Санта

– Хорош, – кивнул он, и мы молча открыли пиццу.

Пару минут каждый в тишине жевал свой кусочек.

Не знаю, о чем думал Джон, но я думала, что свихнулась.

Я привела в дом постороннего парня, узнала, что он преступник, и вместо того, чтобы вызвать копов, ем с ним пиццу. Я никогда не была такой легкомысленной, но бутылка вина, новая квартира, сломанная жизнь перед Рождеством и грядущая встреча праздника в одиночестве – сделали свое черное дело. Я превратилась в отчаявшуюся сумасшедшую.

– Надеюсь, – проворчала я, – Мы оба сделаем вид, что поверили в твою историю, как ты стащил кольцо, чтобы доказать себе, что ты плохой парень.

– Будь я и правда таким, я бы тебе не сознался, – невесело сказал Джон и мы снова замолчали.

Я размышляла о том, как так вышло, что моя жизнь повернулась таким диковинным образом и самое главное, что я стану с этим всем делать.

– Тебе стоит вернуть кольцо в магазин, – решила я, – Мы сможем сказать, что ты нашел его на улице, кто-то обронил и все такое.

– Из меня плохой лжец, – покачал он головой и вдруг принялся с интересом меня рассматривать.

– Что не так? – уточнила я, чувствуя себя неуютно под его изучающим взглядом.

Вообще-то я пригласила его и кормлю, скорее даже не для него, а для себя. Так мне кажется, что моя жизнь не потеряла смысл, раз я могу кому-то помочь. Да и ощущать себя старой мудрой, потрепанной жизнью, старушкой, которая сейчас наставит на пусть истинный этого юного парнишку, было гораздо приятнее, чем ощущать себя девчонкой, которую только что бросил гей за десять дней до Рождества, которое ей придется встречать в одиночестве, и скорее всего беспробудном пьянстве.

А он осмотрелся, попривык и внезапно заимел наглость рассматривать меня так, словно мы в баре и он решает, стоит ли со мной знакомиться.

Внезапно я почувствовала к нему неясное раздражение. Посмотрите на него. Подобрала его на помойке, а он тут пялиться во все глаза. Ишь ты.

– О чем поговорим? – улыбнулся вдруг он, – О погоде?

– О природе … – съязвила я, – О природе человеческих измен.

– Оу, – понимающе кивнул он, – Кто-то очень провинился перед тобой?

– Я рассталась с парнем, – изобразила я шутливый поклон, словно передо мной была публика, и внезапно мне показалось это очень забавным. Я словно комик-стендапер, выступаю перед малознакомыми людьми, чтобы они могли посмеяться над моими злоключениями. Мне они никогда не нравились.

– Ты уже сказала это… На помойке. Помнишь? – улыбнулся он, – Ты редко выпиваешь, да?

– Я и с парнями расстаюсь не каждый день, – согласно кивнула я.

– Он сделал что-то не так? – откинулся на стуле он, принимая более уверенную и вальяжную позу. Возомнил себя психотерапевтом, мой маленький бездомный друг, – подумала удивленно я.

– Да, – мило ответила я, – Он трахнул кое-кого. Не меня, если что.

Джон скривился.

– Что такое? – передразнила его гримасу я, – Не нравится, когда девушки ругаются? А нечего было спать со своим студентом.

– Студентом? – переспросил он.

– Да, – звякнула бокалом я, – Студентом. Мой драгоценный оказался геем и переспал со своим студентом.

– Вот это дела… – ошарашенно потянул он, – И как ты… Как ты на все это, ну, отреагировала?

– Я ушла, – гордо сказала я, умолчав, почему ушла именно я.

– Судя по тому, как ты прекрасно выглядишь, ты не плачешь в подушку, а очень даже неплохо начинаешь новую жизнь, – огляделся Джон.

– Ирландцы не плачут в подушку, – патетически сообщила я, – Они просто пьют и поют песни.

Судя по смешинкам в глазах Джона, я была довольно пьяна.

– Мне кажется, – сказал он, – Прости, если это не тема для шуток.

– Да, валяй, – разрешила я.

– Мне кажется, что Санта в этом году перебрал глинтвейна и положил гея не под ту елку.

Я посмотрела на него, и внезапно, скорее всего, виной весь алкоголь, который за сегодня оказался внутри меня, но я расхохоталась.

Джон смотрел на меня и улыбался.

– И ты… поэтому пустила меня в дом? – спросил он.

– Как это поэтому? – не поняла я.

– Ну, мы не знакомы, – объяснил он, – Ты приглашаешь меня в дом, предлагаешь мне еду, говоришь со мной, пьешь со мной.

– Ты не пьешь же, – возразила я.

– Конечно, – кивнул он, – Кто-то же должен будет уложить тебя спать, когда ты пойдешь выбрасывать в мусор оставшиеся вещи.

– Не выдумывай, – сказала я и удивленно увидела, что бокал с вином покачивается в моих руках. Кажется, я перебрала.

– Я пригласила тебя, – пояснила я, чувствуя, как язык немного заплетается и говорить мне становиться трудно, – Потому что ты выглядел потерянным. Никто не должен быть потерянным за десять дней до рождества. Это неправильно. Люди должны помогать друг другу. Вокруг и так полно всяких…

– Геев, – подсказал мне Джон, невозмутимо забирая бокал из моих рук.

– Да, – кивнула я, чувствуя, как комната начинает кружение, – Поэтому надо помогать. Я помогу тебе, ты поможешь кому-то еще, переведешь бабушку через дорогу, через реку, достанешь котенка с дерева, бабушка приютит котенка, польет дерево…

Мои мысли спутались, я почувствовала, как теряю равновесие и падаю куда-то, а потом плыву в большой и очень мягкой лодке. Лодка покачивается, мне тепло и очень уютно.

А потом наступила темнота.

Глава 3: Девять

дней до Рождества

Проснулась я с чувством глубочайшего в себе разочарования.

Я встала с дивана (хоть убей не помню, когда я ушла с кухни в комнату, и почему я не ушла в спальню), и увидела, что Джон спит прямо на полу за диваном, на крошечной декоративной диванной подушке, кутаясь в свою же куртку.