в тугих объятьях
рук вражьих,
– зарок мой крепок!
добуду победу,
или окончатся
дни моей жизни
в этом чертоге!»
640
Пришлась по сердцу
хозяйке дома
клятва гаута.
Воссела властная
золотоносица
возле супруга,
и пир разгорелся,
как в дни былые;
застольные клики,
смех и песни
645
в хоромах грянули,
но сам сын Хальфдана
прервал веселье,
спеша укрыться
в ночных покоях:
он знал, что недруг,
дождавшись часа,
когда помрачится
закатное солнце
и с неба сумерки
650
призрачным облаком
сползут на землю, —
враг явится яростный,
жизнекрушитель,
в зал для пиршеств.
Повстала дружина;
воин воину,
Хродгар Беовульфу
сказал в напутствие,
благословляя
655
ночную стражу,
такое слово:
«Кроме тебя,
никому[42 - Кроме тебя, никому… – Имеется в виду: никому из иноземцев.] до сегодня
я не вверял
сокровищниц датских
с тех пор, как впервые
поднял свой щит.
Прими под охрану
мое жилище!
660
Помни о славе!
Исполни клятву!
Врага стереги!
– и добудешь награду,[43 - … и добудешь награду… – Это обещанье заплатить за подвиг привычно и совершенно естественно для древнего германца: князю полагалось быть щедрым, и воин испытывал прилив сил и отваги, если знал, что его ждет награда. Беовульф приехал к Хродгару не за золотом, но и он, конечно, ожидал, что его ратный труд будет оценен но достоинству.]
коль скоро в сражении
жизнь не утратишь!»
Хродгар вышел,
за ним дружина,
опора Скильдингов,
прочь из зала;
665
возлег державный
на ложе Вальхтеов