За пределами игр и сценариев

Гиацинта рассказала группе свою историю для того, чтобы положить начало самой распространенной игре, в которую играют в группах. Она называется «“Почему бы тебе не…” – “Да, но…”». В нее может играть любое число людей. Один человек, Зачинщик, или Провокатор, излагает проблему. Остальные начинают предлагать ее решения, но на каждое из них у Зачинщика находится какое-либо возражение. Умелый игрок может выдерживать натиск группы часами. В конце концов оппоненты сдаются и он одерживает победу. Гиацинта, например, успела признать негодными более десятка предложений, прежде чем психотерапевт остановил игру. Вот в чем здесь заключается уловка: в основе игры лежит вовсе не стремление найти подходящее решение проблемы, а желание одержать победу в словесном поединке.

Среди других распространенных игр назовем «Как у меня дела?», «Ссора», «Алкоголик», «Родительский комитет», «Разве это не ужасно?» и «Неуклюжий». В «Неуклюжем» Зачинщик ломает и портит вещи, устраивает беспорядок, каждый раз говоря при этом: «О, простите!» Неопытного игрока такое поведение ставит в тупик, тогда как бывалый скажет: «Ты можешь портить и ломать вещи, если тебе так нравится, только, пожалуйста, не проси при этом прощения». Тем самым он как бы дает Зачинщику знать, что его уловка обнаружена. Неуклюжий терпит поражение и прекращает игру. Я уверен, что многие из вас сейчас подумали о Стивене Поттере, но игры – далеко не безобидное занятие. Например, «Алкоголик» – это игра со множеством довольно сложных правил, которая может привести к печальным последствиям. Данная игра предполагает наличие минимум четырех игроков: Преследователя, Спасителя, Простофили и Зачинщика.

Рисунок 5. Игра

Рисунок 6. Терапевтический эффект

Трансактный анализ игры Гиацинты «“Почему бы тебе не…” – “Да, но…”», представленный на рисунке 5, был проанализирован в присутствии членов группы. Под видом того, что ее Взрослый занят решением проблемы, Гиацинта провоцирует одногруппников стать на позицию родителя, дающего советы беспомощному ребенку. Цель Гиацинты – приводить в замешательство одного родителя за другим, показывая неразумность их предложений. Игра не прекращается потому, что на поверхностном уровне она выглядит как взаимодействие двух Взрослых; на более глубоком уровне стимул и реакция на него также дополняют друг друга. Слова Родителя в адрес Ребенка («Почему бы тебе не…») вызывают вполне адекватный ответ Ребенка («Да, но…»). Взаимодействие на втором уровне носит бессознательный характер.

Терапевтический эффект анализа заключается в том, что Гиацинта осознала необходимость приводить в замешательство других для того, чтобы почувствовать уверенность в себе. Кроме того, все члены группы поняли, как легко поддаться на провокацию и начать говорить с позиции Родителя, не осознавая этого. Когда пациентка, недавно ставшая членом группы, попыталась начать игру «“Почему бы тебе не…” – “Да, но…”», остальные поддержали ее инициативу, чтобы не заставлять ее нервничать. Но несколько недель спустя пациенты корректно объяснили ей, во что она хотела втянуть группу. Другими словами, у них появился выбор, играть или не играть в эту игру, смотря по обстоятельствам, в то время как раньше, не имея выбора, они неминуемо оказывались втянутыми в нее. Появившуюся у них возможность выбирать они могли использовать и в отношениях с более близкими людьми. На рисунке 6 данный результат терапии изложен на языке трансактного анализа. Рисунок 6.1 показывает изначальную контаминацию Взрослого Родителем, тогда как на рисунке 6.2 изображена деконтаминация Взрослого, который теперь знает, как вести себя в подобной ситуации.

СЦЕНАРНЫЙ АНАЛИЗ

Сценарий – это попытка повторения в производной форме не просто реакции или ситуации переноса, а целой драмы переноса. Зачастую она разбита на акты, чем напоминает театральное представление. Последнее же является интуитивным воспроизведением артистами драм нашего детства.

С точки зрения функционирования сценарий – это сложная совокупность трансакций. Последние носят повторяющийся характер. Однако здесь дело может обойтись без повторений, так как иногда человеку требуется вся его жизнь, чтобы доиграть спектакль до конца.

Женщина, которая берет в мужья одного алкоголика за другим, реализует типичный трагический сценарий. В его основе лежит желание женщины вырвать несчастных из лап пагубной страсти. Ввиду того что чудесного исцеления, которое предписано сценарием, не происходит, женщина подает на развод и пробует снова. В конце концов обладательница сценария разочаровывается в себе и в жизни. Однако практичный и созидательный сценарий может сделать человека счастливым. Правда, для этого следует быть внимательным при выборе кандидатур на соответствующие роли. Игра обычно представляет собой составную часть сценария.

Таким образом, главным объектом трансактного анализа является сценарий, так как именно под его воздействием формируется личность и складывается судьба человека.

САМОАНАЛИЗ

Методы структурного и трансактного анализа больше подходят для самоанализа, нежели методы, предложенные Фрейдом, так как последние обходят стороной многие из присущих ортодоксальному психоанализу трудностей. Врач, который имеет представление о структуре собственной личности, может успешно решать проблемы, связанные с контрпереносом: осуществлять контроль за деятельностью Ребенка и Родителя с их излюбленными играми и сценариями, а также анализировать мотивы, по которым он хочет работать с группой. Если он перестал обманывать себя и разобрался с экстеропсихическими, неопсихическимп и археопсихическими проявлениями в себе самом, то из всех возможных он будет выбирать те слова, которые принесут максимальную пользу его пациентам.

В данной статье я попытался сжато изложить материал, который мог бы занять целую книгу. Чтобы надлежащим образом понять представленные здесь идеи, нужно начать использовать их в собственной клинической практике. Я выражаю надежду, что эта статья побудит некоторых психотерапевтов внимательнее присмотреться к эго-состояниям пациентов и, ради эксперимента, попытаться интерпретировать их с позиции трансактного анализа.

РЕЗЮМЕ

1. Мы представили новый подход к групповой терапии, в основе которого лежит различие между экстеропсихическими, неопсихическими и археопсихическими эго-состояниями. Исследованием внутрипсихических взаимоотношений между тремя типами эго-состояний, которые мы еще называем Родителем, Взрослым и Ребенком соответственно, занимается структурный анализ. О нем шла речь в предыдущей публикации.

2. Когда каждый участник становится способным использовать данную терминологию при интерпретации собственного состояния, группа может приступать к простому трансактному анализу. В его процессе эго-состояние индивида, от которого исходит трансактный стимул, сравнивается с эго-состоянием того, кто на этот стимул реагирует.

3. На следующем этапе члены группы приступают к анализу коротких серий трансакций, называемых операциями. Более сложные серии трансакций составляют игру, в которой присутствует элемент обмана, неискренности. В конце концов участники группы приходят к заключению, что все трансакции являются попытками со стороны каждого из пациентов манипулировать своими одногруппниками. Каждый стремится таким образом воплотить в жизнь фантазии, заимствованные из раннего опыта. Подсознательный план, оказывающий решающее влияние на судьбу каждого индивида, носит название сценария.

4. Теоретический материал был проиллюстрирован примерами, взятыми из практики. Также мы показали, каких результатов психотерапевт может добиться на каждом из этапов, если использует в своей работе методы структурного и трансактного анализа.

5. Социальное взаимодействие[14 - Из книги Games People Play. 1964 by Eric Berne.]

Ниже будут приведены основные положения теории социального взаимодействия, которая более обстоятельно изложена в книге «Трансактный анализ в психотерапии».

Спиц обнаружил, что младенцы, на длительный срок оставленные без общения, с течением времени будут демонстрировать все больший упадок сил, пока наконец не умрут от интеркуррентного заболевания. Это означает, что эмоциональная депривация, о которой идет речь в данном случае, способна привести к летальному исходу. Данные наблюдения дали толчок развитию идеи стимульного голода. Они также указывают на то, что самой предпочтительной формой стимула является физическая близость – заключение, с которым легко согласится каждый из нас.

Подобные явления наблюдаются и у взрослых, подвергнутых сенсорной депривации. Было экспериментально доказано, что она может спровоцировать транзиторный психоз или, по крайней мере, временные умственные нарушения. В прошлом социальная и сенсорная депривация оказывали аналогичное влияние на людей, отбывающих наказание в одиночной камере. Действительно, одиночное заключение – одно из самых страшных наказаний даже для тех, кто привык к насилию и жестокости. К нему нынче нередко прибегают с целью добиться от граждан политической лояльности. (Наоборот, самым сильным оружием против политической лояльности является объединение людей в организации.)

Со стороны физиологии вполне вероятно, что эмоциональная и сенсорная депривация вызывают или стимулируют органические расстройства, поэтому за апатией следуют дегенеративные изменения, а затем – смерть. В данном отношении стимульный голод так же негативно влияет на наш организм, как и отсутствие пищи.

Действительно, если присмотреться повнимательнее, то мы обнаружим параллели между стимульным и обычным голодом не только в биологии, но также в психологии и социологии. Такие понятия, как «недоедание», «гурман», «обжора», «привереда», «аскет», «кулинарное искусство» и «хорошая стряпня», используются не только тогда, когда речь идет о еде, но и тогда, когда мы говорим о своих ощущениях и эмоциях. Переедание похоже на гиперстимуляцию. Когда пища имеется в изобилии и меню состоит из самых разнообразных блюд, выбор будет во многом зависеть от индивидуальных отличительных особенностей, или идиосинкразии. Это касается обеих сфер. Возможно, что все или многие из идиосинкразий обусловлены конституционально, но в данном случае это не имеет для нас значения.

Социального психиатра будет интересовать следующее: что происходит с ребенком после того, когда в процессе развития ему приходится отделиться от матери? Все, о чем речь шла выше, можно подытожить посредством «разговорного выражения»[15 - Все «разговорные выражения» появились на свет в ходе «Сан-франциских семинаров по социальной психиатрии».]: «Если человека не поглаживать, то его спинной мозг сморщится». Итак, когда период близости с матерью подходит к концу, индивид сталкивается с дилеммой, которая будет мучить его всю оставшуюся жизнь. Его удел – вечная жажда того, что он не в состоянии получить. С одной стороны, индивид будет стремиться вновь ощутить ту близость, которую когда-то потерял, а с другой – у него на пути будут все время возникать препятствия общественного, психологического и биологического характера. В большинстве случаев ему придется идти на компромисс. Индивид будет учиться довольствоваться более тонкими, порой даже символическими формами общения. Наконец он придет к тому, что в некоторых ситуациях для него будет достаточно простого кивка головой. Хотя не факт, что его изначальная жажда физической близости ослабеет.

Для обозначения этого процесса можно использовать разные термины, например сублимация. Но какие бы понятия мы ни использовали, результатом данного процесса будет являться частичная трансформация архаического стимульного голода в то, что мы назовем жаждой признания. По мере того как компромиссы усложняются, поиск признания приобретает все более индивидуальные черты. Именно эта индивидуализация делает социальное взаимодействие таким разнообразным, и именно она определяет судьбу каждого человека. Какому-нибудь киноактеру для того, чтобы «его спинной мозг не сморщился», нужно еженедельно получать по сто писем от поклонников, пусть даже в них говорится одно и то же, тогда как ученый будет способен плодотворно работать на протяжении года, получив всего одно поглаживание от признанного авторитета в данной области.

«Поглаживание» может употребляться как общее обозначение близкого физического контакта; оно принимает самые различные формы. Одни в буквальном смысле слова гладят ребенка; другие обнимают или похлопывают; третьи игриво пощипывают или легонько щелкают по носу. Аналоги такого поведения мы можем найти в разговоре, так что, наблюдая за чьей-то манерой разговора, кажется возможным предсказать, как этот человек будет обращаться с ребенком. В более широком значении «поглаживание» употребляется в разговорной речи для обозначения любого действия, которое подразумевает присутствие другого человека. Следовательно, данный термин может быть использован в качестве основной единицы социального действия. Обмен поглаживаниями составляет трансакцию, которая является единицей социального взаимодействия.

Так как это имеет отношение к теории игр, отметим принцип, который здесь прослеживается: любое социальное взаимодействие, каким бы оно ни было, все же лучше полного его отсутствия. Это было экспериментально доказано на примере крыс. Левин, проведший серию знаменитых экспериментов, установил, что общение благоприятствует не только умственному и эмоциональному развитию, но также улучшает биохимию мозга и повышает сопротивляемость лейкемии. Очень любопытен тот факт, что на пользу животным шло не только нежное обращение, но и воздействие на них электротоком.

Получив подтверждение тому, что было сказано выше, мы можем с уверенностью переходить к следующему вопросу.

СТРУКТУРИРОВАНИЕ ВРЕМЕНИ

Допустим, что физический контакт с ребенком и его взрослый эквивалент, признание, являются критически важными для каждого индивида. Тогда перед нами встает вопрос: что дальше? То есть что людям делать после того, как они обменялись приветствиями, состоящими всего из одного слова «здравствуйте» или из нескольких сотен слов, как на Востоке? После стимульного голода и жажды признания идет структурный голод. Как звучит извечная проблема подростков? «О чем теперь я должен с ней говорить?» Впрочем, продолжительная пауза в разговоре, то есть незнание того, как дальше структурировать время, вызывает чувство неловкости не только у подростков, но и у взрослых. В такие моменты на ум не приходит ничего, кроме: «Вы не находите, что стены сегодня перпендикулярны друг другу?» Перед человеком всегда остро стояла проблема того, чем заполнить время своего бодрствования. В этом экзистенциальном смысле люди, вступая во взаимодействие, помогают друг другу в решении своей главной проблемы.

Операциональный аспект структурирования времени может быть назван программированием. Оно имеет три составляющих: материальную, социальную и индивидуальную. Самый распространенный, простой, удобный и прагматичный способ структурирования времени заключается во взаимодействии с материей и фактами окружающего мира, что обычно называют работой. Технически мы назовем такое взаимодействие словом «деятельность». Термин «работа» в данном случае не подходит, поскольку общая теория социальной психиатрии одной из форм работы считает социальное взаимодействие.

В основе материального программирования лежат проблемы, с которыми мы сталкиваемся при взаимодействии с реальностью. Оно интересует нас лишь постольку, поскольку представляет собой пространство для поглаживаний, признания и других, более сложных форм социального взаимодействия. Материальное программирование нельзя назвать только социальной проблемой – ведь оно базируется на обработке информации. Деятельность по строительству корабля связана с большим числом измерений и оценок, которым должно подчиняться любое социальное взаимодействие, имеющее место в рамках данной деятельности. Иначе строительство корабля не удастся довести до конца.

Следствием социального программирования является традиционное ритуальное или полуритуальное взаимодействие. Главный критерий тут – приемлемость поведения для социального окружения индивида (обычно говорят о «хороших манерах»). Родители во всех частях земного шара обучают своих детей хорошим манерам, то есть тому, как правильно здороваться, принимать пищу, осуществлять мочеиспускание и дефекацию, оказывать знаки внимания живым и оплакивать умерших. Кроме того, дети учатся поддерживать разговор на определенные темы, критиковать, когда надо критиковать, и хвалить, когда следует хвалить. Это такт или дипломатия, которая помимо универсальных имеет и локальные правила. Отрыжка за едой или осведомление о жене другого мужчины могут как поощряться, так и запрещаться местными традициями. Кстати, между данными трансакциями существует высокая степень обратной корреляции. Обычно в тех местностях, где нет запрета на отрыжку, считается неблагоразумным задавать вопросы о чужих женах. Там же, где можно говорить о жене кого-либо из присутствующих, отрыжка за едой рассматривается как дурной тон. Обычно формальные ритуалы предшествуют полуритуализированным разговорам. Для последних зарезервируем обозначение времяпрепровождений.

Когда люди лучше узнают друг друга, в дело все чаще вступает индивидуальное программирование, поэтому начинают происходить разного рода инциденты. На первый взгляд они кажутся непреднамеренными, как их зачастую и воспринимают участники общения. Но внимательное наблюдение показывает, что такие «случайности» следуют определенным образцам, которые при желании можно систематизировать, и что в любой беседе есть свои правила и предписания, пусть даже они нигде не зафиксированы. Об этих правилах никто не вспоминает до тех пор, пока общение, будь то болтовня подруг или словесная перепалка соседей, протекает как положено. Но шаг влево, шаг вправо – и они становятся явными, давая право «невиновному» индивиду прокричать в адрес своего партнера: «Дурак!» Причем сделать это можно как вербально, так и символически (и даже юридически). Такая последовательность действий, которая, в отличие от времяпрепровождений, базируется скорее на индивидуальном, нежели на социальном программировании, называется игрой. Иногда повторение одной и той же игры лежит в основе семейной жизни, а также общественной и профессиональной деятельности на протяжении многих лет.

Сказать, что большая часть социальной деятельности состоит из игр, – это совсем не то же самое, что назвать ее веселой. Это также не значит, что стороны не воспринимают отношения всерьез. С одной стороны, футбол и другие атлетические игры далеко не всегда являются забавными, поскольку игроки могут довольно грубо обращаться друг с другом. Наряду с азартными играми они иногда оказываются очень серьезными и порой даже приводят к гибели кого-то из игроков. С другой стороны, такие авторы, как Хуицинга, причисляют к играм пиршество людоедов – занятие, которое вряд ли можно назвать забавным. Поэтому если человек называет суицид, алкоголизм, наркоманию, преступность, шизофрению и прочие печальные явления играми, то это еще не означает, что он или циник, или сумасшедший. Главной чертой игры является не то, что в ней присутствуют поддельные эмоции, а то, что выражение эмоций строго регламентировано. Это обнаруживается, когда незаконное проявление чувств карается санкциями. Игра может быть очень серьезной, даже фатально серьезной, но социальные санкции бывают строгими только тогда, когда нарушаются ее правила.

Времяпрепровождения и игры представляют собой замену настоящей близости, вследствие чего их следует рассматривать скорее как преддверие общения, нежели как полноценное общение. Близость наступает тогда, когда индивидуальное (обычно инстинктивное) программирование становится более сильным, а следование общепринятым образцам поведения перестает быть значимым, скрытые мотивы и ограничения постепенно уходят со сцены. Только близость может в полной мере утолить стимульный голод, а также жажду признания и структурный голод. Ее прототипом служит акт любящего зачатия.

Структурный голод имеет для нашего существования не меньшее значение, чем стимульный голод. Стимульный голод и жажда признания выражают нашу потребность в сенсорном и эмоциональном насыщении, отсутствие которого приводит к серьезным расстройствам. Структурный голод выражает желание избежать скуки; Кьеркегор хорошо обрисовал те несчастья, которые порождает неупорядоченное время. Чем продолжительнее скука, тем больше она начинает походить на эмоциональный голод, а значит, и последствия у нее будут те же самые.

Одинокий человек имеет в своем распоряжении два способа структурирования времени: деятельность и фантазирование. Конечно, индивид может чувствовать себя одиноким даже в присутствии других, что хорошо известно школьным учителям. Но обычно, когда речь идет о группе людей, ее члены могут структурировать время несколькими способами. Перечислим их в порядке возрастания сложности: 1) ритуал; 2) времяпрепровождение; 3) игра; 4) близость; 5) деятельность, которая дает пространство для любого из предыдущих четырех способов. Цель каждого участника – получить максимальное удовлетворение от общения с одногруппниками. Чем больше человек открыт для общения, тем выше его шансы получить удовлетворение. В общении членов группы преобладает автоматическое программирование. Но иногда оно способствует получению удовольствий, в том числе и мазохистского характера, поэтому слово «удовольствие» лучше заменить более неопределенным, вроде «выгоды» или «пользы».

Польза социальных контактов заключается в том, что с их помощью люди достигают психического и соматического равновесия. Она связана с несколькими факторами: 1) снятием напряжения; 2) избеганием неприятных ситуаций; 3) получением поглаживаний; 4) поддержанием установленного равновесия. Все эти пункты были изучены в мельчайших деталях физиологами, психологами и психоаналитиками. Если перевести их на язык социальной психиатрии, мы получим следующие соответствия: 1) первичная внутренняя выгода; 2) первичная внешняя выгода; 3) вторичная выгода; 4) экзистенциальная выгода. Первые три соответствуют «выгодам от болезни», о которых писал Фрейд: внутренней паранозической, внешней паранозической и эпинозической выгодам соответственно. Опыт показывает, что изучение социальных трансакций с позиций преимуществ продуктивнее, чем при рассмотрении их в качестве защитных реакций. Ведь, во?первых, самая лучшая защита – отказаться от участия в трансакциях вообще; во?вторых, термин «защита» охватывает только два первых класса преимуществ, да и то частично, тогда как третий и четвертый остаются за пределами исследования.

Формы социального контакта, которые приносят нам больше всего выгод, – это игра и близость, причем им не обязательно быть включенными в состав деятельности. Близость обычно не длится долго, к тому же она носит скорее личный, нежели общественный характер. Более или менее значимые социальные взаимодействия зачастую облечены в форму игр, которые и составляют предмет нашего исследования. Для получения более подробной информации о структурировании времени следует обратиться к книге автора, которая посвящена динамике групп.

6. Процедуры, ритуалы и времяпрепровождения[16 - Из книги Games People Play. 1964 by Eric Berne.]

Трансакции обычно следуют сериями. Последние носят неслучайный характер: они запрограммированны. В качестве источников программирования выступают Родитель, Взрослый или Ребенок, или, более общо, социум, мир объективных фактов или наши индивидуальные черты (идиосинкразии). В большинстве случаев Ребенок находится под прикрытием Взрослого или Родителя, пока те не закончат «зондирование» социальной ситуации. Поэтому программирование Ребенка обычно задействуется тогда, когда проверка партнера по общению завершена.

Простейшими формами социальной активности являются процедуры и ритуалы. Некоторые из них носят универсальный характер, другие – локальный, но все они подлежат обязательному усвоению. Под процедурой мы понимаем серию простых дополнительных трансакций, осуществляемых Взрослым, которые направлены на взаимодействие с реальностью[17 - Начиная с этой главы мы исключали некоторые фрагменты текста, которые казались нам несущественными или не имеющими отношения к цели данной работы. Например, в оригинальном тексте «Игр, в которые играют люди» дальше следует фрагмент, где говорится о реальности.].

Ритуал – это шаблонная серия простых дополнительных трансакций, которые запрограммированы обществом. Второстепенные детали неформального ритуала, например такого, как приветствие и прощание, в значительной степени определяются местными традициями, но основа этих ритуалов всегда одна и та же. Формальный же ритуал, вроде римско-католической мессы, оставляет куда меньше возможностей для выбора. Форма ритуала Родителя задается традицией; более свежие «родительские» веяния могут иметь похожий, но менее стойкий эффект. Некоторые ритуалы, представляющие большой исторический и антропологический интерес, имеют две фазы развития: 1) трансакции осуществляются под жестким контролем Родителя; 2) Родитель позволяет Ребенку более или менее свободно проявлять себя в ходе трансакций, что в результате приводит к оргии.

Изначально многие формальные ритуалы были контаминированными, но все же достаточно действенными процедурами. Однако с течением времени и под влиянием обстоятельств они утратили свою процедурную значимость, оставаясь полезными в качестве актов веры. Трансактный анализ рассматривает их как попытки искупить вину или получить вознаграждение, которые находятся в соответствии с традиционными требованиями Родителя. Такие ритуалы предлагают безопасный, умиротворяющий (отвращающий беду) и часто приятный способ времяпрепровождения.

Но в качестве введения в анализ игр будет полезней разобрать неформальные ритуалы. Наиболее показательный пример – американский ритуал приветствия.

1А.: Привет! (Доброе утро.)

1Б.: Привет! (Доброе утро.)