Верните меня немедленно!

Начался отлив, и Мартиша смогла пройти по мелководью, почти не поднимая халат.

Обойдя скалу и глянув на пригорок, на который ей надо будет взобраться, Марта трезво оценила свои силы и спросила у принца: – А ты где из замка выходишь? Есть более удобная дорога? – и продолжила, указав на пригорок. – А то мне вон туда наверх к калитке для слуг надо подниматься.

– Ого! Как ты оттуда спустилась?! – поразился Эр. – Пойдём, я тебя через сад проведу.

Принц привёл Мартишу к тому самому проходу в кустах, который ранее она собиралась обследовать. Оказалось, за зарослями прятался разрушенный кусок замкового ограждения. Через проём можно было выйти в дальний угол сада. И спокойно пройти к входу в правое крыло замка, в то самое, в котором и проживала девушка.

Принц через проём прошёл первым и медленно побрёл по садовым дорожкам, чтобы княжна могла повторить его путь и незаметно вернуться к себе.

Возвращение в замок прошло почти гладко. Вот только в кустах, княжне пришлось выпутывать волосы из цепкого захвата растительных стражей. И потом ещё долго вынимать из волос сухие веточки и листочки.

Глава 6. А врагов-то у меня прибавилось!

В замок я прошмыгнула через пару минут после принца. По лестнице туда-сюда сновали слуги, в основном это были служанки, несшие господам завтрак. Видимо дворянство соизволило, наконец, проснуться.

С невозмутимым видом я поднялась на четвертый этаж, и у открытых дверей своей комнаты застала причитающую Молану. Нянька бурно переживала мою пропажу. Басила на весь коридор: – «Где моя маленькая девочка?» Лила горькие слезы и сморкалась в висящую в дверях портьеру. Увидев ковыляющую меня, нянька вскрикнула и бросилась ко мне на шею, где и повисла тоненьким галстуком.

Я еле-еле затащила ее в комнату и плотно закрыла за нами дверь. Ну, не готова была я разыгрывать это представление перед любопытными, высунувшими свои носы из комнат.

– Я думала, с тобой что-то случилось! – рыдала Молана, пока я отцепляла ее руки от своей шеи. – Ты никогда раньше по утрам не пропадала!

– Я что пропадала по вечерам?! – разозлившись, я, наконец, оторвала ее от себя и усадила на кровать.

– Что? – не поняла вопроса нянька. И уже более спокойно спросила:

– Ты где была?

– Выходила, воздухом подышать! – фыркнула я, едва отдышавшись от перетаскивания тяжести. Низкорослая и худенькая нянька весила, как пару полных мешков картошки.

– Зачем?! – нянька от удивления даже рот открыла.

– Для здоровья. Полезно! – ответила я. И немного подумав, добавила:

– Теперь каждое утро в саду гулять буду.

Потом долго пришлось доказывать, что в императорском саду безопасно и присматривать за мной не нужно. И шантажировать увольнением за ослушание. Но я справилась! Аргумент с увольнением оказался убойным!

За скандалом и уговорами, время пролетело незаметно. Пора бы было, и позавтракать как всем порядочным княжнам, княгиням и графиням. Кстати о графинах, на камине как раз стоял графин с чем-то красным. Я подошла и понюхала содержимое, это оказался напиток из плодов шиповника. Или чего-то очень похожего. Рядом в корзине расположились булочки, колбаса, маленькая головка сыра и баночка с джемом.

Есть захотелось со страшной силой! Я взяла, стоящий тут же, на камине стакан, плеснула в него напиток, сделала глоток и скривилась – напиток был такой сладкий, что больше походил на сироп.

– Что это за гадость? – спросила я у няньки, вытянув в ее сторону руку со стаканом.

– Это твой любимый чай! – обиженно надула губы Молана. – От нервов очень пользителен.

– Да?! – скептически произнесла я и сделала еще один глоток. – А мне кажется наоборот, я еще сильнее от него нервничать начинаю. Так что, дорогая, нянюшка, принеси-ка ты мне водички. Пожалуйста! А завтра, когда будешь делать мой любимый чай, не клади в него, пожалуйста, сахар!

– Что совсем, ни одной ложечки?! – всплеснула руками, поднявшаяся с кровати Молана.

– Совсем, ни одной! – кивком подтвердила я. – И еще, колбасу, джем и булки унеси обратно на кухню. Я этого не ем.

– Это как же?! – подкошенная моими словами нянька уселась обратно на кровать и слегка побледнела. – Что же ты кушать-то будешь, деточка?

– Во-первых, кашу! – начала я перечислять набор блюд для утреннего меню. – Каша должна быть на воде и почти несоленая. Сахара в каше не должно быть совсем.

– Это как же?! – разохалась нянька. – Неужто совсем без сахарку-то?!

– Совсем! – строго ответила я.

– А маслицем-то сдобрить хоть можно? – Молана вперилась мне в лицо с надеждой в пламенном взоре.

– Нет! – я была как никогда категорична.

– Можно небольшой кусочек сыра и вареное яйцо. А еще фрукты.

– И все?

– На обед можно отварной кусок мяса и печеные овощи.

Нянька молча, с сомнением меня рассматривала.

– На ужин что-нибудь из перечисленного и бокал вина для успокоения нервов. Чувствую успокоительное мне здесь точно понадобится.

***

Молана развернулась и пошла на выход, по пути шепча себе под нос:

– Ишь как сильно-то головой ударилась, голубушка!

Я вздохнула и потянулась к забытой нянькой корзинке. Колбаса вкусно пахла чесноком, булочки манили сдобными румяными боками. Сглотнув тягучую слюну, я вытащила из корзины головку сыра и положила его на расстеленную салфетку. Взяв со стоящего на камине плоского блюда серебряный ножичек, отрезала маленький кусочек сыра и положила его себе на язык. Испытав гастрономический оргазм, я потянулась за следующим кусочком, но была грубо остановлена возгласом:

– Дорогая! Мне сообщили, что вы больны!

Хорошо, что я успела проглотить сыр, иначе бы наверняка подавилась. Резко повернувшись к говорившему, я увидела «Картину маслом. Приплыли».

В неслышно открывшихся дверях, неожиданным сюрпризом нарисовался высокий худой старик, похожий на Кащея. Военный мундир старика сверкал золотыми позументами, колыхался аксельбантами и звенел медальками.

– М-м-м! – Я только и смогла, что промычать, сжимая в руке забытый ножик.

– Я тоже рад тебя видеть! – старик, звеня медальками, метнулся юрким хорьком и моментально оказался возле меня.

Фельдмаршал (а кто еще мог называть княжну – «Дорогой»?!), сразу по прибытию к месту моей дислокации, двумя руками ухватил меня за задницу и попытался притянуть к себе. Я только лишь успела выставить вперед руку с зажатым в кулаке ножиком.

Густав Помазанский опустил взгляд на препятствие и хрипло прокаркал:

– Это что?!

– А это такая штука, которой я сначала срежу с вас все медальки, дорогой Фельдмаршал! – усмехнулась я, быстро придя в себя, после стремительной атаки старикашки. – А после перережу вам сухожилия, чтобы вы не хватали своими липкими ручонками все, что попадается вам на глаза.