Защитник для дерзкой девчонки

– Папа, хочешь кофе? – спросила она, меняя тему. – Лично я просто умираю без кофе! – Дикон молча последовал за ней и застыл статуей у холодильника. Кейт отлично знала отца и понимала: у него железная воля и его не переупрямить. Она заглянула в голубые глаза отца и снова отметила, как они не похожи внешне.

Низкорослый, но крепко сбитый, Дикон обладал от природы смуглой кожей, которая досталась ему в наследство от матери-латиноамериканки. Зато волосы у него были отцовские, очень светлые, хотя с возрастом поредели на макушке, где появилась солидная плешь. Все видевшие его сразу понимали, что он – пенсионер из Флориды. Ему исполнилось пятьдесят шесть, но круглое лицо осталось молодым. Нижней половины лица почти не видно под пышными, выгоревшими на солнце усами – по мнению его второй жены Донны, усы придают Дикону царственный вид.

Зато Кейт была копией своей матери. Кейт унаследовала ее фигуру. Когда она надевала туфли на каблуках, то при росте метр семьдесят пять оказывалась выше Дикона на целую голову. Правда, на каблуках она ходила нечасто. Кейт была худощавой, но не мускулистой, как ее мать Кассандра, работая в правоохранительных органах, она должна была постоянно тренироваться. Кроме того, Кейт унаследовала от матери густые каштановые волосы, нежный овал лица и полные, чувственные губы.

Кейт покосилась на отца, он так на нее смотрел, словно хотел прожечь в ней дыру.

– На самом деле все не так и страшно, – сказала наконец Кейт. – Почему ты не позволишь мне самой разобраться?

Дикон решительно покачал головой. Со вздохом она поставила сумку на рабочий стол и достала оттуда пакет.

– Это что, кровь?! – воскликнул Дикон, с ужасом взял пакет двумя пальцами и, стараясь не задеть содержимого, положил на столешницу.

– Похоже на то, но, если все как в прошлый раз, жидкость искусственная.

Дикон вытаращил глаза:

– В прошлый раз?! Хочешь сказать, что ты уже получала такое?

Кейт в очередной раз вздохнула. Откровенный разговор с отцом она надеялась отложить до своего возвращения из поездки. Возможно, к тому времени такие письма и вовсе прекратятся. Усевшись на высокий барный табурет напротив отца, она объяснила:

– За последние несколько месяцев я получила несколько штук. Их приносили и домой, и на работу… Но только вот это и прошлое были испачканы веществом, похожим – только похожим! – на человеческую кровь. Разумеется, мы все проверили, и оказалось, что кровь ненастоящая. Хотя мне все равно противно прикасаться к этим письмам без перчаток, – она достала из сумки пару резиновых перчаток и протянула отцу, потому что видела, как ему не терпится прочесть, что написано на листке. Он молча натянул перчатки. Кейт постелила на стол бумажное полотенце.

– Листок исписан с обеих сторон, – заметил отец, щурясь и разглядывая буквы, написанные от руки. Так же, как во всех остальных полученных ею записках. – Но повторяется всего одно слово: «Zastavit». – Он несколько раз повторил слово, как будто пробуя его на вкус.

– По-моему, это по-чешски, – нехотя сказала Кейт.

– Ты уверена?

– Нет. – Она пожала плечами. – Но оно почти наверняка означает «прекрати» или «остановись».

Дикон вопросительно поднял брови.

Кейт подняла указательный палец, ненадолго скрылась в спальне и вернулась с небольшой шкатулкой. Придвинула шкатулку отцу. Откинув крышку, Дикон достал оттуда связку писем.

– Сколько их всего? – Всего писем насчитывалось восемнадцать. И в каждом на двух сторонах листка повторялось одно и то же слово.

– Все они на разных языках, и все примерно означают «остановись» или «прекрати», – пояснила Кейт. – Кроме того, первое было написано по-английски. Наверное, на тот случай, если я не пойму.

– «Остановись», «прекрати»… что тут имеется в виду? – Дикон покачал головой. Он обо всем догадался еще до того, как Кейт успела ответить. – Твои исследования!

– Да, наверное, – Кейт пожала плечами. – Кроме работы, у меня в жизни почти ничего нет. Если только мои неизвестные доброжелатели не требуют, чтобы я прекратила пить кофе. Что, откровенно говоря, вряд ли скоро произойдет.

– Проклятие, Кейт! – Отец хлопнул ладонью по столешнице, и она вздрогнула от неожиданности. – Не шути на такие темы! – Он помахал запиской. – Ты получаешь угрозы, а не любовные письма! Причем автор потратил на их составление немало трудов!

– Какие же это угрозы, папа? – не сдавалась Кейт. – Просто слова на разных языках… вернее, одно и то же слово. Ни в одном из писем нет угроз лично мне!

– Кейт, их ведь принесли к тебе домой!

– Именно это я и сказала полицейским после того, как получила второе письмо.

– А они что? – удивленно спросил отец.

– Повторили то, что я тебе только что сказала. В письмах нет прямых угроз в мой адрес; со мной ничего не случилось. Мне, правда, предложили повесить камеру на парадное крыльцо, но… – Она замолчала.

– Что «но»?

– Но я последнее время так занята подготовкой к конференции, что все время забываю об этом.

Ей показалось, что отец сдерживается из последних сил, чтобы не выругать ее за беспечность. Старые письма он положил в шкатулку, а последнее – назад, в пакет, где оно лежало. Пакет придвинул дочери.

– Проверь его как можно скорее, надо убедиться, что кровь в самом деле ненастоящая. Я позвоню в магазин и до завтра возьму выходной. Кстати, ты обещала сварить кофе! – Он взял шкатулку и пересел за обеденный стол. – А я пока еще раз их перечитаю и постараюсь понять, за какие грехи мне послали такую непослушную дочь!

Кейт потерла переносицу, надеясь, что давящая головная боль не перейдет в приступ мигрени. Растянувшись на кровати, рядом с чемоданом и дорожной сумкой, она молилась, чтобы головная боль поскорее прошла.

Ей ни к чему лишние трудности – их и так предостаточно.

– Телохранитель – ну и что тут такого? – говорил отец, стоя на пороге. Узнав о странных письмах, он усилил свою и без того неслабую родительскую опеку и теперь донимал ее советами. – Не капризничай, как маленькая!

Кейт, которую на работе считали блестящим специалистом, прежде чем ответить, высунула язык.

– Я не маленькая! – возразила она, стараясь говорить спокойно. – По-моему, учитывая обстановку, я реагирую совершенно нормально.

– Знаешь, другие дочери на твоем месте были бы мне благодарны.

Кейт рассмеялась:

– Другие отцы не действуют за спиной у дочерей и не нанимают им телохранителей – подумать только, телохранителей! – перед деловыми поездками!

Дикон немного смутился, но сразу пришел в себя и парировал:

– Зато другие дочери не… – Он поднял руку, останавливая себя. – Слушай, мы с тобой можем целый день сидеть тут и ругаться, а у тебя еще вещи не собраны… Будь ко мне снисходительна! В конце концов, ты у меня – единственная дочь. – Голос у него дрогнул, поэтому Кейт не стала язвить, хотя ехидные слова рвались с языка. Она села и посмотрела отцу в глаза.

– А теперь послушай меня внимательно и постарайся не обижаться, – начал он. – Почти всю жизнь ты работаешь, стремясь помочь людям, которых никогда в жизни не увидишь. Ты сутки напролет сидишь в лаборатории. В своей профессии ты достигла таких высот, о которых я не мог и мечтать. Поэтому я очень горжусь тобой… Но из-за своего рвения… из-за преданности делу… ты словно в шорах, ты за деревьями не видишь леса. Не спорю, твоя работа очень важна. Но важна и ты сама! Ты очень ревниво относишься к своей секретной работе. Ты стараешься сохранить ее в тайне. А помнишь, что я когда-то говорил тебе о тайнах?

– Что их не существует.

Отец улыбнулся.

– Кто-то всегда проговорится, и тайное станет явным. Таков закон природы. Так считала и твоя мать. Судя по всему, кто-то что-то узнал. Кто-то обратил внимание на тебя. Ты сама говоришь, что после конференции, на которую ты едешь, все изменится. Так вот, я хочу позаботиться о том, чтобы ты выступила на конференции, поднялась на очередную высоту и тебе ничто не угрожало. Хотя ты пока не видишь цельной картины, не понимаешь, какая тебе грозит опасность. – Он похлопал ее по колену. – Так что прошу тебя, не сопротивляйся… Пусть только ради того, чтобы твой старик отец немного успокоился.

На лице Дикона сменилось множество эмоций. Она помнила, на какие жертвы ему пришлось идти, пока он в одиночку растил ее с девятилетнего возраста. И он никогда ни о чем ее не просил.

– Я люблю тебя и понимаю твою точку зрения, поэтому давай договоримся, – предложила Кейт. – Хорошо, я согласна на защиту, но мне хватит всего одного телохранителя. Одного! Все, что сверх того, привлечет ко мне ненужное внимание и… даже немного напугает меня. Итак, один, и не больше. Договорились?

Судя по его лицу, он снова готов был спорить, но, подумав, кивнул:

– Хорошо. – Он протянул ей руку. – Договорились!