Сага о йомсвикингах

Утром конунг Горм Старый встал, подошел к своему престолу и сел на него. Он собирался бражничать дальше. А когда он шел по палатам, то видел на стенах темные полотнища, и когда сел на свое место, как прежде было сказано, то продолжал смотреть на них. Тюра села на другой престол рядом с конунгом. Тогда конунг сказал:

– Должно быть, палаты так убрали по твоему совету, Тюра.

– Почему ты это решил, государь? – спросила она.

– Потому что ты хочешь сообщить мне о смерти моего сына Кнута, – ответил конунг.

– Ты сам говоришь мне об этом, – сказала Тюра.

И когда они начали разговаривать, Горм-конунг приподнялся со своего престола. Потом он тяжело опустился на него, ничего не ответил, прислонился к стене и умер. После этого тело конунга вынесли из палат и собрались похоронить. В честь него по совету его жены Тюры был насыпан курган.

Потом она послала весть своему сыну Харальду и велела ему ехать домой со всеми своими людьми и справить по отцу тризну. Так он и сделал. Тризна прошла хорошо и достойно.

После Харальд принял власть над землями, людьми, и всей державой, что принадлежала прежде его отцу. Тогда он собрал на тинг жителей страны, и датчане объявили его конунгом надо всей державой, что принадлежала его отцу Горму-конунгу. Несколько зим он жил в мире и правил своей страной с честью и славой. Он правил сурово и властно и был в почете у своих людей.

4

В этой саге говорится о человеке по имени Хакон. Он был сыном Сигурда, ярла Хладира. Он жил в Норвегии и был оттуда родом. Ему казалось, что он имеет право быть в Норвегии ярлом четырех фюльков. В то время в Норвегии правили Харальд Серая Шкура и его мать Гуннхильд, прозванная Матерью Конунгов. Они не дали Хакону властвовать над всеми его землями и управлять ими, а он хотел получить или все, или ничего. Поэтому он уехал из Норвегии, взяв с собой большое войско и десяток кораблей. Он отправился в поход и тем летом воевал во многих странах. А осенью он приплыл со всеми кораблями и людьми в Данию, предложил датскому конунгу свою дружбу и попросил у него позволения остаться в его стране на зиму. Харальд-конунг благосклонно отнесся к этой просьбе и предложил ему жить у него с полусотней воинов. Хакон согласился. Он отправился к конунгу с этими людьми, а остальных своих воинов разместил здесь же, в Дании.

Рассказывают, что у Кнута Гормссона остался сын по имени Харальд, а прозвали его Золотым Харальдом. Спустя несколько дней он приплыл в Данию с десятком кораблей. Он воевал во многих странах и добыл много богатства. Эту зиму он решил провести у своего родича Харальда Гормссона и получить здесь пристанище на зиму.

Харальд-конунг хорошо принял своего родича и тезку, и пригласил его к себе с таким же числом людей, какое было у Хакона. Харальд согласился.

Той зимой Хакон и Золотой Харальд жили в большом почете у датского конунга. А когда наступил йоль, был устроен пышный пир. Этот пир превосходил все прочие пиры как обилием браги и всевозможных яств, так и большим числом приглашенных.

Говорят, что развеселившись от браги, гости стали спорить, есть ли в Северных странах такой конунг, что устраивал бы более пышные и щедрые пиры, чем Харальд Гормссон, и все сошлись на том, что другого такого конунга нет во всей Северной половине земли, где говорят на датском языке.

Только один человек не участвовал в этих разговорах, ярл Хакон Сигурдарсон. Говорят, что у конунга было много осведомителей, и ему быстро донесли, что Хакон не восхвалял его, хотя все остальные делали это единодушно. Когда ночь подошла к концу, Харальд Гормссон пригласил к себе для беседы Хакона-ярла и Золотого Харальда. Втроем они уединились в отдельном покое.

И когда они оказались там, конунг спросил у Хакона – правда ли, что тот не считает его самым могущественным конунгом в Северных странах, как ему о том донесли. Ярл ответил:

– В самом деле, государь, я не говорил этого, хотя другие только это и делали, и вообще не участвовал в этом разговоре, и мне кажется, что я ни в чем не повинен.

– Тогда я хочу знать, – сказал конунг, – почему ты думаешь иначе, чем остальные.

– Трудно нам, государь, судить об этом, – ответил ярл, – только думается мне, что нельзя считать более могущественным того, кто позволяет другому собирать свои подати на протяжении многих лет и не решается потребовать их себе, даром что они принадлежат ему по праву.

Конунг помолчал, а потом сказал:

– Теперь я понял, что ты сказал правду, и у тебя были для этого причины. Но отныне ты не сможешь называться самым мудрым ярлом и моим лучшим другом, если не посоветуешь, как мне поступить с Харальдом Серая Шкура, сыном Гуннхильд. Ведь я знаю, что это его ты имел в виду.

Ярл сказал:

– После этой встречи со мной и твоим родичем Золотым Харальдом тебе прибавится чести, и с этих пор тебя будут считать еще более могучим конунгом, чем прежде. Давайте втроем составим план, и тем преумножим нашу славу.

– Поведай нам свой замысел, – сказал конунг, – и докажи, что тебя недаром считают дальновидным и мудрым человеком.

Хакон ответил:

– Если тебе необходим мой совет, то вот что я задумал. Отправьте своих людей на одном хорошо снаряженном корабле к Харальду Серая Шкура и скажите, что вы приглашаете его к себе со всем почетом и с немногими провожатыми на достойный пир. Велите передать ему, что при встрече вы сможете мирно решить все ваши разногласия. Ты должен также сказать, что намерен посвататься к его матери, Гуннхильд. Я хорошо знаю ее нрав. Она уже не молода, но сделает все, чтобы убедить сына отправиться в эту поездку, если о том зайдет речь, потому что больно охоча до мужчин. Мы все устроим вместе, а ты должен пообещать своему родичу Золотому Харальду, что отдашь ему одну половину Норвегии, а мне другую, если нам удастся убить Харальда Серая Шкура так, что тебе со своими людьми не придется участвовать в этом. Взамен я обещаю тебе, вместе с Золотым Харальдом, что ты получишь от Норвегии те подати, что мы будем выплачивать, когда эта страна станет нашей: сто марок серебра и шестьдесят ястребов. Если мы так сделаем, то наша слава возрастет.

Харальд-конунг сказал:

– Мне кажется неплохим твой замысел, и мы осуществим это, если удача будет на нашей стороне.

Золотой Харальд тоже казался доволен их замыслом, и все трое вышли из отдельного покоя.

Харальд-конунг приказал не мешкая снарядить корабль. Это была большая шняка. Он велел собрать шесть десятков человек, и когда они были готовы, то отправились в путь. Их поездка прошла благополучно.

В Норвегии они встретились с конунгом Харальдом Серая Шкура и передали ему то, что им было велено. Они сообщили Гуннхильд, что конунг Харальд Гормссон хочет взять ее в жены. Когда она это услышала, то все пошло так, как предсказывал Хакон, и она стала убеждать своего сына поскорее отправиться в путь.

– Не следует это откладывать, – сказала она. – Я буду править нашей страной, пока ты не вернешься, и надеюсь, ничего за это время не случится. Собирайся скорее в путь.

После этого люди Харальда Гормссона поплыли назад. Они добрались благополучно и сообщили конунгу, что тот может ждать к себе Харальда Серая Шкура.

5

Тогда Хакон и Золотой Харальд спустили на воду свои корабли, а также те, что дал им в помощь Харальд Гормссон, так что у них было теперь шесть десятков кораблей, снаряженных к битве. Они поднялись на корабли и стали ждать, когда приплывет Харальд Серая Шкура, чтобы напасть на него. Харальд не стал нарушать свое обещание. У него было два корабля и четыре сотни людей. Он ничего не опасался.

Встретились они в Лимафьорде, в том месте, что зовется Хальс. Хакон сказал, что не хочет нападать на него с таким большим числом кораблей, ведь для этого будет достаточно и нескольких.

– По правде говоря, – сказал он, – мне трудно сделать это по той причине, что Харальд Серая Шкура мой родич. Но я охотно уступлю тебе эту победу.

Говорят, что Харальд позволил убедить себя, так как Хакон оказался очень хитер. После этого Золотой Харальд велел издать боевой клич и напал на своего тезку. Норвежцы оказались не готовы к этому нападению, потому что они ничего не опасались. Но защищались они доблестно и отважно. Хакон-ярл со своими воинами не участвовал в битве двух тезок.

Когда конунг Харальд Серая Шкура оказался в смертельной опасности и понял, что его обманули, ему стало ясно, чем закончится эта битва, и он сказал так:

– Одно меня утешает, тезка: тебе недолго радоваться своей победе, даже если ты убьешь меня, потому что, думается мне, все, что здесь случилось, задумал Хакон-ярл. Когда я погибну, он нападет на тебя и убьет вслед за нами, и так отомстит за нас.

Рассказывают, что конунг Харальд Серая Шкура пал в этой битве, и с ним большинство его людей. Так он закончил свою жизнь.

Когда Хакон-ярл узнал об этом, то поплыл к Золотому Харальду и его войску, когда они этого не ждали, и предложил людям Харальда выбрать одно из двух – или они сразятся с ним, или пусть выдадут ему Золотого Харальда, потому что он хочет отомстить за гибель своего родича Харальда Серая Шкура. Они предпочли не вступать в битву с Хаконом, так как знали, что конунг Харальд Гормссон хочет смерти Золотого Харальда, и все, что тогда случилось, конунг Харальд Гормссон втайне задумал с Хаконом. Затем Золотого Харальда схватили, отвели в лес и повесили.

Хакон-ярл отправился к Харальду Гормссону, чтобы тот сам вынес ему приговор за убийство его родича Золотого Харальда. Но на самом деле то были пустые слова, потому что они вместе все это затеяли. Тогда Харальд-конунг объявил, что Хакон должен будет один раз собрать войско со всей Норвегии и прийти к нему на помощь в Данию, если окажется, что в этом будет нужда. А кроме того он сказал, что Хакон должен приезжать к нему всякий раз, когда он попросит его об этом или захочет получить его совет. Кроме того, Харальд обязал его платить те подати, о которых было сказано прежде.

Прежде чем уехать, Хакон забрал себе все золото, что принадлежало Золотому Харальду. Из-за этого золота Харальд и получил такое прозвище. Это золото он привез из Южных стран. Золота было так много, что его сложили в два сундука, которые не могли сдвинуть с места даже два человека. Все это золото ярл забрал себе как военную добычу и уплатил этим дань Харальду-конунгу за три года вперед, сказав, что лучше это сделать сейчас, чем в другое время. Харальд-конунг согласился, и на этом они расстались. Хакон-ярл покинул Данию и плыл, пока не добрался до Норвегии. Он сразу отправился к Гуннхильд Матери Конунгов и сказал ей, что отомстил за гибель ее сына Харальда Серая Шкура и убил Золотого Харальда. Он добавил, что Харальд Гормссон хочет, чтобы она приехала к нему с достойным числом провожатых, так как намерен взять ее в жены. Все это задумали Харальд и Хакон прежде чем расстаться. И на тот случай, если она клюнет на эту уловку и приедет в Данию, они назначили людей, которым велено было убить ее.

Тут и стало видно, что правду гласила молва, будто она охоча до мужчин. Она отправилась в путь с тремя кораблями. На каждом корабле было по шесть десятков человек. Они плыли, пока не достигли Дании.

Когда Харальд узнал, что явилась Гуннхильд, он выслал несколько повозок для нее и для ее людей. Ее усадили в красивую повозку и сказали, что конунг уже приготовил пышный пир. Они ехали целый день, и к вечеру, когда стемнело, так и не добрались до палат конунга. На пути их лежало огромное болото. Они схватили Гуннхильд, вытащили из повозки, бросили в болото и утопили там. Так она закончила свою жизнь. С тех пор это болото называется Болотом Гуннхильд. Сразу после этого люди конунга уехали оттуда и тем же вечером были дома. Они сообщили конунгу, как обстоят дела. Конунг ответил:

– Вы все сделали хорошо. Наконец-то она удостоилась той чести, что я для нее готовил.

Несколько зим Харальд-конунг и Хакон-ярл жили в добром согласии, и между Данией и Норвегией был мир. Они считались лучшими друзьями. Как-то раз Хакон-ярл послал Харальду-конунгу шесть десятков ястребов, сказав, что лучше уплатить дань сразу, чем делать это каждый год.

6

В то время Саксландом и Пейтулёндом правил Отта-кейсар, а прозвали его Отта Рыжий. У него было два ярла – одного звали Ургутрьот, а другого Бримискьяр. Рассказывают, что однажды во время йоля кейсар поклялся, что будет ходить войной на Данию три лета подряд, если потребуется, и окрестит эту страну, если ему удастся. И после того как кейсар принес этот обет, он стал собирать войско.