Грязный бизнес

Большой наркотик, большой ковер? А может быть, Саламандра произносил слово «ковер»? Гиббонс задумался, попытался представить, как Саламандра произносит «ковер» – «par». Вполне возможно, он именно так его и произносит.

И вдруг он что-то вспомнил. Вспомнил, что сказала ему Лоррейн, когда они наблюдали, как Мари, склонившись к Тоцци, жужжит ему что-то на ухо. Она сказала, что видит этот ковер впервые, раньше его здесь не было.

Он попытался вспомнить, как выглядит этот ковер. На нем стояли Тоцци и Мари. Темно-бордовый с рыжевато-коричневым узором – какие-то тотемные знаки. Это был очень большой ковер – больше чем девять на двенадцать, – он покрывал всю комнату.

Гиббонс опять посмотрел на расшифровку, мысленно заменяя слова: «…я люблю большой ковер. Мне нравится, как он выглядит».

Дом агента ФБР, набитый всяким хламом, – превосходное место, чтобы припрятать наркотики.

Не может быть…

Да, но…

Но как они смогли его туда занести?

Не может быть. Чепуха какая-то.

Затем он вспомнил про большую партию наркотиков, которая, по имеющейся у них информации, должна вот-вот прибыть в страну. Сорок килограммов героина – около восьмидесяти восьми фунтов. А можно ли спрятать столько героина в ковер такого размера? А почему бы и нет? Это очень большой ковер.

Но как он попал в дом дяди Пита?

Да…

Впрочем, когда дело касается наркотиков, нет ничего невозможного.

Гиббонс снял наушники и взялся за телефон. Надо поговорить с Тоцци.

Глава 13

Немо стоял на цыпочках на мусорном ящике и пытался заглянуть в окно. По-видимому, это было окно ванной комнаты, матовое стекло было приоткрыто на пару дюймов – должно быть, со вчерашнего дня, когда после похорон в доме собралось много народа. Похоже, все будет даже проще, чем он предполагал. Он же говорил этому черномазому придурку – Чипсу, что дело плевое, но тот заартачился и наотрез отказался ему помочь. Он узнал из газет, что произошло в этом доме, и заявил, что ни за что больше туда не сунется. И чего он испугался, черт его побери? Привидений?

Немо настежь распахнул окно, подтянулся на руках, перебросил сперва одну ногу, затем другую и осторожно встал на раковину. Конечно, ему не хотелось самому этим заниматься – он же «доверенное» лицо мафии, – но выхода не было. В конце концов, черт побери, здесь же никого нет. Будет нетрудно все сделать. Просто взять ковер и вытащить его отсюда. Коп только что ушел. Он видел, как парень выходил из парадного. Какой-то прок от Чипса все же был. Это он подкинул идею, как выманить из дома полицейского: позвонить в местное отделение полиции и сообщить о дорожном происшествии, подождать пять минут и опять сообщить им уже о другом столкновении за углом. Сидя в своей машине, Немо подслушивал переговоры между полицейскими по рации. Он все сделал, как сказал Чипс, и это сработало. Он слышал, как диспетчер отправил ближайший патрульный автомобиль к месту первого дорожного происшествия, затем, так как рядом не было других патрульных машин, он вызвал парня, дежурившего в доме, и послал его проверить, что там произошло за углом. Все вышло просто здорово. Теперь у него уйма времени, чтобы схватить ковер и сбежать с ним. Даже потеть не надо.

Немо оторвал кусок туалетной бумаги, вытер нос и выбросил бумагу в унитаз. Он потер руки и поежился – чертовски холодно, он никак не может согреться. Мерзкое состояние. И самое отвратное, ты сознаешь, что подступает ломка, и не можешь думать ни о чем другом, кроме одного: как раздобыть нужную дозу. Настоящая пытка. Он был на мели, иначе бы перехватил немного дури на улице. В другое время он бы уже рехнулся, но сейчас ему необходимо быть хладнокровным. Как только он заполучит ковер, тут же сделает в нем маленький надрез и возьмет немного этого дерьма себе. Совсем немного. Только на один раз и чуть-чуть на потом. Если Саламандра заметит и спросит, какая сволочь попользовалась товаром, он ответит, что ничего не знает. Свалит вину на кого-нибудь другого. Например, на Чипса. Придумает что-нибудь. Саламандра не знает, что иногда он балуется этим, не знает и не должен знать. Ведь он теперь «посвященный», а «посвященным» строжайше запрещено употреблять эту дрянь. Но он, Немо, не какой-нибудь наркоман, просто ему это нравится, согревает его изнутри. Если он захочет, то сможет остановиться. Если захочет. В любой момент.

Немо оторвал еще один кусок туалетной бумаги, вытер свой мокрый нос и швырнул бумагу в унитаз. Подошел к двери ванной комнаты, открыл ее, осмотрел коридор и лестницу, прислушался. Тихо. Никого. Все так, как он предполагал. Он выскользнул из ванной и направился в переднюю часть дома. Только не наделать глупостей. Схватить ковер и уйти, пока не вернулся коп.

Войдя в холл, он сразу увидел в одной из комнат слева этот ковер с его идиотским рисунком. Слава Богу. Ему стало намного лучше.

Но прежде чем пойти за ковром, он бросил взгляд в комнату, расположенную с другой стороны холла, и чуть не наложил в штаны. Повернувшись к нему спиной, у стола стояла какая-то стерва и складывала бумажные тарелки и пластиковые стаканы в большой зеленый мусорный мешок. На ней были джинсы и зеленый свитер, длинные черные волосы слегка тронуты сединой, на плече висело кухонное полотенце. Только этого не хватало.

Немо остолбенел, глядя то на стерву, но на ковер, то опять на стерву. Его снова затрясло. О, Иисус! А он-то думал, что в доме никого нет и чуть было не заорал от радости – товар лежал прямо у него под носом. А теперь вот… Да и коп того и гляди вернется. Слава Богу, эта баба пока не заметила его – она стояла к нему спиной. А ковер как раз там, в комнате напротив. И он уже почти добрался до него…

Постой, какого черта.

Немо мгновение наблюдал за ней, затем огляделся, выискивая, что бы могло ему пригодиться. В другом конце коридора, в торце дома, он заметил настенный телефон с длинным закрученным шнуром. Он неслышно добрался до него, отсоединил оба конца шнура от телефона. Хорошая работа. Очень хорошая. Прокрался обратно в холл, бросил взгляд на ковер и, мягко ступая, вошел в эту комнату. Только встав позади нее, он понял, какая она высокая. Ну и что с того? Шнур был обмотал вокруг обеих его рук. Никаких проблем, просто немного ослабить шнур. Когда все было готово, он подпрыгнул, накинул шнур ей на шею и с силой рванул вниз.

Она тихонько вскрикнула, словно чем-то поперхнулась, но тут же смолкла, как только он затянул шнур у нее под подбородком – быстро и красиво, так же просто, как взять собаку на короткий поводок. Немо схватил ее за горло, попробовал просунуть под шнур палец – не вышло. Все сделано как надо. Еще один резкий рывок, толчок коленом в поясницу – и она упала на бок. Готово. Ну вот и все, собачонка ты этакая. Он даже улыбнулся – как легко у него все получилось. Он проделывал это и раньше, с ребятами куда крупнее, чем она.

Держа шнур одной рукой, другой он стащил у нее с плеча полотенце, обмотал его вокруг ее лица и им же заткнул ей рот. Затем перевернул женщину на живот, уселся ей на спину и завязал полотенце сзади, под копной черных волос. Хорошо, что шнур оказался таким длинным и эластичным. Он заломил ей руки за спину и связал их этим же шнуром, чтобы она не достала горло. Теперь эта детка никуда не сбежит.

Но как только он перестал возиться со шнуром и отпустил его, то понял, что совершил большую ошибку. Она повернула голову и уставилась на него огромными и дикими, как у лошади на финише, глазами. Она видела его лицо. Черт. Теперь ему придется избавиться от нее. Он взглянул на закрытую входную дверь и подумал о копе. Черт. Надо поторапливаться.

Он ухватил ее за свитер и поволок на кухню. Она легко скользила по паркетному полу, но на старом линолеуме на кухне стала сопротивляться. Это рассердило его. Долбаная сучка. Что это она делает? Идиотка глупая. Он думал, что все пройдет гладко. Теперь ему придется над ней попотеть. Черт.

Немо вытер свой сопливый нос одним рукавом, потное лицо – другим. Здесь чертовски холодно. Зубы его стучали. Он думал о ковре в той комнате, о тепле, спрятанном внутри этого большого красного малыша. Ему будет тепло и хорошо, всему его телу. Он представил маленькую пузатую печку, горящую внутри его ровным, приятным пламенем. Скорей кончай с ней, хватай ковер и чеши отсюда.

Он шарил взглядом по кухонным столам в поисках ножа. Ему нужен нож, чтобы перерезать ее чертово горло. Неожиданно его взгляд остановился на чем-то, что стояло на столе у раковины, спрятавшись за серебряным кофейником, открытым пакетом с сахаром и большой круглой синей банкой с солью, на которой была изображена девочка с зонтиком в руках. Оказалось, это большая пластиковая бутыль с белильной известью. Неожиданно он вспомнил свою мать. Она любила отбеливатель и использовала его к месту и ни к месту. Он уставился на бутыль, затем взглянул на лицо этой суки, на ее бешеные лошадиные глаза. Он не убьет ее. Да, не убьет. В память о своей матери.

Немо потянулся за бутылью, прихватив еще и банку с солью.

Девка визжала из-под кляпа, отталкивалась пятками, пытаясь перевернуться на спину. Она видела – вот-вот свершится нечто ужасное.

Немо наклонился, схватил ее за волосы, рывком повернул к себе. Он стоял над ее искаженным криком лицом, шмыгая носом и вытирая его рукавом.

– Ну-ка, детка, открой свои глазки, большие и красивые. Давай побыстрее покончим с этим.

Он надавил на бутыль, струя получилась тоненькой и слабой.

Она крепко зажмурилась и отвернулась, когда жидкость попала ей в лицо. Тогда он зажал ее голову между коленями, так, чтобы лицо было повернуто вверх.

Сыпанув немного соли, он подождал и затем опять брызнул отбеливателем. Через секунду начнется реакция, ей прожжет веки, зрачки станут белыми и мутными. Сможете ли вы тогда опознать нападавшего, мисс сучка? О, извините, ваша честь, но я ни черта не вижу. Я слепа как поганый крот.

Трясясь и дергаясь, Немо посыпал еще немного соли. Ну же, детка, расслабься. Открой свои глазки и давай с этим покончим. Он направил струю извести ей в лицо.

Она сопротивлялась изо всех сил и вопила, хотя никто не мог ее услышать.

Ну давай же, детка, давай. Какого черта? Кончай с этим.

– Лоррейн? – вдруг услышал он.

Немо оставил свое занятие и уставился в дальний конец коридора. Сердце у него было готово выскочить из груди.

Черт!

* * *

– Лоррейн, где ты? – Тоцци стоял на середине лестницы и, наклонившись, пытался заглянуть в гостиную. – Эй, Лоррейн? Только что звонил Гиббонс из управления. Ты что, не слышала звонка? Он хочет, чтобы я проверил…

Он спустился вниз, бросил взгляд на ковер, обошел буфетную стойку. Похоже, Лоррейн только что была здесь, прибиралась. Куда же она, к черту, запропастилась? Должно быть, пошла на кухню. Он повернулся и…

– В чем дело?

Тоцци успел заметить, как что-то, похожее на руку, мелькнуло перед ним, и неожиданно его глаза начало жечь огнем. Кто-то швырнул ему в лицо какую-то гадость. Он зажмурился, потер глаза, но не смог приоткрыть их – боль была невыносимой. Немного порошка попало ему на губы, он облизал их – похоже на соль.

Тоцци машинально потянулся за пистолетом, но его не оказалось. Он же отстранен от работы. Пистолет у Иверса.

Он на ощупь добрался до стены, пытаясь мысленно представить планировку первого этажа. Если этот ублюдок подойдет к нему, он раздавит его, пробьет ему голову, свернет шею – что-нибудь, да сделает. Тоцци осторожно стал продвигаться вдоль стены, прикидывая в уме различные приемы айкидо. Где-то здесь должна быть ванная. Если бы ему удалось до нее добраться, он смог бы промыть водой глаза. Но не успел он сделать и шага, как что-то обвилось вокруг его шеи. Он мгновенно сообразил, что происходит, и, прежде чем петля затянулась, быстро просунул два пальца под шнур или что еще это могло быть. Да, точно, тонкий и крепкий шпагат, моток которого, как он помнил, лежал на кухонном столе. Затем резкий рывок – его спина прогнулась, он заскользил на каблуках. Ублюдок пытался задушить его.