Завоевание Тирлинга

– Далеко?

– Несколько часов. Не более.

Холл навел подзорную трубу на раскинувшиеся внизу палатки. Он и его люди получили немало удовольствия, наблюдая, как мортийцы разгребают лагерь: гремучие змеи оказались хитроумными гадинами, внезапное перемещение из лежбищ на склоне ничуть не повлияло на их инстинкт самосохранения. Хорошенько подкрепившись, они ушли под землю, найдя лучшие укромные места в лагере, и спали там весь день. Ночью крики продолжились, как по расписанию. Первые две недели Холлу нравилось наблюдать за мортийским лагерем. Им пришлось использовать львиную долю нефти.

Но им всегда приходила еда и нефть, с юго-востока тек неумолимый поток припасов, и змеи или не змеи, а в центре лагеря под усиленной охраной по-прежнему стояли пушки. Они обсуждали и отвергали десятки планов борьбы с ними, и все частенько заканчивалось тем, что Блазер с майором Кэффри орали друг на друга, пока Холл не приказывал им заткнуться. Он без труда читал эти знаки: несмотря на одержанную победу, их боевой дух падал.

Холл перевел подзорную трубу к подножию холма, где мортийцы складывали своих погибших в огромный костер. Зажгли его на прошлой неделе, но даже сейчас струйки дыма по-прежнему курились над обгоревшими останками. Запах стоял отвратительный, и Холлу пришлось менять вахты в два раза чаще. Теперь лагерь был полностью очищен от мертвых, и мортийские солдаты, прислонившись к палаткам, болтали, сняв рубашки, чтобы погреться под июньским солнцем. Три отдельные группы солдат сгорбились над столами и, опрокидывая кружку за кружкой эля, играли в карты. Холл даже заметил одного солдата, загорающего на крыше повозки с продовольствием. «Словно экскурсанты на отдыхе».

Мортийцы несколько раз пытались напасть на подножие холма, но лучники Холла всякий раз их отгоняли. В отсутствие Жено или другого генерала эти атаки были плохо спланированы и неорганизованно исполнены. Холл видел их за милю, но это не могло длиться вечно. Он перевел трубу на восток и с легкостью обнаружил отряд: группка одетых в темное фигур, медленно и уверенно движущихся по равнинам. Он не мог различить их черты, но не сомневался в Ллью с его врожденной внутренней подзорной трубой. Холл никогда не воевал с Дукарте, но был наслышан о нем от Бермонда: от его воспоминаний о генерале стыла кровь в жилах.

– Дукарте проявит больше изобретательности, – заметил Холл. – И доставит куда больше хлопот.

– Если они попытаются обойти нас на севере, мы не сможем их сдержать, – предупредил Блазер. – Слишком обширная территория.

– Они не будут обходить.

– Откуда вы знаете, сэр?

– У Булавы есть источник в Демине. У мортийцев приказ не соваться в Фэрвитч, даже в предгорьях. Здесь или нигде, – Холл опустил трубу. У него вспотели ладони, и он надеялся, что Блазер не заметит. – Велите дозорным меняться на деревьях и не спускать с неприятеля глаз. При любых изменениях мортийских сторожевых линий сразу ко мне.

Блазер ушел, бормоча себе под нос, и Холл снова принялся бриться, хотя на этот раз его рука была не столь тверда: проведя бритвой по подбородку, он почувствовал, как лезвие вспарывает кожу. У Холла не было родных, его родители умерли несколько лет назад, пали жертвой зимней лихорадки, охватившей все деревушки на склоне. Но то, что угрожало Тиру сейчас, было куда хуже, и прибытие Дукарте только еще больше омрачало перспективы. В последнее вторжение, по данным Бермонда, Дукарте обожал бросать тирских заключенных в загоны к голодным медведям. Он не проявлял никакой пощады к пленным, даже к раненым. И какая-то часть Холла невольно задумывалась, обдумывала ли это Королева, прежде чем нарушать договор и распахивать дверь перед врагом. Это Королева обрушила на них войну, и на одно тяжелое мгновение Холл начал проклинать ее, спокойно сидящую на своем троне в Новом Лондоне. Холл смутно помнил какую-то библейскую историю из детства о маленьком человечке, сразившимся с великаном и вышедшим победителем… однако мортийцы стоили десятка великанов. Даже после победы, одержанной две недели назад, мортийских солдат по-прежнему было более чем в четыре раза больше: достаточно, чтобы расколоть и раздавить тирскую армию с нескольких направлений. Королева не думала о солдатах, только о принципах, а принципы – слабое утешение для людей, обреченных на смерть. Холл ломал голову, действительно ли она волшебница, как говорили слухи, или это лишь сказка, разносимая Булавой. Слухи плохо вязались с женщиной, которая сидела на троне: ребенком с совиным взглядом. Холл уже оценил ситуацию глазами военного – все было потеряно. Но интуиция слушала логику, а его чутье не позволяло ему сдаваться.

«Она может спасти нас, – упорно думал он. – Может».

Глава 4

Вопросы совести

Спасайтесь, мы в руках волка.

    Джованни де Медичи, после восхождения Родриго Борджиа, папы Александра VI

Казалось бы, отец Тайлер должен был чувствовать умиротворение. Он читал, сидя за столом в удобном кресле, а чтение обычно его успокаивало, напоминая, что за пределами этого мира существует другой, лучший, кажущийся почти осязаемым. Но в этот редкий день чтение не принесло ему покоя. Тайлер уже несколько раз перечитал одну и ту же страницу, прежде чем наконец сдался и отложил книгу. Свеча на его столе покрылась подсохшими капельками воска, и Тайлер принялся бездумно их отковыривать. Пальцы работали независимо от мозга, ковыряя и ковыряя, пока он таращился в окно.

Святой отец умер две недели назад, в последний день мая. Кардинал Андерс преуспел в конклаве так скоро, что несколько кардиналов из наиболее отдаленных мест, приехав, обнаружили его уже в кресле святого отца. Святой отец выбрал Андерса своим преемником много лет назад, распознав столь же острый, как у самого себя, политический ум. Все шло, как задумывалось.

Но Тайлеру было страшно.

Новый святой отец успел проявить интерес ко многим вещам. Он немедленно избавился от пяти кардиналов с известными реформаторскими взглядами, которые выступали против его избрания. Их епархии отошли знатным отпрыскам за более чем тысячу фунтов каждый. Также новый святой отец нанял шестнадцать новых счетоводов для Арвата, увеличив их число до сорока. Некоторые из них даже не были рукоположены, иные выглядели и разговаривали, словно святой отец подобрал их прямо на улицах Кишки. Тайлер и его братья не знали наверняка, но вывод казался очевидным: ожидается дополнительный приток денег.

Собственной позиции Тайлера тоже никто не отменял. Старый святой отец был слишком озабочен борьбой со смертью, чтобы призвать Тайлера к ответу, но Тайлер знал, что рано или поздно новый святой отец обратит на него пристальное внимание. Уже в минувшее воскресенье во время собрания Тайлер заметил, что Андерс ищет его глазами в толпе. Андерс хотел получить порочащие сведения о королеве Келси, а Тайлер их не предоставил. Королева уже предприняла несколько шагов, предвещающих беду Церкви, начиная с запрета использовать малолетних как церковных прислужников в счет уплаты долгов по десятине. Тайлер, сам некогда бывший таким прислужником, провел счастливое детство, но он понимал и резоны Королевы: не все священники были отцом Аланом. Теперь приходам придется нанять настоящих прислужников и выделять им жалование из денег, уже предназначенных для казны Арвата.

Но худшее ждало впереди: Королева сообщила, что со следующего года церковное имущество вновь будет облагаться налогом. Начиная с января Церкви придется платить налог со всех своих владений, раскиданных по Тирлингу, включая тысячи акров высокоурожайных угодий в северном Алмонте. Для Арвата это была финансовая катастрофа. Прибегнув к помощи острого на язык, но, безусловно, умного Казначея, Королева упредила протесты святого отца, объявив, что частные земельные владения Короны тоже лишатся всех поблажек. Королева будет платить налог наравне с Церковью, а деньги пойдут на общественные работы и социальные сферы.

Без принуждения эти указы ничего не значили. Но из подслушанного в Цитадели разговора Тайлер также знал, что Королева с Арлиссом начали потихоньку преобразовывать значительную часть Бюро переписи под сбор налогов. Умный ход. В каждой деревне Тирлинга уже имелся Распорядитель переписи, отслеживающий население. А отследить еще и доходы – не такая уж большая нагрузка. Арлен Торн завизжал бы как резаный, но он куда-то задевался, а без него Перепись стала гораздо более податливой. У Короны найдется множество людей, готовых проверить, что Церковь Господня отчиталась за каждый заработанный фунт.

Этим утром по коридорам этажа опочивален разнеслась весть, проворная, словно ртуть: сегодня в девять вечера все собираются в башне. Никто не знал, о чем пойдет речь, но святой отец настаивал, чтобы явился каждый священник Арвата. Устраивать подобную встречу было не в характере Кардинала Андерса, который обычно работал в тени, встречаясь с людьми один на один, так что никто не догадывался о его планах. Тайлер предчувствовал, что грядет что-то страшное. Было восемь тридцать.

– Я знаю, что вы знаете, священник.

Тайлер вскочил на ноги, опрокинув свечу, и, повернувшись, увидел Булаву, прислонившегося к стене рядом с книжными полками.

– Вы знаете, что я не умею читать.

Тайлер уставился на него, безмолвно и испуганно. Он понимал, что в прошлый раз ступил на тонкий лед, вклинившись в разговор Королевы, но он не мог спокойно смотреть, как Булава юлит, словно пойманная на крючок рыба. И порыв Тайлера сработал, потому что Королева забыла о записке. Только встретившись с Булавой взглядом, он увидел в нем пламя, ад и убийство.

– Как вы узнали? – спросил Булава.

– Догадался.

– Кто вам сказал?

– Никто.

Булава выпрямился, и Тайлер закрыл глаза, пытаясь молиться. Булава убьет его, и последняя, странная мысль Тайлера была о том, что мужчина оказал ему большую честь, придя лично.

– Научите меня.

Тайлер распахнул глаза:

– Чему научить?

– Как читать.

Тайлер поглядел на закрытую дверь своей комнаты.

– Но как вы сюда попали?

– Всегда есть другая дверь.

Прежде чем Тайлер успел это обдумать, Булава метнулся вперед, по-кошачьи бесшумно.

Тайлер напрягся, вжавшись в стул, но Булава просто схватил другой стул, стоявший у полки с книгами, поставил перед Тайлером и уселся со свирепым выражением лица.

– Нау?чите?

Тайлер задумался, что случится, если он откажет. Возможно, Булава и не собирался его убивать, но это всегда могло измениться. Булава присоединился к Страже Королевы Элиссы в возрасте четырнадцати лет, сейчас ему было, по крайней мере, сорок. Любому нелегко скрыть свою неграмотность, но королевскому стражнику, должно быть, практически невозможно. И все-таки все эти годы Булава как-то справлялся. Тайлер опустил взгляд и увидел нечто невообразимое: рука Булавы, опирающаяся на подлокотник стула, дрожала – легкий трепет, практически незаметный. Каким бы невероятным это ни казалось, Тайлер понял, что Булава боится.

«Меня?»

«Конечно, нет, старый дурак!»

«Тогда чего?»

Подумав еще немного, он понял: Булава ни у кого не мог попросить о помощи. Тайлер глядел, дивясь, на страшного человека, сидящего напротив, – каким нужно обладать мужеством, чтобы сюда явиться! – и ответ выскочил сам собой:

– Научу.