Грязный бизнес

Дергая за шнур, человек бормотал себе под нос:

– Ты не должен был здесь оказаться, козел вонючий.

Пытаясь отвести шпагат от дыхательного горла, Тоцци слышал, как этот ублюдок пыхтел и фыркал, стараясь удавить его. Тоцци, не размышляя, перевернулся, встал на колени и затем сел на пятки в позу сейза, ощутил свой вес, сконцентрировал энергию и подался вперед. Он почувствовал, как тело этого мерзавца перелетело через его голову, и услышал удар при его падении. Возможно, он ударился о буфетную стойку. Тоцци освободился от шпагата, глубоко вздохнул и закашлялся. Затем быстро вскочил, моргая и пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Глаза жгло ужасно, но все же ему удалось различить какие-то неясные очертания. Но ничего похожего на человека, напавшего на него, он не увидел. Или этот тип совершенно неподвижно стоял прямо перед ним, или же притаился где-то сзади. Тоцци протянул руки вперед и приготовился к нападению.

– Где ты? Чего ты хочешь?

Тоцци моргал, в душе моля Господа, чтобы зрение вернулось к нему. Вдруг он неожиданно вспомнил о Лоррейн. О черт!

– Лоррейн!

Он в волнении повернулся несколько раз вокруг своей оси – и тут-то началось. Эта сволочь напала сзади, обхватив его грудную клетку и стараясь из-за плеч добраться до его шеи и сделать полный нельсон.

Ну, твою мать, другого выхода нет.

Тоцци оперся локтями о предплечья этого типа, резко крутанулся и перебросил его через бедро. Но тому удалось каким-то образом ухватить Тоцци за куртку и увлечь за собой, но Тоцци успел встать на колени. Тот обхватил его спереди, и они принялись бороться, сцепив руки. Тоцци старался прижать парня спиной к полу, чтобы освободить руки и схватить его за горло или коленом ударить в пах или живот – надо было хоть как-то сбить его напористость. Похоже, ублюдок очень низкого роста, но невероятно силен: Тоцци судил по его предплечьям – они были огромны. Тоцци ломал и выкручивал ему руки и, наконец, уложил его на пол, но тому удалось вывернуться, вскочить на ноги и самому схватить Тоцци за руки.

– Ты, ублюдок, ты арестован. ФБР.

– А иди ты…

Тоцци не ожидал, что его слова возымеют какой-то эффект, но все-таки помрачнел.

Наконец ему удалось дотянуться рукой до лица противника, и он оттолкнул этого типа так, что тот ударился головой об пол. Однако глухой звук удара сопровождался победным: «Эй!» – после чего он оттолкнулся ногами от груди Тоцци и вскочил. Тоцци опять встал на колени, поводя вокруг себя руками.

Куда он, к черту, провалился?

И вдруг – Тоцци схватился за голову, согнулся пополам и, затаив дыхание, ожидал, пока боль войдет в него. Долго ждать не пришлось. На мгновение он увидел свой затылок как бы со стороны – ветровое стекло, медленно рассыпающееся на осколки. Катаясь по полу от боли, он тыльной стороной ладони наткнулся на предмет, который, судя по всему, был кистью от абажура. Тихонько зазвенели осколки фарфора, он вытянул руки и на ощупь определил: абажур от белой с золотом лампы, стоявшей на серванте, той самой, на которую положила глаз Мари. Вот черт. Попробуй теперь скажи ей что-нибудь. Все равно не поверит.

– Сукин сын, – простонал Тоцци сквозь стиснутые зубы.

От боли из его глаз полились слезы, и это немного помогло. Затем он услышал звук открывающейся двери, увидел идущий снаружи свет и выскакивающую в дверь неясную фигуру.

– Стой!

Но чертов Коротышка не слушал. Да и почему, собственно, он должен его слушать? Вот если бы у Тоцци был пистолет, тогда другое дело.

Тоцци поднялся и заковылял за ним, но у него закружилась голова и подогнулись колени. Он ухватился за дверной косяк, вглядываясь вперед. Маленький ублюдок убегал. Тоцци опять закричал, приказывая ему остановиться, – проку, конечно, никакого, но должен же он сделать хоть что-то. К тому же, может быть, кто-нибудь услышит его крик и остановит убегавшего. Еле живой, он выбрался на холодный свежий воздух, нащупал металлические перила я, обвиснув на них, начал спускаться вниз, но споткнулся и чуть было не упал. Ему удалось удержаться на ногах, ухватившись за перила, но колени его подгибались, ноги заплетались.

Черт, проклятый ублюдок сбежал. Черт.

Голова кружилась, в висках стучало, он с великим трудом втащился обратно в дом. Теперь видимость стала немного лучше – слезы промыли глаза. Он добрался до ванной, подставил голову под кран и, обмывая лицо водой, почувствовал холод, идущий из широко открытого окна. Должно быть, этот ублюдок проник в дом через окно. По-видимому, он двигался очень тихо, и поэтому Лоррейн не услышала его.

Лоррейн!

Тоцци выскочил из ванной, не закрыв кран.

– Лоррейн!

В открытую дверь кухни он увидел ее ноги. Подбежал. Она лежала на спине со связанными сзади руками, с лицом, замотанным кухонным полотенцем. Полотенце было мокрым, волосы тоже. Лоррейн моргала и жмурилась. Рядом с ней он увидел бутыль с отбеливателем.

Боже мой.

Он упал на колени и, развязав полотенце, вынул изо рта кляп. Затем вскочил, схватил с кухонной плиты чайник для заварки, наполнил его водой и вылил Лоррейн в лицо. Металлическая крышка упала на пол и закатилась под холодильник. Он рванулся к крану, чтобы налить еще воды.

– Майкл, стой. – Она закашлялась. – Развяжи меня.

Он уронил чайник в раковину и бросился развязывать шнур, стягивавший ее запястья.

– Лоррейн, твои глаза! Ты что-нибудь видишь? Скорей поедем в больницу!

Она опять закашлялась и покачала головой.

– Я в порядке. В полном порядке.

– Но… но как же это может быть?

Они оба уставились на бутылку с отбеливателем.

– Оставим это на совести дядюшки Пита, – ответила она.

– То есть как?

Теперь, когда ее руки были свободны, она подняла белую пластиковую бутыль и понюхала горлышко, затем протянула ее Тоцци.

– Нюхни.

Тоцци понюхал, поморщился и отпрянул от бутылки.

– Ты помнишь то ужасное белое вино, которое он обычно готовил в ванне?

Тоцци кивнул, его глаза опять начали слезиться.

– Оставим на совести дяди Пита и то, что он разливал его в бутылки из-под отбеливателя.

Казалось, она больше расстроена недобросовестностью дядюшки Пита, нежели попыткой того парня ослепить ее.

– Кто этот парень? Тебе удалось его разглядеть?

Лоррейн поднялась и утвердительно кивнула.

– Да. Низкорослый, черноволосый и уродливый.

Она повернулась к раковине и, набрав в ладони воды, плеснула себе в лицо.

Тоцци пнул ногой бутылку, валявшуюся на полу.

– А я вообще ничего не видел. Он чем-то засыпал мне глаза.