Пары. Мультидисциплинарный подход

Каноническое понимание брака оформилось только к концу XII века. Брак начинает пониматься как таинство, для осуществления которого нужно только согласие будущих супругов. Фактически согласие родителей, а тем более других челнов семьи перестало быть обязательным, так же как и присутствие свидетелей и прочих посредников. В свою очередь, в каноническом праве было много препятствий для тех, кто хотел вступить в брак. Христианское таинство брака становится нерасторжимым – только смерть способна разорвать брачные узы и дать возможность вступить в новый брак. В начале XVI века подобная концепция брака была раскритикована лидерами Реформации Мартином Лютером и Жаном Кальвином, чьи взгляды были осуждены на Тридентском соборе в 1547 году. Идеологи зарождающегося протестантизма считали брак божественным институтом, но не таинством. С их точки зрения, брак должен считаться договором, заключаемым между людьми с общими духовными и материальными интересами. В случае брака несовершеннолетних детей обязательное согласие родителей должно было выражать в символической форме полномочия Бога. Также протестанты признали развод, но только в случае доказанного факта измены или продолжительного отсутствия одного из супругов. Только в 1563 году продолжающий работу Тридентский собор взялся за вопрос брачного права. В этом же году был принят ряд документов, а именно двенадцать канонов, которые подтверждали статус брака как моногамного и нерасторжимого таинства, цель которого – создание потомства. За Церковью были закреплены исключительные полномочия в ведении брачных дел. Кроме того, было постановлено, что ни один брак не должен считаться действительным, если не будет совершен священником в присутствии двух свидетелей. Также был окончательно регламентирован целибат представителей Церкви.

Средние века – феодальное общество

Браки среди феодалов были делом всей семьи, точнее, главы семьи – сами будущие супруги принимали в этом лишь формальное участие. По большому счету средневековые дворяне были против того, чтобы в брак вступали влюбленные молодые люди. Любовь, названная «куртуазной», была вытеснена на периферию семейных интересов. Главной целью брака была успешная (то есть исключающая разделение) передача феода. Однако знати приходилось подчиняться церковным законам, что приводило к росту напряжения между дворянами и духовенством. Единственной целью брака стало рождение наследника мужского пола. Старший сын вовлекался в семейный процесс передачи феода от поколения к поколению, в то время как младшие дети чувствовали себя более свободными в вопросах выстраивания супружеских отношений.

Эпоха Возрождения

Этот период характеризуется атмосферой сексуальной раскрепощенности, а также переходом к пониманию брака как индивидуального предприятия. Супругов постепенно перестали подбирать, исходя только из семейных интересов, молодые люди начали получать возможность высказывать собственное мнение. Кроме того, парадоксальным образом в результате ослабления контроля местных общин и усиления влияния семьи и централизованных институтов, таких как церковь, жизнь пары стала более личной и самостоятельной.

Таким образом, «особый взгляд на брак, проповедуемый Церковью и некоторыми светскими социальными институтами, сама тенденция позволять молодым людям жениться по любви и уважать автономию пары были по-новому переосмыслены в [ренессансной] атмосфере чувственности и повсеместного эпикурейства. Точнее, они стали предтечей грядущих кардинальных изменений в соотношении понятий брака и сексуальности» (Burgui?re, 1986, p. 158), – пишет историк А. Бургь ер. Этот период можно считать первым этапом формирования современной модели брачной пары.

Проблема свободного сожительства связана, конечно, с христианизацией Европы, в рамках которой был возможен только один тип брака. Если быть точным, конкубинат и другие формы свободных отношений, не опосредованных представителями духовенства, были запрещены на Тридентском соборе.

Классическое общество

В этот период брак начинает считаться договором, разумным актом, обеспечивающим нормальное функционирование светского общества и регулирующим социальный статус. В этом статичном обществе в штыки воспринималось все, что могло расшевелить сложившиеся косные устои. Сама любовь, эта всепоглощающая страсть, считалась своего рода недугом, который должен быть исцелен силой разума. Как пишет историк Ж. Болонь, эти поиски равновесия вылились в появление брачных контрактов, в которых большую роль приобретает фигура нотариуса.

Кроме того, по всей Европе контроль над браком и семейными отношениями все больше начинают осуществлять государство и церковь. Во Франции с тех пор никто не мог избежать этого двойного контроля, гарантирующего общественный порядок.

Эпоха просвещения

В XVII и XVIII веках брак и любовь уже не противоречат друг другу, но так или иначе ставится под вопрос их естественность. По сути, любить своего мужа или свою жену не запрещается, но считается неприличным жениться/выходить замуж по любви. Любовь между супругами должна рождаться уже потом, после нескольких лет совместной жизни, и поэтому она никак не может быть изначальной причиной заключения брака. Тем не менее, как подчеркивает Бургьер (Burgui?re, 1986, p. 178–179), «было бы абсурдом утверждать, что до XVIII века никто не женился по любви или никто не любил друг друга, не состоя в браке». Мы уже упоминали подобные примеры, относящиеся к XVI веку. Такие отношения не были ни идеалом, ни необходимостью. «Поэтому и интересно проанализировать этот путь, по которому любовь, выкинутая религиозными и народными обычаями за рамки брака, все-таки стала краеугольным камнем новой модели брака» (ibid., p. 179). По мнению этого автора, такая эволюция стала возможной из-за интериоризации нравственных норм и навязываемых церковью моделей, которые породили в каждом индивиде «острое осознание личной ответственности и уникальности», что, в свою очередь, вылилось в поиски «сентиментального слияния с другим таким же Эго». Тем не менее «периферические» или «народные» культуры продолжали использовать другие модели, например, модель классового общества, в котором действовали как традиционная религиозная идеология, так и идеология государства, гарантировавшая некую золотую середину между чаяниями индивида и императивами традиций. Социальные ограничения брака, признанные повсеместно, практически не противоречили тому, чего хотели люди. Однако это касалось только определенных слоев общества.

В своей работе Бургьер детально анализирует те изменения, которым подвергся процесс развития добрачных и брачных отношений в эту ключевую для Европы историческую эпоху. Сделав обзор многочисленных гипотез, выдвинутых историками и социологами, он останавливается на убедительных идеях социолога Норберта Элиаса, выдвинутых и развитых им в работе ?ber den prozess der zivilisation (1939)[10 - В русском переводе «О процессе цивилизации». М. – СПб., 2001.].

Отталкиваясь от введенного Элиасом понятия «процесс цивилизации», Бургьер утверждает, что именно в длительный период вдалбливания в головы людей жесткой брачной морали и контроля со стороны семьи и укрепилась граница между пространствами личного и публичного. Таким образом, особое внутреннее пространство брачной пары обособилось, а сам брак перестал быть исключительно институтом воспроизведения рода. В это же время церковь пересматривает суть брачных отношений, наделяя брак исключительным правом на сексуальность, что, соответственно, приводит ко все большему числу случаев брака по любви. Бургьер также остроумно замечает, что, говоря о браке по любви как доминирующей брачной модели, обычно путают два аспекта: 1) идею о том, что молодые должны иметь возможность выбирать себе будущего супруга; 2) идею, что любовь является решающей причиной выбора.

Глава 2. Появление специфического психоаналитического объекта

Начиная с работ Фрейда

Фрейд открыл и утвердил фундаментальные психические элементы любовной жизни, но он еще не задумывался о специальном психоанализе пар и не воспринимал пару как частный случай группы, как диаду с собственными функциями, структурой, динамикой и историей. На наш взгляд, в ряде работ Фрейда определены основные этапы любовной жизни. Представим здесь небольшой обзор этих работ и попытаемся кратко обрисовать любовную жизнь с точки зрения фрейдовской концепции объекта и объектных отношений.

Несколько слов о фрейдовской концепции объекта и объектных отношений

Многие авторы, в числе которых Бернар Брюссе[11 - B. Brusset. Psychanalyse du lien, Paris, PUF «Le Fil rouge», 2007.], указывали на два разных аспекта понятия объекта в работах Фрейда. Причем эти аспекты противоречат друг другу: с одной стороны, мы говорим об объекте влечения (которое не может существовать без объекта); с другой стороны, объект как бы находится вне влечения, являясь частью внешнего мира, данного нам в восприятии. Во влечении он присутствует в качестве его побудительной причины. В рамках же теоретической модели развития внешний объект является центром притяжения, вектором движения либидо и предпосылкой перехода от догенитальной стадии к генитальной. Генитальные объектные отношения как вектор развития фактически были представлены у Фрейда с самого начала.

Смысл понятия «объектного отношения» в том виде, в котором оно впервые наметилось у Фрейда, заключается в некоем развитии процесса влечения – имплицитном сексуальном акте с объектом любви. Позже Фрейд стал учитывать нарциссические элементы и амбивалентность как неотъемлемые характеристики всех объектных отношений. Более того, в размышлениях Фрейда направление от влечения к объекту заменяется направлением от Я к объекту. Я становится местом сосредоточения интроецированных и потерянных объектов.

Брюссе делает вывод, что в теории Фрейда объектные отношения вращаются вокруг двух осей: сексуальности и самосохранения/нарциссизма/влечения к смерти. Причем сексуальность у Фрейда играет ключевую роль.

«Три очерка по теории сексуальности» (1905)

Некоторые особенности сексуального влечения, по мнению Фрейда, являются базовыми, а само влечение подчиняет себе сверхценный сексуальный объект. Он описывает инфантильную сексуальность, двухфазное развитие сексуальности, латентную стадию и изменения, характерные для пубертатного периода: подчинение всех импульсов и влечений примату гениталий. Эгоизм в сексуальном влечении сменяется альтруизмом, и с этого момента целью становится воспроизведение. Происходит пересечение двух течений – возвышенной и плотской чувственности – в отношении одного и того же объекта и на пути к одной и той же цели. При выборе объекта происходит одновременно либо его открытие, либо узнавание (когда он как бы открывается заново). Первый тип – привязанность к женщине, способной дать здоровое потомство. Любые извращения описаны как проблемы сексуального развития, связанные с инфантильными фиксациями. Фрейд рассматривает также вопрос фетишизации любовной жизни.

Работы по психологии любовной жизни (1910, 1912, 1918)

В своей статье 1912 года «Об унижении любовной жизни» Фрейд описывает специфику любовной жизни определенного типа личностей, бессознательная инцестуозная фиксация которых приводит к особому способу поддержания сексуальности на расстоянии от объекта любви. «Когда они любят, они не желают обладать, а когда желают – не могут любить»[12 - S. Freud. «Sur le plus gеnеral des rabaissements de la vie amoureuse» (1912), La vie sexuelle, Paris, PUF, 1969, p. 59. – Рус. пер.: З. Фрейд. Об унижении любовной жизни // Философия любви. Сборник. Ч. 2. М., 1990.]. Таким образом, пытаясь избежать инцеста, они как бы отгораживаются от объекта. Это первая психоаналитическая концепция выбора типа объекта любви, которую можно назвать «концепцией защиты». Описываемым личностям приходится психически унижать сексуальный объект, тогда как в отношении инцестуозного объекта сохраняется преувеличенная оценка. В этой же самой работе можно найти размышления о психическом бессилии цивилизованного человека, описание особенностей любовной жизни на Западе, в которой, по мнению Фрейда, смешение двух тенденций уже не так явно. Следовательно, все чаще возникают разного рода сексуальные фрустрации: «…мужчина почти всегда чувствует себя стесненным в проявлениях своей половой жизни благодаря чувству уважения к женщине и проявляет полную потенцию только тогда, когда имеет дело с низким половым объектом. Такое обстоятельство обусловливается, помимо прочего, тем, что к его половым стремлениям присоединяются компоненты извращенности, которых он не осмеливается удовлетворять с женщиной, заслуживающей уважения… тот, кто в любовной жизни хочет быть свободным и счастливым, тот должен преодолеть уважение перед женщиной и примириться с представлением о кровосмесительстве с матерью или с сестрой»[13 - S. Freud. «Sur le plus gеnеral des rabaissements de la vie amoureuse» (1912), La vie sexuelle, Paris, PUF, 1969, p. 61.].

Наконец, в работе «Табу девственности» 1918 года поставлен вопрос о бессознательном женском желании кастрации, которое обусловлено завистью к мужскому пенису и может выражаться в таких патологических защитных моделях, как фригидность.

«К введению в нарциссизм» (1914)

В этой фундаментальной работе Фрейд описывает первичный и вторичный нарциссизм, оппозицию, или дуализм нарциссического и объектного либидо. Чем больше поглощает одно, тем больше скудеет второе. Такой взгляд на перетекание либидо между Я и объектом можно назвать односторонним и неинтерактивным. В рамках этой модели на выбор объекта может влиять либо нарциссизм, либо привязанность. Далее Фрейд отмечает связь между сверхценностью сексуального объекта и идеализацией объекта любви. Таким образом, по мнению Фрейда, первичный нарциссизм направлен на идеализацию объекта любви (как в случае родителей), но также и на создание идеального Я и идеализацию будущего ребенка. Он устанавливает связь между чувством самооценки и любовной жизнью; вырабатывает особый дискурс любовной страсти и намечает особый способ выбора нарциссического объекта, благодаря которому невроз может быть вылечен (выбор терапевтического объекта).

Определяя первичный нарциссизм как изначальную либидальную привязанность Я, он отмечает, что Я может встать на место объекта и сформировать объектное отношение.

«Влечения и их судьба» (1915)

Важность этого текста, на наш взгляд, состоит: 1) в синтезе идей о сексуальных влечениях; 2) в установлении первичного дуализма влечений (влечения Я, или влечения самосохранения/сексуальные влечения); 3) в историческом подходе к любви и ненависти, позволяющем лучше понять те элементы ненависти, которые характерны для определенных стадий психосексуального развития (оральной и анальной); 4) в описании амбивалентности аффектов и влечений в таких оппозициях, как мазохизм/садизм и эксгибиционизм/вуайеризм.

«Заметки о любви в переносе» (1915)

В этой выдающейся работе описан любовный опыт, переживаемый в естественных условиях. Любовь в переносе определена самой ситуацией анализа, в которой влечение к повторению приводит к переносу и к объектным отношениям: «Верно, что эта влюбленность состоит в пересмотре старых черт и повторяет инфантильные реакции. Но это – существенная особенность всякой влюбленности. Не бывает влюбленности, которая не повторяла бы инфантильного образца. Именно то, что составляет ее навязчивый характер, напоминающий нечто патологическое, происходит от ее инфантильной обусловленности»[14 - S. Freud. «Observations sur l’amour de transfert» (1915), La technique psychanalytique, Paris, PUF, 1997, p. 126–127.].

«Печаль и меланхолия» (1917)

В этой книге речь идет о работе с печалью (как нормальной, так и патологической), следующей за потерей объекта, а также о типах привязанности к объекту и идентификациях. Фрейд, в частности, затрагивает проблему идентификации как предварительной стадии выбора объекта и того способа, с помощью которого Я в итоге и избирает объект (желая его инкорпорировать). В этой же работе Фрейд впервые отмечает различие между нарциссической идентификацией, присутствующей в меланхоличной скорби, и истерической идентификацией, а затем также намечает саму теорию идентификации, которую разовьет в 1921 году.

Брюссе (Brusset, 2007) обращает наше внимание на то, что именно в этой работе Фрейд впервые разрабатывает вторую топику и теорию объектных отношений. Тот же объект, о котором говорится и в теории влечений, теперь начинает играть ключевую роль в описании понятий нарциссической привязанности и амбивалентности. Меланхолия хорошо иллюстрирует некоторые постоянные величины отношений с постоянным объектом: объект, за которым мы можем наблюдать в процессе терапии и переноса, представляет собой точку приложения нарциссических и амбивалентных привязанностей наравне с объектом того или иного влечения.

«Психология масс и анализ человеческого Я» (1921)

В своей главной работе по идентификации, в которой она определена как примитивная форма отношения к объекту, а также как конечная цель объектного отношения и в которой раскрыт фундаментальный дуализм желаний идентифицироваться с объектом и вступить с ним в отношения взаимодополнения, в разделе «Влюбленность и гипноз» Фрейд ставит ряд крайне важных для нашей темы вопросов. В частности, поднимается вопрос истоков длительной привязанности к объекту любви, продолжающей существовать даже в периоды свободного удовлетворения сексуального желания. В качестве ответа он предлагает сочетание двух направлений, возвышенной и плотской чувственности, которое включает заторможенные и незаторможенные влечения. Анализируя возвышенную чувственность, можно измерить интенсивность состояния влюбленности, которая противоположна чистому сексуальному желанию. В более ранней работе «Актуальные размышления о войне и смерти» 1915 года Фрейд объяснял интенсивность влюбленности через противоположное бессознательное чувство гнева. Здесь же он производит топический анализ состояния влюбленности, сравнивая его с гипнозом и сумасшествием. Он отмечает факт идеализации объекта, поглощения нарциссизма Я объектом, последующее обеднение Я и ослабление критической функции, а также функции запрета Я-идеала. Также Фрейд описывает разницу между идентификацией и состоянием влюбленности: даже если последнее полностью переключает Я на объект, заменяя им Я-идеал, происходит интроекция объекта, обогащающая Я качествами этого объекта. Таким образом, объект занимает место Я и/или Я-идеала.

«О психогенезе одного случая женской гомосексуальности» (1920)

Здесь Фрейд впервые описывает другой тип выбора объекта: речь идет о компромиссе, который призван удовлетворить как гетеросексуальные, так и гомосексуальные желания человеческой бисексуальности. В этом контексте нельзя не вспомнить о том, что одно из важных достижений психоанализа – доказательство наличия в каждом нормальном человеке толики бессознательной гомосексуальности: «Таким образом, последний выбранный пациенткой объект соответствовал не только идеалу женщины, но и идеалу мужчины, объединяя удовлетворение гомосексуальных желаний с гетеросексуальными»[15 - S. Freud. «Psychogen?se d’un cas d’homosexualitе fеminine» (1920), Nеvrose, psychose et perversion, Paris, PUF, 1973, p. 255.]. Ниже он добавляет: «Обычно все наше либидо в течение жизни колеблется между мужскими и женскими объектами»[16 - S. Freud. «Psychogen?se d’un cas d’homosexualitе fеminine» (1920), Nеvrose, psychose et perversion, Paris, PUF, 1973, p. 256.].

«О некоторых невротических механизмах при ревности, паранойе и гомосексуальности» (1922)

Эта работа, посвященная ревности, стала настоящим откровением для своего времени и сильно повлияла на Э. Джонса и М. Кляйн. Об их идеях мы поговорим чуть позже.

Фрейд отмечает, что в гомосексуальности не происходит разделения между общественным сознанием и выбором объекта. К тому же, продолжает он, в каждом субъекте, развившем эдипальную организацию, существует равновесие между гетеросексуальной привязанностью внутри пары и гомосексуальной привязанностью, сублимированной в социальных отношениях.

«Я и Оно» (1923)

Здесь Фрейд доходит до идеи сосуществования объектной привязанности и идентификации с объектом любви. Речь идет о интроективной идентификации, в рамках которой Я становится пространством возникновения интроецированных объектов. При ослаблении объектной привязанности происходит десексуализация, приводящая к идентификации или сублимации, а также к разъединению влечений, а значит, к освобождению от влечения к смерти. В этой работе Фрейд описывает эдипов комплекс (как позитивный, так и негативный) со всеми теми сложностями, которые он привносит в жизнь влюбленных. Выбор объекта (материнского или отцовского) приводит к идентификации и всегда связан с двумя трудностями: трехсторонней конфигурацией эдипальных отношений и врожденной бисексуальностью всякого индивида. Всегда присутствуют два объекта, две привязанности (гетеросексуальная и гомосексуальная) и два влечения (Эрос и влечение к разрушению). Таким образом, амбивалентность и бисексуальность объединяются. Четыре стремления группируются в соответствии с двумя идентификациями – отцовской и материнской.

В рамках второй топики объект занимает главенствующее положение. В действительности Я, Сверх-Я, Оно и их отношения внутри одной личности соответствуют в процессе развития отношениям к людям, играющим важную роль в ее жизни (то есть к объектам желания и объектам идентификации).

Идеи, высказанные в работе «Экономическая проблема мазохизма» (1924), были развиты в книге Розенберга (Rosenberg, 1991).

«Фетишизм» (1927)

В этом тексте с наибольшей полнотой рассмотрены вопросы, связанные с извращениями и лежащими в их основе бессознательными процессами. В нем Фрейд вводит понятие частичного объекта и его отношений с целостным объектом. В частности, подробно описываются основные составляющие извращенных отношений.

Работы о женской сексуальности