Отдельно

Отдельно
Эна Трамп

Поискала, чем завершить – и не стала ничего. Так лучше. Повернулась и пошла.Домой она долетела за полчаса. Пешком. Шла вприпрыжку, как девчонка. Не помнила, когда и чувствовала такое. Плащ развевался.Так лучше.

Отдельно

Эна Трамп

© Эна Трамп, 2020

ISBN 978-5-4498-4886-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Отдельно

В третьем номере помирал постоялец от гриппа.

Девчонка, исполнявшая функции горничной, сказала:

– Из третьего два дня не выходил.

– Так открой дверь и посмотри.

– Там ключ с той стороны торчит.

– Он оплатил?

– За три дня.

– За три дня? – Хозяйка блеснула глазами. – Выйдет.

Лежал как вошел, только ботинки скинул. Болели все кости. Голова разрывалась. Слезы текли. Менингит, вспомнилось слово.

Но у менингита есть характерные симптомы – симптом Кернига, симптом Брудзинского, в этом случае ничего похожего не было. Просто грипп.

Когда температура перешла за 39 и двинулась к 40, он перестал думать, а начал бредить. Нет ничего интересного в бреде, как самое скучное – описание кислотных трипов. Какие-то мыши, клавиши фортепиано, скатывающиеся горизонтом. И кожурой, здесь ее отваривают и добавляют к несъедобным именам.

– Третий, – сказала хозяйка, поворачиваясь к ключам.

– Так в третьем… – выпалила девчонка. Троюродная племянница, учиться не хотела, работать не хотела, а хотела танцевать иггглез.

Хозяйка сказала гостю:

– В пятый пойдете. Он дороже, но с вас возьму столько же. Через сутки переселю. А может понравится, доплатите.

Третий пользовался популярностью, самый дешевый. Ну, относительно, – но и ехали за большими деньгами. И не за трое суток платили. За тридцать.

На самом деле она подходила к номеру, после того, как девчонка сказала. Слышала какое-то шевеление, разговаривал сам с собой. Но это было вчера. С девчонки спрашивать бессмысленно. Она подыскивала замену, пусть обижаются.

Проснулся насквозь мокрый. Температура ушла. Перед кроватью на стуле стоял графин и стакан. Это кто это ему воды принес?

Посмотрел на дверь. Ключ торчал в двери. Сам принес. И сам в сортир сходил?

С опаской пощупал штаны. Были расстегнуты, это хороший признак. Если только не бросил дело на полпути. С таким количеством воды хрен поймешь, даже куртка отсырела.

В дверь резко загрюкали. Только теперь пришел вопрос, который должен был первым явиться в голову: сколько он проспал?

Ключ от толчков выпал на пол. На самом деле двери в гостинице были хлипкие, плечом вышибались. На то рассчитаны. Заворочался ключ с той стороны.

Вошли две. Девчонка тоже заявилась – посмотреть.

– На сутки просрочил, – сказала хозяйка, безошибочно переходя на «ты», – платить будешь?

Не отвечая, пытался застегнуть штаны, прикрытые концом одеяла, это казалось самым важным.

– Вставай. – Хозяйка подошла.

Поднялся. Девчонка подскочила с его рюкзачком. Хозяйка успела словить его за локоть – иначе впилился бы лбом в торец открытой двери.

Придерживала, пока вела к выходу. Алкоголем не пахло. Пахло болезнью. Чувствовала идущее, как от калорифера, – температура снова поднималась. За 56 лет она всякое успела повидать. Она была не ханты, не комячка, как все здесь, а бурятка из Северобайкальска, хотя с русскими и именем, и фамилией – Светлана Аникеева. И в Москве пожила.

Но трупов на ней не было.

За четыре шага до двери повернула. Треугольная каморка под лестницей – лестница вела на чердак, там она тоже сделала номер. В каморке хранились швабры.

Он сразу рухнул на короткую и узкую койку, упирающуюся в угловую скошенную стену, поджал ноги.

Хозяйка вышла, прикрыв дверь, вместо радости по случаю своей доброты – увидеть остекленевшего на остановке: до конца жизни носить? – чувствуя нарастающее раздражение: что за болезнь? И чем труп в гостинице лучше покойника за ее пределами?

Поставила суп в микроволновку. Вынула мясо, бульон перелила в банку. Ей нельзя по причине поджелудочной, обычно относила бродячим котам, но какие коты в минус 30?

Сам себе он мясной бульон точно не варил. Выпил банку одним махом, потом заснул. Проснулся опять весь мокрый. Ведро с крышкой, сильно облегчающее задачу, воняло уже больше суток.

– Я не буду его ведро выносить!

– Очень хорошо. Придешь сегодня к маме и скажешь, что я тебе велела больше не приходить. Зарплата будет на карте.

На самом деле она уже решила: позвонит в областную, приют гастарбайтеров, и там есть тоже человечек. И всё. По скорой так по скорой, но чтоб здесь больше не видала.