Розы на асфальте

Мне не придется справляться. Это не мой ребенок.

Дверь с улицы распахивается, и на пороге приемной появляется миссис Робинсон. Оборачивается и кри- чит:

– Давай, живей тащи свою задницу!

Закатив глаза, следом входит Аиша. На плече у нее сумка с младенческими вещами, а в руке автолюлька, где спит виновник нашей встречи. Кулачок прижат к щеке, лобик нахмурен, будто тяжело задумался о чем-то.

– Привет, Фэй! – бросает миссис Робинсон. – Извини за опоздание.

– М?м-м… – тянет Ма в ответ, и непонятно, то ли одобрительно, то ли осуждающе. Затем поворачивается и выжидательно смотрит на меня. Я таращусь, не понимая. – Уступи Аише место! – подсказывает она.

– Ах да, виноват… – Я вскакиваю со стула. Ма не оставляет надежды воспитать из меня джентльмена.

Аиша молча садится и ставит люльку у себя в ногах. А у Ма случается острый приступ обожания.

– Нет, вы гляньте только! – воркует она над малышом. – Сопит, хоть бы ему что, пушками не разбудишь.

– Наконец-то, – ворчит Аиша. – Всю ночь мне спать не давал.

– Ну а чем тебе еще теперь заниматься? – злобно фыркает миссис Робинсон. – Нечего было вместо занятий за парнями бегать!

– О боже! – страдальчески стонет Аиша.

– Ничего, скоро будет спать всю ночь напролет, – уверяет Ма. – Мэверик до пяти месяцев по ночам куролесил, все ему интересно было.

– Вот и этот такой же, точь-в-точь! – Миссис Робинсон сверлит меня взглядом.

Да пускай смотрит сколько хочет, все равно ребенок не мой.

Из автолюльки слышится недовольный писк.

– Ну что еще? – вздыхает Аиша.

– Наверное, соску просит, – подсказывает Ма.

Аиша сует пустышку в рот малышу, и тот разом успокаивается.

Всматриваюсь в лицо Аиши. Под глазами у нее мешки, раньше таких не было.

– Тебе хоть помогает с ним кто-нибудь? – спрашиваю.

– Что?! – тут же взвивается ее мать, будто я ругнулся. – И кто же ей должен помогать? Может, я?

– Да ну брось, Йоланда, – говорит Ма, – одной с ребенком тяжело, тем более в семнадцать лет.

– Плевать! Решила быть взрослой, теперь пускай и пашет как взрослая. Сама!

Аиша часто моргает.

А мне вдруг становится ее ужасно жалко.

– Если он от меня, тебе не придется возиться в одиночку, ясно? Буду приходить и помогать!

Пять секунд назад она была готова заплакать. А теперь ухмыляется.

– Без шуток? А что скажет твоя девчонка?

Спросила бы что полегче. Если ребенок не мой, то Лизе и знать ни к чему, а вот если мой…

– Не переживай за нее, – хмыкаю.

– Мне-то что? Это тебе надо переживать. Эта задавака мигом тебя бросит.

– Эй, не надо о ней так!

– Подумаешь! По тебе сохнут все девчонки Садового Перевала, а ты связался со снобкой из католической школы… Ладно, все равно ребенок не твой. Сейчас выдадут результаты, я отвезу его к настоящему папаше, и мы станем жить семьей!

– Аиша Робинсон! – слышится голос медсестры, и мы все оборачиваемся. Вот оно!

– Давай, иди! – командует Йоланда.

– Как глупо все, – фыркает Аиша, вставая со стула.

– Глупо крутить с двумя парнями разом! – бросает вслед ее мать. – Теперь вот и расхлебывай.

Вот сцепились-то… Нет, у нас с матерью тоже случаются разборки, но не на людях!

Вскоре Аиша возвращается и сует матери в руки конверт.

– Вот, убедись, что я права! Смотри первая.

Миссис Робинсон достает из конверта бумаги и читает. По ее самодовольному виду легко догадаться, что там написано.

– Мои поздравления, Мэверик! – ехидно произносит она, глядя на дочь. – Ты отец.

Проклятье!

– Боже! – Мама хватается за голову. Понятно, одно дело – говорить, что он мой, и совсем другое – знать наверняка.

Аиша выхватывает у матери результаты анализа, пробегает глазами, и у нее вытягивается лицо.

– Ни хрена себе!

– А ты-то чего злишься? – возмущаюсь я.

– Он должен быть от Кинга! На что мне сдалась твоя задница?

– А мне твоя на что?