Мой очаровательный оригинал

О чем я там секунды три назад так смело размышляла? Об отношениях? О тепле его рук? Ничего подобного, меня снова накрывает тревогой, и я со всей силы рву между нами связь, вонзая в чужую кожу ногти, чуть ли не с боем выдираю руку, пока мозг не пожелал покалечить парня сию же секунду одним молниеносным движением в шейную артерию металлической, заточенной самолично заколкой.

Смешно морща нос, Коваль потирает кожу кисти, мои ногти явно оставили неизгладимое впечатление в его самоуверенной душе: опасная штука – женские руки; то ли гладить нежно их нужно, то ли прятать от них свои.

– Ян, я не твоя девушка, – насильно забыв о недавней сцене, вынудив себя не думать по этому поводу, говорю я спокойно парню, а после обращаюсь к преподавателю: – А вы, профессор, не должны уделять мне особое внимание, некоторые, не блещущие умом, могут неверно это истолковать. И может, наконец, вы отведете нас в ваш музей, уж очень хочется взглянуть на коллекцию, признаться, вы меня заинтриговали.

– Конечно, – довольный, Александр подгоняет ребят. – Чего стоим, молодежь? Наше время не резиновое, в 11:55 наше занятие оканчивается. Если не хотите пропустить обед, настоятельно рекомендую поспешить. И поедем на метро, надеюсь, у всех есть карта "Тройка", я не собираюсь ждать, пока кто-то из вас купит билет, простояв перед этим очередь.

Одни студенты заверяют, что карту имеют, а другие сообщают, что приехали на своих личных автомобилях.

– Я поеду с Яном, если он не против, – и бросаю на хмурого парня вопросительный взгляд, – ты же не против?

Шаг чуть сбивается, лицо его тут же преображается, на губах самодовольная ухмылка.

– Я-то? Не против, – с удовольствием растягивает он слова, подходит ближе, словно я дала ему зеленый свет.

– Только без рук, – предупреждаю я строго.

– Без рук, – подняв их, Ян смотрит на меня с предвкушением.

– Как же так? – Огорчение Барецкого преувеличено, однако не наиграно. – Я рассчитывал на совместную поездку с вами, Софи, хотел рассказать о картине, над которой в этот период работаю. Вам, уверен, было бы интересно послушать.

– Увы, профессор, у меня нет проездной карты, я не езжу на метро, а мотоцикл свой я оставила дома, поэтому вынуждена эту поездку провести в компании Яна, – делаю акцент на то, что у меня элементарно нет выбора, что в самом деле вынуждена.

Я прямолинейная, это у меня не отнять, стелиться перед кем-то считаю глупостью и трусостью человеческой. И ублажать без того огромное эго Яна… вот уж чего-чего, а этому не бывать.

– Очень жаль, – произносит Александр, выходя на улицу, а мы, студенты, за ним. – Но только пообещайте мне, что вы обязательно взглянете и первой оцените копию, когда она будет готова.

– Только если вы назовете автора оригинала, что своими полотнами обычно трогает мое сердце, в противном случае, боюсь, картина меня не так сильно заинтересует. – Я не готова обещать то, вокруг чего обстоятельства сомнительны. Это же придется снова наведаться в музейное логово профессора, остаться с ним наедине, к таким подвигам я еще не созрела. А вероятность, что он попадет в мишень, крайне мала: наши вкусы в искусстве вряд ли совпадают, хотя подобное исключать нельзя, мир этот чертовски непредсказуем.

Профессор порывается что-то мне ответить, но ему грубо затыкают рот.

– Так, хватит друг с другом флиртовать, – негодует Ян, непривычно холодный и резкий.

Где тут флирт он разглядел, интересно? В моей честности? Молчавшие до сих пор студенты, еще толком друг с другом незнакомые, уже ухмыляются, косо поглядывая на нас, шушукаются, разбившись пока еще на неустойчивые, непрочные парочки.

– Софи, за мной. – Он поворачивает по направлению к парковке. – Ждать не буду, не успеешь – поедешь… на метле.

Конец фразы несуразный, но шантаж действенный, иду за ним, разглядывая широкую спину и мощный разворот плеч, черную, добавляющую в образ капельку дерзости, футболку и рельеф мышц на руке. Что он там говорил насчет боев без правил? Ловлю себя на мысли, что хотелось бы поглядеть на это зрелище. Наверняка бойцы на ринге машут кулаками без майки, такие великолепные виды открываются зрителям, аж завидно, я-то в подпольную дыру не сунусь ни за что: там океан мужчин, агрессивных и чересчур возбужденных коллективным адреналином.

Боже, что за мысли лезут в голову?

– К сожалению, у меня нет метлы, не мог бы ты слегка сбавить темп или хотя бы укоротить шаги, потому что бегать за тобой я не собираюсь.

– Неужели нет метлы? – иронично бросает этот наглец через плечо, и не думая хоть чуточку притормозить, тон пропитан злым раздражением. – Я принял тебя за ведьму, прости. Ты так умело очаровываешь всех вокруг, что я уже начал сомневаться в подлинности своих чувств: может, у тебя духи с афродизиаком? Самое время признаться, пока не произошло массовое нашествие мужчин, пока еще не поздно сбежать от тебя подальше.

Обижаться я не умею, только злюсь или разочаровываюсь – понимаю, люди глупы и эгоистичны по своей природе, что с них взять? Обижаться – значит ожидать чего-то иного, особенного, более доброго к себе отношения от конкретного человека, очень близкого, который одним лишь неосторожным словом может ранить. Но мне неведомы ни близость с кем-то, ни это болезненное чувство обиды.

– Я не пользуюсь духами, только кремом, – сообщаю я, равнодушная на его длинную реплику. Хотел задеть меня? Просчитался мальчик. – Ненавижу резкие запахи, от них болит голова.

Ян встает со стороны дверцы водителя, хватается за ручку, открывает, но не спешит запрыгивать внутрь, оборачивается, небрежно положив руку на дверь сверху.

– Ты непрошибаема, верно? – усмехается он, сменив гнев на игривое легкомыслие. – И как же мне завоевать тебя, Снежная Королева? Как найти ключ к твоему сердцу?

– Ключа нет, Ян. Попробуй сломать ледяную крепость.

Ян смеется, он думает, это мое чувство юмора такое, якобы сокрытое под серьезным тоном, но он даже не догадывается, что я говорила правду: ключа и правда нет, нужно снести саму крепость, непробиваемую толстую ледяную корочку вокруг сердца, что в разы усложняет задачу, делает ее… да, практически невозможной.

– Ладно, Снежная Королева, садись в машину, – говорит парень, когда я подхожу к его спортивному автомобилю класса люкс. Ferrari, обалденная модель и чудовищно дорогая.

– Ты своими подпольными боями на такую заработал? – интересуюсь я, забираясь внутрь, первый раз на переднее пассажирское кресло. Салон шикарен, сверкает и будто новенький.

Сразу же тянусь к кнопке, опускающей стекло, дабы избавить себя от треволнений.

– Можно и так сказать, – уклончиво отвечает Ян, но с улыбкой, и я понимаю, ему есть что скрывать. – Тебя не продует? – спрашивает хмуро, обратив взор на то, что я максимально спустила стекло. – Думаю, будет лучше слегка приподнять…

– Не продует, – уверенно заявляю я и расслабленно откидываюсь на спинку сиденья, повернувшись лицом к водителю; убираю упавший на лицо передний одинокий локон, когда тот выпадает из пучка из-за поворота головы. – Расскажи о себе.

– Тебе правда интересно? – глаза лукаво косят в мою сторону, когда он заводит двигатель и трогается с места.

– Скажем так, я рассматриваю наше общение возможным.

– Тесное общение? – уточняет этот упрямец, добавляя огонька в харизму.

– Пока просто общение.

– "Пока", мне нравится это слово, в особенности, когда оно звучит из твоих красивых алых уст.

– Ненавижу лесть, учитывай это, пожалуйста, когда говоришь со мной. Твои шансы тут же возрастут, если снимешь маску плейбоя.

– Я говорю правду: твои красные губы действительно манят, вызывают зудящее желание до них дотронуться своими.

– Пусть это правда, но всё же – лесть и откровенное заигрывание. Не мог бы ты быть более серьезным со мной, сдерживать себя там, где это правильно? Я видела, ты это умеешь. И как я уже сказала, шансы твои возрастут, трижды повторять не стану. Мне нравятся серьезные, умные, добрые, не болтливые и не тщеславные, остальных я отсеиваю за ненадобностью – лишь засоряют мое окружение. Жаль, профессора Александра нельзя ластиком стереть, будни были бы и вовсе замечательными. А еще соседа из 60-ой квартиры.

– Достает? – Ян кардинально перестроился, взгляд, время от времени отрывающийся от дороги, чтобы находить мой, стал умным, серьезным, взрослым.

– Клеится. Но ему, бедному, не понять, что я ненавижу цифру… "6", – с тщательно прикрытой неприязнью отзываюсь я, оставаясь непоколебимой снаружи.

– Как это связано? – спрашивает с недоумением.

– Он из 60-ой квартиры, я же сказала, – говорю таким тоном, будто всё сразу должно стать понятным, мол, к чему вопросы, и так ясно. Однако я лишь хочу, чтобы он больше не расспрашивал, забыл об этой неприятной теме, которую я совершенно случайно зародила своей неосторожно брошенной фразой о соседе.

– Ты необычная девушка, – заключает он, не поняв суть.

– Ты второй за сегодня, кто мне это говорит. Слово в слово. Вы с Ильей похожи.

– Илья значит, – тянет он нерадостно, поджав губы. – Только я красивее, Софи, и упрямее. Даже не смотри в его сторону, уведу при любом раскладе.

– Самоуверенны вы тоже оба, только вот Илья более серьезный.