Страха.net

– Так, Санек, спокойно! Это монтаж! – пытался успокоить себя Шурик, – ты просто скачал фото из сети и забыл про него. Все нормально. Может быть, так и было задумано, – успокаивал он себя, – может быть, это фотография из серии «Что не так на фото?». Да, конечно, такими фотографиями Интернет буквально напичкан.

– Что ты там бубнишь? – донесся голос бабушки с кухни. – Да ничего, ба, – раздраженно ответил парень, – ничего. Работаю. – Работает он, как же, – не унималась бабуля, ворча себе под нос. – Вот помрешь… . Шурик решил, что ослышался…. – Что ты сейчас сказала, – выбежав из комнаты, переспросил он. – Я говорю, вот завтра пойдешь домой с института, на обратном пути муки возьми…. Ну, что ты смотришь на меня, как на привидение? Мука дома закончилась.

Создав и загрузив видео в Интернет, Шурик дал себе слово, что в ближайшие два дня забудет о ремесле блогера, ибо всерьез опасается за свое психическое здоровье.

***

В этот вечер, по неизвестной одному только Шурику причине, в гости нагрянула целая делегация из бабушкиных подружек. Здесь была и тетя Зина, которая в свое время нянчила маленького Сашку, и тетя Капа. Ей Шурик в возрасте лет пяти или шести умудрился испачкать волосы растертым в руках до состояния мастики зеленым пластилином. Потом пришла тетя Фима со своим неизменным яблочным пирогом. Вкус ее пирогов стойко ассоциировался у Шурика с детством, поскольку они были его неотъемлемой частью. В общем, вечер воспоминаний обещал быть насыщенным. Поэтому, чтобы снова не оказаться в неловком положении, в которое его так любит ставить любимая бабушка, рассматривая с подружками его не самые презентабельные детские фотографии, Шурику пришлось бежать. Бежать из дома куда-нибудь.

– Шурик, как хорошо, что я застала тебя! – радостно воскликнула тетя Фима, ставя пирог на стол. – Мой внук подарил мне вот такую штуковину… – женщина достала из недр сумки, напоминающую хозяйственную, телефон, – обещал, что научит пользоваться. Но он у меня такой занятой…. Ты представляешь, ушел со своей конторы, в которой платили копейки, и сейчас устроился на новую работу. Так он, бедненький столько пашет, столько пашет, что даже похудел…. – Так, тетя Фима, Вы хотите, чтобы я научил Вас пользоваться телефоном? – остановил ее восторженные излияния Шурик. – Да, Шурочка, а то мой внучок… – женщина норовила продолжить воспевать любимого внука, но Шурик вернул разговор в изначальное русло. – Хорошо, давайте свой гаджет. – Только аккуратно, смотри не сломай, вещь ведь… – успела произнести женщина, прежде чем встретилась взглядом с покрасневшим от раздражения пареньком. – Чему именно Вы хотите научиться? – Мой внучок сказал, что по нему можно разговаривать сколько угодно и при этом ничего не платить. – Так у Вас мобильный Интернет не подключен – ответил парень. – Да не нужен мне Интернет, это ж дорого! Шурик пожал плечами и только хотел что-то язвительно ответить, как бабушка позвала всех к столу.

Шурик, испытав радость освобождения, облегченно вздохнул и положил телефон около подноса с пирогом. – Ба, я ушел! – сказал парень, уже направляясь в коридор и высматривая свои кроссовки среди множества пар обуви прибывших гостей.

– Куда это ты, на ночь глядя? – как всегда риторически спросила бабушка, давая понять, что решительно против ночной прогулки любимого внука. Замечу, что ночь, в контексте прогулки, у Клавдии Ильиничны начиналась часов в девять вечера. – И еще, Шурик, совсем забыла, достань с антресолей баночку клубничного варенья.

Молодой человек, все еще надеясь на побег, торопливо направился в свою комнату к шифоньеру, стараясь быстрее выполнить бабушкино поручение.

В комнате Шурика, на антресолях, хранились домашние заготовки. Когда он, стоя на табурете, тянулся за трехлитровой банкой с вареньем, как назло стоявшей в самой глубине, до его слуха донесся скрежет. – Апельсин, пошел вон отсюда! Весь диван уже изодрал, сволочь! – пробормотал себе под нос Шурик, не оборачиваясь на кота. Удерживая банку в руках, он спрыгнул с табурета и понёс варенье в гостиную.

Выйдя в коридор, он увидел Апельсина – кота, мирно спящего на коврике. Сашка зачем-то обернулся и посмотрел на дверь комнаты. «Кажется, у меня начались галлюцинации. Неделю за работу не сяду» – пообещал он себе и направился в гостиную.

За столом четыре женщины делали то, что больше всего ненавидел Шурик – с упоением рассматривали альбом со старыми фотографиями. Для Клавдии Ильиничны это был своеобразный ритуал, который она всегда соблюдала, принимая гостей. – Ладно, ба, я пошёл! – напяливая кроссовки, попытался сбежать Шурик, но ему это в очередной раз не удалось. – Сашка, я тебя прошу, – бабушка сделала жалобное лицо, приложив к груди ладонь. Парень понял, его попытка к бегству снова провалилась. – Не ходи. Поздно сейчас, а я вчера в новостях слышала, что…. – Ладно, ба, я понял – смирился Шурик и поплёлся в свою комнату.

Несмотря на свой достаточный, для того чтобы ни перед кем не отчитываться возраст, влияние бабушки, хоть и было тягостным, но неотъемлемым в жизни Сашки. То ли по привычке, а может, по слабости характера, Шурик крайне редко перечил бабуле. Хотя, скорее всего, он это делал из любви к единственному родному человеку, который остался в его жизни. Два года назад, когда Шурику было восемнадцать, его родители погибли в аварии.

Обрушив себя на старый скрипучий диван и дотянувшись до наушников и телефона, Шурик провалился в поток несвязных мыслей, которые, все же, постоянно возвращались к странному фото и не менее странному скрежету, который он слышал, когда доставал варенье.

Размышляя о фото, Сашка пытался уверить себя в том, что просто забыл о нем в силу большого объема информации. Утвердившись в этой мысли, Шурик почувствовал жгучее желание продолжить работу. Прямо сейчас. «И нечего неделю балду пинать!» – подумал парень и сел за работу.

Зайдя на свой канал, он, первым делом, принялся за прочтение новых комментариев. Но, увы. Их количество равнялось одному. «Сегодня послал» – ответил Пользователь 6 на комментарий Пользователя 9. Ответ был датирован вчерашним числом около одиннадцати вечера. Шурик был уверен в том, что не писал этого. «Кто же так шутит?!» – раздраженно прошипел парень. Теперь новоявленный блогер был уверен, что кто-то чужой получил доступ к его аккаунту и теперь таким образом развлекается.

– Пользователь 9: Себе отправь, придурок! – ответил он Пользователю 6, зайдя в профиль Пользователя 9.

В верхнем правом углу появился значок, оповещающий о новом сообщении, пришедшем на личную почту. «Надеюсь, не сильно мешал спать?» – было в сообщении, пришедшем с неизвестного адреса.

– Ты кто такой? – незамедлительно ответил Сашка.

– Странный вопрос, – ответил неизвестный отправитель.

– Это глупая шутка, – написал в ответ Шурик.

– Жаль. Раньше нам с тобой было весело.

– Кто ты?! – снова спросил Шурик.

Ответа на этот вопрос так и не последовало. Прошел час, два часа, но отправитель странных писем молчал. «Да пошел ты!» – отправил Шурик гневное сообщение и, отключив компьютер, лег спать.

Лежа в пастели укутанным в одеяло, Шурик внезапно почувствовал сильнейшую головную боль, словно иглы воткнулись в виски, а по затылку ударили чем-то тяжелым. От неожиданности, Шурик вскочил с дивана и схватился за голову. Через несколько секунд боль бесследно исчезла. Посчитав случившееся с ним последствие нервного переутомления, Шурик вскоре забыл об этом и провалился в сон.

Июньское утро следующего дня началось, как обычно, с будильника. Шурик потер веки, потянулся, сел в кровати и…, снова лег. Таков был его утренний ритуал. Спать хотелось нещадно, но ответственность, в виде зачета, не позволила ему поддаться искушению, чтобы поспать еще часок-другой.

Лежа в пастели, Шурик ощутил, что что-то не так, как обычно. Чего-то не хватает. Но чего? Это зудящее ощущение несоответствия, заставило его оправиться ото сна быстрее обычного, лишив нескольких привычных минут дремоты.

С тех пор, как Шурик стал жить с бабушкой, его утро всегда проходило по привычному сценарию. Но сегодня чего-то не хватало. А чего, Шурик понял только тогда, когда вошёл на кухню. На столе не было привычного завтрака, заботливо приготовленного Клавдией Ильиничной. Как, разумеется, и не было аромата домашней выпечки, который, доселе, сопровождал его каждое утро. Вместо этого, кухню наполнял непривычный запах кофе с молоком. Клавдия Ильинична сидела за столом с газетой в руках и потягивала напиток с большой кружки. – Привет, ба! А где… – парень сделал паузу, в надежде, что бабушка поймет его недоумение, – но его предположение не оправдалось. – Баб, где завтрак? Я в институт опаздываю!

Клавдия Ильинична посмотрела на внука так, будто он спросил у неё что-то непривычное или даже неприличное. – Сделай себе бутерброд, – странно ухмыльнувшись, ответила она. – Ты же помнишь, где холодильник? Сашка кивнул и после паузы, вызванной нескрываемым недоумением, открыл дверцу. Найдя подходящие продукты, он стал творить себе завтрак, то и дело, косясь на бабушку.

Клавдия Ильинична, горячо любя художественную литературу, крайне редко брала в руки прессу, и уж точно никогда не пила кофе, даже с молоком. Шурик даже хотел, отодвинув газету, посмотреть на лицо женщины, сидящей за столом. Но вовремя опомнился: «Саня, не сходи с ума!» – уговаривал он себя. «Ведь бабушка, тоже человек, и у нее, как и у всякого, могут меняться вкусы».

Жуя собственноручно приготовленный бутерброд и запивая его чаем, он вдруг понял, что хлеб, который ест, черный. Его бабушка никогда не покупала черный хлеб. Для нее съедобным был только белый, а черный был чуть ли не гастрономическим оскорблением. По своему разумению она считала, что чем хлеб белее, тем он лучше. – Ба, а откуда у нас черный хлеб? Ты же его никогда не покупаешь – жуя и стараясь принять наиболее непринужденный вид, спросил внук.

– Раньше не покупала, а теперь покупаю. Он, Санечка, очень полезный. Да и калорий в нем меньше.

Шурик поперхнулся. Для бабули он всегда был Шуриком, иногда Шурой, но никогда она не называла его Санечкой. – Не болтай, когда ешь, – сухо сказала некогда заботливая бабуля, не отрывая взгляд от газеты. – Ладно, ба, я побежал – сказал парень, на ходу допивая чай. – Посуду убери, не забудь, – не глядя на внука, добавила женщина.

По дороге в институт Шурик пытался понять причины такого резкого изменения в характере бабушки. Он даже подумывал проконсультироваться с преподавателем, специализирующимся на геронтологии. Может, такие метаморфозы могут указывать на серьезное заболевание.

Задумавшись, Шурик не заметил, как прошел свой ВУЗ. – О, Санек, привет! Ты что, зачет решил прогулять? – окликнул его какой-то парень. – Привет, Жека, – сухо ответил Шурик, узнав в нем парня, который учился с ним в группе. – Чего кислый такой? – Да, ерунда, – ответил Сашка, поворачивая обратно в сторону института. – Да я же вижу, что что-то у тебя не так. Расскажи другу. «С каких это пор мы с тобой друзья» – подумал Шурик. Действительно, Жека никогда не был его другом. Его и приятелем сложно было назвать. Так, просто одногруппник. Никогда они вместе не тусили, даже курить не ходили. А тут, на тебе, другом себя называет.

Всю дорогу до института Жека пытался выяснить, что случилось у его, как он считал, друга. Шурик то отшучивался, то отнекивался, то просто отмалчивался. Наконец, они зашли в аудиторию. Сашка сел на привычное место, и Женька обосновался рядом с ним.

Первой парой был тот самый зачет. Преподаватель не то, чтобы любил «валить» студентов, но спрашивал основательно. Так что Шурику пришлось забыть на время про странности в поведении бабушки и переключиться на учебу.

В конце пары неожиданной случившийся друг вместе со всеми положил свою работу на стол преподавателя и вышел из аудитории.

Сашка, тоже сдав свою работу, вышел из аудитории и направился к расписанию, чтобы узнать, где будет проходить следующая пара. Когда он смотрел расписание, к нему снова подошёл Женька.

– Куда пойдем после пар, – спросил его Жека.

– Да, не знаю, посмотрим, – ответил Шурик, хотя общество назойливого одногруппника ему уже стало надоедать. – Да что с тобой сегодня? – толкнув Шурика в плечо, спросил Жека. Сам не зная почему, Шурик не мог послать Женьку куда подальше, хотя ему этого хотелось. – Да с бабушкой у меня странности какие-то происходят…. Блин! – Сашка хлопнул себя по лбу, – я же с преподавателем хотел поговорить! Ушел уже, – всматриваясь в длинный коридор ВУЗа, сделал вывод Шурик.

– Может, к тебе пойдем, а? – предложил Женька Шурику, когда они вышли из института. Надоедливый одногруппник итак сумел нарушить его планы на разговор с преподавателем, таскаясь за ним весь день по институту. А теперь еще и в гости просится. – Знаешь, – протянул Сашка, почесывая затылок, – я вспомнил, что у меня кое-какое дело есть. Неотложное, – добавил он для пущей убедительности. Давай, в другой раз. – Ладно, – равнодушно пожал плечами Женька, хотя в его взгляде читалась некоторая обида, – потом, так потом. Парни пожали руки в знак прощания. Шурик, прощаясь с одногруппником, неожиданно для себя, хлопнул Женьку по плечу. «Что это я, и впрямь, как с другом попрощался?» – подумал Сашка, идя домой по обходному пути, который выбрал нарочно, чтобы у Женьки было меньше сомнений в том, что у Шурика действительно какие-то дела после пар.

Бредя по длинному пути, Шурик думал о странностях, произошедших с его бабушкой, и мысленно ругал себя за забывчивость. Но найдя оправдание, в виде странностей новоиспеченного «лучшего друга», перевел негодование на него.

Зайдя домой, Сашка услышал знакомый запах бабушкиных пирожков, пробудивший в нем самые приятные чувства. Но радость была недолгой. Рядом с его домашними шлепанцами и бабушкиными туфлями, в которых она выходила на улицу, стояла еще пара мужских, судя по размеру, кроссовок. – Баб, я дома! – громко заявил Шурик, наскоро скидывая кроссовки.

Бабушка всегда встречала любимого внука, когда тот приходил из института или еще откуда-нибудь. Она выходила из кухни в своём переднике, который Шурик помнил еще с детства, и, по обыкновению, задавала число риторический вопрос: «Кушать будешь?». Хотя ответ на него обыкновенно был положительным, этот ритуал всегда с точностью ей соблюдался.

Но не в этот раз. Шурик зашел на кухню и, как говорит молодежь, у него отвисла челюсть. За столом, спиной к нему, сидел Женька и с аппетитом уплетал бабушкины пирожки. Справа от него, подперев подбородок рукой, сидела Клавдия Ильинична. Она с неподдельным удовольствием смотрела, с каким аппетитом Женька поглощает ее стряпню. – Женечка, тебе чайку с вареньем или с медом? – ставя на стол и то, и другое, спросила женщина. – Баб, я пришел – будто виновато промямлили Шурик, стоя в дверном проеме. – А, Сашка, заходи, – пригласил его Женька, не отводя глаз от ложки, которой Лидия Ильинична накладывала ему варенье в чай. – Столько достаточно, – сказал он, дублируя свою фразу жестом ладони. – Шурик, ты, наверное, голодный, – наконец обратила на него внимание Клавдия Ильинична, – там из-под низа остывшие пирожки бери. Ты представляешь, пошла в магазин и встретила по пути Женечку. Он сказал, что зайти к тебе хотел после института, а у тебя дело какое-то срочное «нарисовалось». Вот я и предложила тебя у нас подождать.

– Извини, Жека, но я, правда, очень занят. Мне канал «раскручивать» нужно, – с подчеркнутой деловитостью заявил Шурик.

– Ну, надо же, какой деловой, – недовольно прокомментировала бабушка, даже не взглянув на Сашку – на друга времени нет. Сядь, хоть поешь нормально, а-то, небось, целый день на сухомятке.

Молодой Сашкин организм и вправду требовал возобновления потраченных за день калорий. Поэтому, он плюхнулся напротив Женьки, который, как показалось Шурику, вел себя как полноправный жилец этих квадратов.

Выложив на тарелку последнюю партию пирожков, Клавдия Ильинична, сняв передник, налила себе чашку чая. Повисла неловкая пауза. – А помните, ребята, – нарушила ее Клавдия Ильинична, – как вы на нашей даче вместе играли. Бывало, уйдете утром, и весь день где-то бродите. А вечером приходите, все чумазые, у кого коленка содрана, у кого локоть. Одним словом – мальчишки. Она потрепала Женьку по голове, взъерошив ему волосы.