Легенда о мертвой Джинни

Все это пронеслось, как мне казалось, за долю секунды в голове, но не ускользнуло от внимательных бойких глаз Минни.

– О, я чувствую, и моя фамилия вам тоже знакома, Мад, правильно я говорю?

Ничего от нее было не скрыть.

– Отпираться бесполезно. – С извиняющимся видом я пожала плечами. – Мне действительно знакома ваша фамилия. В ваших местах, насколько я знаю, нечасто происходят из ряда вон выходящие случаи, и да, один из них связан, кажется, с вашей семьей.

Конец предложения я постаралась сделать вопросительным. Теперь уже Минни пришлось, соглашаясь, кивать:

– Все верно, Мэдди, Бобби – мой племянник.

Я не могла не заметить, что она сказала не «был моим племянником». Все же исчезновение оставляет родным надежду на то, что их близкие живы.

– Мне жаль, что с ним это произошло. – Надеюсь, мои слова прозвучали искренне.

– Что уж тут. – Минни взмахнула полотенцем. – Чаю с булочкой хотите или просто погреться зашли?

– Да, с удовольствием выпью чаю. А с сыром булочки есть?

Булочки у Минни были со всем возможным, и я внутренне порадовалась, что в Холмсли Вейл нет общественного транспорта и всю эту сладко-ароматную вкусноту, которая отложится на мне, я смогу согнать с помощью долгих пеших прогулок.

В ванильном раю не хватало только столиков, но возле окна была пристроена короткая стойка, рядом с которой уверенно стояли на ногах два высоких барных стула с деревянными сиденьями. Там Минни и устроила для меня завтрак с травяным чаем, слойкой с ветчиной и тостом с расплавленным сыром.

Убедившись, что я поела и могу отвечать на вопросы, не думая без конца о еде, она спросила:

– Вы приехали, чтобы написать о нем? Написать о Бобби?

– Да, – сначала сказала я, но подумав, произнесла: – Нет.

Даже сейчас не могу сказать, какой из этих ответов был честным, а какой – истинным. Минни не стала цепляться к словам, только покивала, как будто понимающе.

– И как продвигается? – поинтересовалась она.

– Пока непонятно. – Я развела руками. – Только приехала. Информации много и одновременно мало. Может, вы мне что-нибудь расскажете.

Бровь Минни поползла вверх, выражая негатив.

– Ого, так ваш визит – не случайность, – протянула она.

– Нет-нет, – замахала я руками. – Чистая случайность. По правде говоря, я шла в ресторанчик, чтобы позавтракать, а сюда завернула не иначе как чудом, честное слово. Нет, если вы не хотите обсуждать эту тему, я допью чай и удалюсь, конечно.

С секунду Минни размышляла, пока не решила, что я все же безобидна.

– Ладно уж, поболтаем. Все равно делать нечего, так рано к нам никто не добирается, а если и зайдут, рассиживаться все равно не будут, возьмут хлеба и круассанов и снова оставят нас вдвоем.

Хотя я и запланировала встречу со священником, спешить к нему совершенно не хотелось. У Минни было так тепло, хорошо и вкусно пахло, а на улице – напротив, влажно, сыро и противно, что я без малейших сомнений удобнее расположилась на неудобном стуле, готовая слушать историю Бобби Джентли.

– Да рассказывать особенно нечего, – рубила мои надежды на новый роман Минни. – Бобби – сын моего брата. Его тоже зовут Бобби.

Видя, что я не смогла подавить улыбку, Минни развела руками и сделала преувеличенный поклон:

– Да, мы не из клана Харди, но Роберт – наше семейное имя, его носил и наш отец, так что все в духе традиций.

Я постаралась сделать извиняющееся лицо.

– Ну так вот, – продолжала Минни. – Бобби – обычный парень. Не самый умный, но и не дурак какой-то там. Бобби и Бобби. Здоровый, большой такой…

– Как вы думаете, Минни, а где сейчас Бобби?

Разговор о парне в настоящем времени вызывал противоречивые чувства – ведь прошло два года с тех пор, как он исчез. И если тетя говорила о нем так, значит, считала, что с ним все в порядке где-то в другом месте.

Но Минни замялась, вопрос ей явно не нравился.

– Где Бобби? – Она закатила глаза, как школьник, которого поймали на невыученном уроке. – По правде говоря, не знаю. Никто не знает. Сами ведь слышали: Бобби пропал.

– Думаете, он еще жив? Все же два года прошло… – продолжала атаковать я.

Минни все меньше нравился этот разговор:

– Даже думать об этом не хочу. Бобби – действительно крупный, сильный парень. Таких в школе все боятся. Не представляю, каким нужно быть силачом, чтобы напасть на великана. У нас таких и нет больше. Если кто и пошел на него с дурными намерениями, то точно не в одиночку. Чтобы утащить куда-то такого здоровяка, как Бобби, нужно самому быть немаленьким.

Я вспомнила фото парня, которое увидела в интернете. Он выглядел не сильным, а скорее грузным, имеющим избыточный вес. Но кругленькой Минни я об этом, конечно, говорить не стала.

– Думаете, его кто-то украл?

– Ну а что еще остается думать? Тела Бобби не нашли, а значит, надо думать, что где-то он есть.

У меня были на этот счет другие соображения: все же спрятать тело можно, особенно если похититель увез Бобби куда-то за пределы Холмсли Вейл. В конце концов, тело можно и утопить, расчленить, сжечь. Но никогда не высказывайте таких предположений родственникам жертв.

– Как вы думаете, его украл кто-то из Холмсли Вейл? Или это был кто-то не из этих мест?

– По правде говоря, я не сомневалась, что Бобби похитил какой-то чужак. Потому что ну кому в нашей деревне нужно похищать парней? У нас никогда ничего не происходит. Похитить Бобби ради выкупа бессмысленно. Брат живет, конечно, неплохо, но у нас так живут примерно все. Если думать о педофилах, а мы, конечно, и о них тоже думали, то Бобби и тут последний из парней, на которых можно было бы положить свой извращенный глаз: огромный малый быстрее сам нападет, чем будет ждать, чтобы на него напали. Ну, словом, не тот типаж. Вот мальчик Хитов был именно такой – если бы он пропал первым, я б даже не сомневалась: его украл какой-то извращенец, любящий мальчиков.

Я внутренне обрадовалась, что Минни вышла на связку «Бобби – Микки» и мне не пришлось подводить к этому самой.

– Считаете, Микки украл тот же человек, что и Бобби за год до того?

– Абсолютно уверена. Потому и говорю: до пропажи Микки я думала, что Бобби украл кто-то не из Холмсли Вейл. Сначала это было совершенно бессмысленное и нелепое преступление: Бобби пропал, и, сколько бы мы ни искали, мы не находили его ни живым, ни мертвым. А знаете, это хуже всего – не знать, что произошло. Жена Бобби Натали просто онемела, ни с кем не говорила. Только слонялась по округе в поисках Бобби. Потому что невозможно принять, что ты никогда не увидишь своего единственного ребенка, если не знаешь наверняка, жив он или мертв. У меня нет детей, но я это очень понимаю. Да и кто не поймет. Это же как почву из-под ног у матери выбить.

– А ваш брат как переживал пропажу сына?

– Ну-у, – протянула Минни, – Бобби никогда не был особенно эмоциональным. Конечно, он был подавлен и, уверена, даже плакал тайком ото всех. Но не показывал свое горе на людях. И он почти сразу решил, что Бобби больше нет. Нет, он искал его вместе со всеми, конечно, но когда прошла неделя, уже не сомневался, что сына нет в живых. Может, так он пытался принять горе.

– А может, он знает наверняка, что сына нет в живых? – спросила я с осторожностью многотонного слона.

Минни завелась моментально:

– Намекаете, что мой брат убил собственного сына?!