– Конечно! Я – не торговец наркотиками. Я – бизнесмен. Мой бизнес – импорт итальянской еды: сыр, оливковое масло, помидоры, перец…
– Правильно. А я – Папа Римский.
Щенок скулил, дергал поводок.
– Ми-и-стер Фэ-Бэ-Эр, пошли погуляем со мной. Моя собачка – она хочет гулять.
Они пошли, щенок бежал впереди, увлекая их вниз по Малберри в сторону Кэнел-стрит.
Гиббонс засунул руки в карманы.
– Для человека, которого обвиняют в торговле наркотиками, слишком уж ты веселый, Уго.
– Всегда надо быть веселым. – Будда плавно повел рукой. – Нехорошо быть грустным. Будешь грустить – заболеешь и тогда – пиши пропало – помрешь. Надо всегда смеяться. Это лучше, чем лекарство.
– Так ты теперь выступаешь в роли доктора?
Саламандра рассмеялся.
– Давай-давай, ми-и-стер Фэ-Бэ-Эр, сейчас Рождество.
Он показал на гирлянды огней, развешенные на телефонных столбах вдоль Малберри-стрит.
– В Рождество все должны быть веселые. Ты не любишь Рождество?
Гиббонс пожал плечами.
– В детстве любил.
Саламандра покачал головой.
– Не-е-ет, ми-и-стер Фэ-Бэ-Эр, нехорошо так думать. Будешь так думать – умрешь молодым.
Гиббонс посмотрел ему в глаза.
– Угрожаешь?
Будда рассмеялся, его толстые щеки покрылись складками.
– Ты очень подозрительный. Может, ты итальянец?
– Нет. Упаси Бог.
Они прошли мимо какого-то увеселительного заведения, в окне которого стояли трое плотных мужчин среднего возраста и пристально смотрели на них. Один из телохранителей поприветствовал их. Саламандра перехватил взгляд Гиббонса, брошенный им на окно, и опять расхохотался. Смеялся он смачно, от души.
– Ты думаешь, эти люди – мафия, да? Очень плохие люди?
– А что ты думаешь?
Саламандра надул губы и пожал плечами.
– Я никогда не встречал ни одного из мафиози. Я не знаю, как они выглядят.
– А твои дружки по процессу? Ты не знаешь, как они выглядят?
Саламандра поджал губы и покачал головой, как бы говоря: «Ничего-то ты не понимаешь».
– Те люди в суде – они не мои друзья. Я их не знаю. Правда. Но я знаю одно – это не мафия. Может быть, преступники, да. Но не мафия. Я так думаю.
– Почему?
– Мафия – это… как Санта-Клаус. – Он кивнул на бумажного Клауса, наклеенного на окно пиццерии. – Каждый знает о Санта-Клаусе, но он не живой человек.
– Ты говоришь, что мафия не существует?
– Нет, мафия, конечно, есть. Но не в Америке. Все привыкли, что мафия в Америке была. Может, двадцать – двадцать пять лет назад. Наверно, и сегодня кто-то называет себя мафией. Но они не мафия, просто шпана. – Он почесал промежность. – Понимаешь, что я говорю? Они делают глупости и говорят – они мафия. Но это неправда, они – дерьмо.
– А как насчет торговцев наркотиками? Наркомафии?
– Не знаю такое.
– Наркомафия – парни с Сицилии, которые орудуют здесь. Такие, как ты и другие обвиняемые.
– Те парни – я ничего про них не знаю. Я, я не мафия. Я – бизнесмен. Я тебе уже говорил. – Будда надулся и для пущей убедительности кивнул.
– Так ты говоришь, что мафия не существует?
– В Америке – нет.
– А в Италии?
– В Италии, на Сицилии, думаю, да, есть. На Сицилии очень тихая, но очень могущественная.
– По-твоему, сицилийской мафии здесь нет?
Саламандра пожал плечами и так посмотрел на Гиббонса, словно ответ был очевиден.
– Сицилийская мафия – очень тихие люди. Даже если они есть здесь, в Нью-Йорке, никто никогда про них не узнает. Может, они здесь, а может – нет. Ты никогда не узнаешь.
– А ты разве не в сицилийской мафии?
– Нет! Я тебе уже говорил.
– И ты не известный всем Севильский Цирюльник?
Будда так рассмеялся, что его глазки утонули в жирных щеках. Затем неожиданно запел тоненьким голосом:
– Фи-и-гаро, Фи-и-гаро, Фигаро, Фигаро…