гвоздикой.

Она повернулась к отцу.

– Послабление пропускного режима потребует не только моего участия.

– Аскетизм – удел нищих, а я, – Сариант щелкнул пальцами, и служанка обновила бокал. – Из рода В?скард.

“Второй” было опущено намеренно, но Ирмина не стала заострять на этом внимание. Когда она уедет в Муунган, в поместье останется верный Бардол, и она по-прежнему будет в курсе темных делишек брата.

Куда важнее было достучаться до Кимирана.

– Что за безвкусица у тебя на груди? – спросила Мерсем?т.

Мать без преувеличения была самой красивой гианой на всем Бринзане. С черными, словно заброшенные шахты Гхихлеца, длинными волосами, молочно-белой кожей и глазами алыми, как огонь, что полыхал в сердце золотой Звезды в момент ее пробуждения.

– Я еду в Муунган.

Кимиран в ответ на вопрос в глазах жены утвердительно кивнул.

– Когда? – уточнила Мерсем?т.

– Зачем? – подначил Сариант, и Ирмина ядовито улыбнулась.

Маленький прохвост знал о ее передвижениях все. Все, что Ирмина считала нужным передавать его шпионам, которые через одного работали на нее.

– Трудиться на благо Хаэкона, второй из рода В?скард.

Лицо Сарианта сморщилось, словно он проглотил прогорклую кровь, и Кимиран добавил:

– Она будет представлять интересы рода, налаживать торговые связи и, конечно, отвечать за обмен опытом.

– Это поставит под угрозу наши отношения с сильфами, – возразила Мерсем?т.

– Речь не идет о насаждении чужой веры, – терпеливо пояснил Кимиран.

– Да, никакой политики.

Ирмина встала, так и не притронувшись к аперитиву.

– Только интриги, ложь и кража высоких технологий. Приятного аппетита, а мне нужно готовиться к отъезду.

Она снова поцеловала перстень отца, поклонилась матери и, показав брату идеальный оскал, вернулась в свою спальню, где в приступе отчаянной злости сорвала с груди знак с гербом Муунгана и бросила на трюмо.