Фрай Уэнсли – экзорцист. Книга первая

– Вы граф…

Вельможа удивленно взглянул на Фрая, но мгновеньем позже его глаза остекленели и он принял неестественную позу, откинувшись назад. Фрай закрыл ему глаза, это все, чем он смог облегчить переход усопшему. Нужно отсюда выбираться, стены и потолки уже давили на сознание. Буйное воображение развернуло поистине масштабную панораму, со всеми реалиями происходящего. Когда Фрай выбрался из здания, он всмотрелся в него и увидел, что это укрепленный подвал, возвышающийся над землей небольшим холмиком.

Здесь было полно народу, вернее полно трупов, беспощадно растерзанных монстрами.

Зрелище поистине неописуемое – оторванные ноги, перегрызенные глотки, выпученные глаза, как будто из специально выдавили, наступив на голову, и лужи крови, что пропитали сырую землю. Запах крови стоял удушливый, из чащи уже сверкали глаза лесных хищников, которые боялись только присутствия нечисти, даже звери не хотели по собственной воле встречаться с Брахтой и его приспешниками. Фрай ковылял своими ногами, пытаясь поскорее уйти из этого места, впереди угрюмо возвышался замок, серыми сводами, отгородившись от леса. Стены были залиты смолой, проломлены метательными орудиями, видимо здание пережило человеческую осаду, а теперь для него настал час пострашнее. Впереди раздался гулкий звук разрушающейся стены. Трещали каменные своды, гремели цепи, ругались люди, ходила ходором земля. Фрай вышел на открытую поляну, которую специально оставляли без насаждений, чтобы увеличить обзор.

Он не боялся, ему не угрожала меткая стрела лучника, никто не обращал внимания на одинокого путника, все были заняты, сдерживая напор нечистого и его армии. Оборону прорвали, проход был открыт, один монстр погребен заживо под каменными глыбами, а вместе с ним добрый десяток стражников, но живые позавидовали мертвым, внутри начался полный балаган, человеческие крики вперемешку с громким рычанием, возгласы о пощаде, осажденные боролись с врагом в стократ превосходящих их силой. Фрай шел вперед, нисколько не опасаясь неминуемой гибели, будто кто-то подталкивал его досмотреть представление до конца. Он миновал каменный мост, дымящийся от смолы, миновал обваленные камни и погребенных людей, это было страшно, когда кровь сочилась ручьем из-под тяжелых глыб и слышались стоны умирающих. Он видел растерзанные тела обычных граждан – женщин и детей, стариков и калек, пытающихся спастись бегством, борьба продолжалась уже в самом замке, периодически из окон добровольно выпрыгивали люди, но не многие могли похвастаться удачным исходом. И вдруг он заметил фигуру, облаченную в белые одежды, это была женщина, она взошла на подоконник большого башенного окошка, куда обычно не долетали стрелы. И вот теперь она с ужасом смотрела на смертельное побоище, кто-то окликнул ее, но не чтобы она вернулась в комнатку, нет, ее предупредили о скорой погибели. Девушка вздохнула, Фрай инстинктивно ощутил, как сражается ее нерешительность, но вдруг она испуганно оглянулась назад и тут же прыгнула вниз. Это было красивое зрелище: ее легкое белое платье развивалось по ветру, и все закончилось. Она упала, разбившись насмерть, и не позволив врагу учинить над ней мучительную расправу, это была миледи, но всего на миг Фраю почудилось, что черты ее лица до боли знакомы ему, лишь на миг, до той самой минуты, пока он не ощутил пламенное дыхание в спину. Он даже не хотел оборачиваться, адский пес стоял рядом, готовый впиться в глотку. Миг и он видел лишь клыки перед глазами. Темнота.

Преподобный Уэнсли буквально соскочил с кровати, весь мокрый, продрогший от ужаса, в отчаянии пытающийся разорвать на себе одежду, будто это были клыки адского монстра, кажется, он охрип, ибо кричал во сне. Но никого рядом не было, лишь тлели угли в камине. Но он ощутил чье-то присутствие, и с ужасом рванул к двери, перецепился, упал, и, наконец, увидел сову, что преспокойно сидела у изголовья кровати. Видимо, его приятельница присматривала за ним или нет?

– Ты, ты… предсказательница прошлого, – сипло выговорил Фрай, немного опомнившись от испуга.

Сова понятливо сощурила глаза, давая безмолвный ответ на все вопросы:

– Так вот, почему преподобный Вейт рисовал эти карикатуры, он видел сновидения, видел происходящее. А ты подбрасывала все эти сновидения нам в мозг. А цифры были датами, все сходиться. Осталось лишь сложить все в кучу, но ты ведь знаешь ответы.

Сова отрицательно покачала головой, а Фрай в полуобезумевшем состоянии, налив стакан воды и выпив его, схватил записи и принялся их разлаживать, что-то записывать.

Неожиданно над его головой шелохнулась тень, молодой человек отскочил от стола, вглядываясь в темноту, но это была летучая мышь, та самая. Она довольно оскалила мелкие белые зубки, будто улыбаясь…

Глава 7

Посвящена маленькому приключению

Воскресная месса проходила миролюбиво и спокойно, практически все жители Дарквудса собрались сегодня послушать проповедь нового пастора, спеть псалмы. Народу прибыло столько, что они стояли даже в проходе, мешая причетнику собирать пожертвования или вносить крест, но Фрай запретил кого-либо выгонять, будь-то даже последние нищие – кто пожелал прийти в храм, пусть остается, пока сам не уйдет. Фрай красиво пел, не то, чтобы он придавал этому какое-то значение, кроме общепринятого, но сегодня его голос лился красивым баритоном. И если б молодой пастор мог взглянуть на себя глазами женского общества, то отметил бы, как красиво уложены его каштановые волосы, как он гладко выбрит и как блестят от пламени свечей его бездонно-синие глаза. А еще он со всеми так любезен, так мягок в обхождении, и не позволяет церковным служителям портить воскресную службу. Дамы благоговели перед красиво облаченным в белую ризу молодым человеком, что так сердечно беседовал со своими прихожанами, он внимал каждому обратившемуся к нему. Он обещал проехаться по всем ближайшим фермам, благословить скот, посмотреть засеянные поля, потому что, если на них взглянет священник, они будут приносить больший урожай, а коровы лучше телится. Дамы просили исповедать их, ибо многие хотели облегчить душу. Тут принято было рукопожатие господ и легкий поклон дамам. Перед входом в храм стояли несколько столов, где бедняки могли поесть в этот особенный день. Уэнсли придумал это только вчера, но его новая кухарка прилежно со всем справилась, ей помогала миссис Бонна – новая экономка пастора. Женщина весьма деятельная, только немного чудаковатая, когда она видела красивых мужчин, всегда им улыбалась, облизывалась и открыто говорила – «Красавчик». За неделю общения с этой яркой личностью, молодой пастор успел приноровиться к ее чудачествам. Да и знакомство у них было необычное, она ведь свалилась ему прям на голову в образе летучей мыши. Когда он ей улыбнулся впервые, Бонна – преданная служанка Фрейлин – почувствовала к молодому человеку расположение, но не могла открыто это высказать. А когда их встреча состоялась повторно, она перевоплотилась в достопочтенную даму, легонько шлепнула молодого человека за красивую попку, даже не покраснев от стыда и собственной наглости (зато пастор покраснел за двоих сразу), и откровенно флиртовала с Фраем, пока уж не вмешалась ее хозяйка. Тогда же было решено, что она вполне может себе жить в качестве экономки и спокойно днем вращаться среди людей. Вот ее госпоже приходилось оборачиваться птицей в дневные часы и прятаться от посторонних глаз, пока однажды ее не подметила Нэнси, вернее, она подметила красивую сову и начала ее подкармливать, а мистеру Фраю пришлось признать, что он завел необычайную домашнюю птицу. Зато, когда вся прислуга расходилась, молодая девушка без стеснения становилась человеком и разговаривала с пастором. Их расшифровки рукописей Вейта имели успех, Фраю удалось сопоставить цифры и выяснить, что так его предшественник кодировал даты нападения нечисти. Он установил некоторую закономерность, ведь люди пропадали не каждый день, да и вселялись не упокоенные духи тоже в определенное время. Фрай хотел поговорить с Фрейлин о том сне, когда видел падающую даму – была ли то она, или же ему почудилось.

Из задумчивости его вывел знакомый голос, который, чего таиться, раздражал Фрая, ибо он принадлежал мистеру Батлеру. За последнюю неделю преподобный Уэнсли старался вращаться в обществе, которое не соответствовало кругу общения этого человека: он бывал в гостях у мистера Хэнкинса, обедал еще с несколькими семействами, которые относились к прочной прослойке среднего класса. Мистер Стоксон наведывался к пастору, но от очередного приглашения на ужин, Фрай отказался, сославшись на его приглашение в другом доме. А ныне невероятно противный человек снова решил заговорить с преподобным:

– Мистер Фрай, вижу, вы поживаете отлично, хотел вас выловить на прошлой неделе, пригласить к себе, но вы оказались таким занятым человеком, что днем вас не застать дома, а вечера все заняты.

– Неделя действительно оказалась насыщена занятиями, – спокойно ответил Фрай. – Ну, и я не мог отказать людям в любезных приглашениях, как их священник, я должен поближе сойтись со своей паствой, знать уклад их жизни.

– Сдается мне, вы в этом отлично преуспели, я только и слышу в округе отголоски о вашей персоне, все считают вас превосходным человеком. Моя супруга тоже благоволит к вам, очень хочет, чтобы вы отужинали у нас на днях, если у вас есть свободный вечер. Не беспокойтесь, все будет чинно и благородно, мы не будет заставлять вас играть в карты или петь нам рулады, но поговорить с образованным человеком, какое это благо для нашей скучной провинциальной жизни.

– Вам не нравится жизнь в Дарквудсе? – поинтересовался Фрай, даже немного обрадовавшись, что мистер Батлер однажды посчитает это место унылым и уедет отсюда восвояси, уж очень не по нраву пришелся ему этот человек.

– Не то, чтобы не нравится, уж очень она спокойная.

– Тогда поезжайте в столицу, на морские курорты, там всегда много людей и много развлечений.

– А еще сплошная суета, нет, идея неплохая, но нынче я не располагаю желанием покидать пределы этого города.

Очень странный человек, если ему не нравится тихая, провинциальная жизнь, зачем тогда так упорно держаться этого места? Фрай не сомневался, что мистер Батлер пренебрежителен ко многим жителям этого городка, которые не обеспечены хорошими доходами – фермеры и промышленники не богатеют баснословно, к городу не проведена железнодорожная ветка. Единственное семейство, с которым он поддерживает общение – Стоксоны за не имением лучших кандидатов. А теперь так упорно этот человек добивается расположения Фрая, конечно же, молодой пастор был осведомлен, что Батлер несколько раз наведывался в пасторат и спрашивал его, оставлял визитки, преподобный Уэнсли находил утвердительные отговорки, чтобы не встречаться с этим джентльменом, но от нынешнего прямого предложения сложно уклониться. Пожалуй, один вечер можно потратить впустую:

– Я свободен в среду, – ответил Уэнсли.

– Отлично, тогда в пять тридцать вечера за вами заедет карета, – довольно ответил Батлер.

Фрай протянул ему руку в знак согласия, и богатый прихожанин довольно пожал ее.

Сегодняшний день молодой пастор хотел посвятить дальнейшим расшифровкам дневника Вейта, но можно немного прогуляться окрестностями Дарквудса, раз погода отличная.

Некоторые цифры обозначали координаты, где происходило нападение на людей и даже время, поэтому, Фраю хотелось немного обследовать эти места. Подальше от людских глаз он мог поговорить с Фрейлин, которая томилась в одинокой комнате, где Нэнси устроила для нее удобное гнездышко, совье, естественно. Для их беспрепятственного общения, милая девушка подарила ему амулет с камешком, на который нужно было нажать, чтобы она знала, что он хочет ее видеть. При этом, дама всегда находила пастора, будто знала куда лететь. И хотя Фрай ко многому начинал привыкать, он еще порой удивлялся всему неестественному, что происходило с ним.

Он вошел в кабинет, спустя несколько часов, выполнив долг священника. Поставил Библию на полку и закрыл книжный шкаф, сова наблюдала за его быстрыми шагами из укромного уголка, догадываясь, что Фрай не спешит засесть за книги. Да, он не торопился заняться обычным делом, достал из укромных уголков рабочего стола большую перчатку, которая доходила ему до локтя. Он недавно приобрел ее в галантерейной лавке, а теперь решил испробовать в деле, взяв на прогулку сову.

– Ну же, мисс, – проговорил пастор, смутившись. – Я думаю, вам будет интересней немного подышать свежим воздухом. Природа сегодня благоволит к людям.

Сова довольно угукнула, смахнула леность, расправила крылья и тяжело спустилась на предназначенное место. Для нее тут было слишком тесно, она не летала уже несколько дней, оставаясь преданным слушателем в вечерние часы. И только пастор собрался покидать свое пристанище, вошла его новая экономка, прищурив глаза и улыбаясь, она принесла ему легкий лэнч, но Фрай отказался, попросив собрать немного провианта в дорогу, он пообедает на природе. Миссис Бонна не стала ничего отрицать и пошла выполнять поручение, в этом она располагала к себе – ни о чем постороннем не спрашивала, если на то нет надобности и если хозяин не хочет говорить. Да и птица выглядела весьма довольной, примостившись удобней на руке, хотя весила немало, и Уэнсли пока пересадил ее на стол, еще раз проверил рабочий блокнот и грифельный карандаш, и некоторые записи. Он не сомневался, что сегодня они начнут цепочку расследований, над которыми коптел уже несколько вечеров.

Миссис Бонна собрала небольшую корзинку, с расчета на двоих людей. Кухарка удивилась такой прожорливости преподобного, но домоправительница – женщина миролюбивого нрава и талантливая актриса – изобразила такую невинную гримасу и сообщила, что в округе много маленьких детей, а еще животных. И если великодушный священник не будет стеснен в еде, то щедро поделится со всеми. Даже кухарка больше не имела вопросов, сочтя пастора немного чудаковатым хозяином. Миссис Бонна снарядила корзинку разными вкусностями, зная, как любит их ее настоящая хозяйка.

– Миссис Бонна, тут хватит на долгие часы прогулки, – улыбнулся Фрай, ощущая тяжесть корзинки.

– А вы не спешите, погода действительно чудесная, – потом она хитро сощурила глазки и не удержалась от своего нахального комплимента. – Красавчики.

Уэнсли хмыкнул, сова довольно заугукала.

Выйдя на проселочную дорогу, Фрай Уэнсли в некоторой степени, исполнил предположения экономки и раздал несколько булочек детишкам, а сова соизволила себя погладить маленьким ручонкам. Немного облегчив свой груз, преподобный направился в лиственную, дубовую чащу, которая слегка отклонялась от дороги. И хотя нечисть могла напасть и днем, но при солнечном свете даже такая мерзость побоялась бы высовываться.

Прогулка тихими уголками Дарквудса показалась истинным блаженством. Весна расцвела буйством красок, особенно оттенками от нежно-салатового до зеленого. Солнечный свет мягко струился, пробираясь сквозь молоденькие листочки, те приветливо шелестели, будто к ним в гости наведался желанный гость. Уйдя подальше от последних зданий, он ссадил сову, которая перекинулась прелестной девушкой в неизменном светлом наряде и соломенной шляпке. Фрейлин кокетливо оперлась на предложенную руку, и они завели непринужденную беседу. Уэнсли рассказывал о своей первой службе с восхищением, о великодушии его паствы, и о приглашении мистера Батлера, который казался единственным ноющим зубом в здоровой челюсти.

– Этот человек действует на меня, как касторка на малыша. Не могу отделаться от предубеждения с самой нашей первой встречи.

Фрейлин задорно улыбнулась:

– Так вы и встречались всего один вечер, дай ему шанс, возможно, ты больше злишься на непостоянство Стоксона, а этого человека просто ассоциируешь с ним. Поверь мне, он не стал бы так напрашиваться к тебе в знакомцы, если бы не захотел. Такого настырного посетителя я давненько не видывала.

– Вот именно, с чего вдруг ему так тщетно искать моего расположения, у меня нет особых преимуществ. Я не весельчак, с которым приятно коротать время, и не достаточно родовит.

– Подозреваю, что его планы намного дальновидней, но мы не узнаем истины, если ты будешь избегать его общества.

– В среду я приглашен к нему, отужинать в тесном кругу.

– Надеюсь, там не будет дам, – как-то многозначительно отпела Фрейлин.

– Если не считать миссис Батлер, а так у него двое взрослых сыновей. И мне казалось, молодые джентльмены предпочли бы видеть в гостях не угрюмого пастора с назидательными речами, а молодую вертушку.

Прекрасная дева с облегчением вздохнула, она в некотором смысле недолюбливала местных девиц, что пытались сблизиться с Уэнсли. Особенно настырной, а оттого и опасной, ей казалась Кэтрин Уорвик, которая не спешила менять свои симпатии. Даже Хана Стоксон с ее благотворительными завтраками уже не была опасна. Потому что, Фрейлин проследила за ней и выяснила, что она запала на старшего из отпрысков Батлера.

Молодые люди уж слишком часто и ненароком пересекались, правда, это было пожеланием молодой барышни, нежели Джорджа Батлера. Но о своих маленьких расследованиях она не говорила Уэнсли, упаси Боже, еще сочтет, что она его приревновала. Хотя истинное чувство недалеко ушло от обычной женской ревности.

Следующий поворот сбил их с лесной тропинки, потому что старый обваленный ствол преграждал дорогу. Фрай внимательно изучил упавшее дерево, ища явные доказательства, что оно не упало просто так, а значит это было происками нечисти. Но явных признаков непредвиденного вмешательства в естественный жизненный цикл растения молодой пастор не заметил, и немного расстроился, значит, они еще не на месте.

– Придется проделать небольшой крюк, – сообщил он своей спутнице, которая несколько встревожилась. Она ощущала что-то несвойственное обычным лесным жителям, но и не отражавшееся мертвецким холодком нечисти – так она ощущала потустороннее. Это было нечто живое, но не совсем обычное.

– Я превращусь птицей, – сообщила она Фраю. – В лестной чаще появилось неведомое мне раннее.