Перри Мейсон: Дело о рисковой вдове. Дело о сумочке вымогательницы

– Мне больше незачем здесь задерживаться, – сказал Мейсон. – Насколько я понимаю, вы закончили опись, Перкинс? Я выйду на палубу и посмотрю, может, кто-то очень сильно обеспокоен невозможностью покинуть корабль.

Дункан кивнул, уже сделал шаг к двери, затем остановился, нахмурился в задумчивости и заметил:

– А вы ведь на самом деле хитрец, Мейсон.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы так хотели, чтобы вас обыскали.

– Конечно, хотел.

– Пожалуй, я тоже хочу, чтобы меня обыскали, – объявил Дункан. – В конце концов я же находился в кабинете минуту или две до того, как появился Маннинг. Наверное, это нужно, чтобы я потом мог доказать, что ничего не забрал с собой.

Мейсон саркастически рассмеялся.

– Вы слегка запоздали, Дункан, поэтому не утруждайтесь. У вас была возможность вынести все, что хотите, из кабинета, выбросить за борт или спрятать в сотне мест. Если вас обыщут сейчас, то это вам никак не поможет.

– Мне не нравится ваш тон, – заявил Дункан.

– Мне очень жаль, – ухмыльнулся Мейсон. – Вы могли уйти из кабинета вместе с нами, Дункан, и тогда вообще не было бы необходимости вас обыскивать.

– Да, ушел бы и оставил кабинет открытым, чтобы ваш сообщник мог вернуться и…

– Мой сообщник? – переспросил Мейсон, поднимая брови.

– Да нет, я ничего такого не имел в виду, – быстро сказал Дункан. – Я имел в виду вашу клиентку или соучастника убийства.

Мейсон зевнул.

– Лично мне не нравится здесь воздух, – признался он. – Душно. Пожалуй, выйду на палубу.

– Вы уверены, что составили полную опись всего, что при нем было? – спросил Дункан у Перкинса.

Перкинс кивнул.

– Подкладку проверили?

– Я все проверил, – ответил Перкинс. – Раньше я работал тюремным надзирателем. Я знаю, где люди прячут то, что хотят скрыть. Я осмотрел его ботинки, прощупал швы.

– А под воротник плаща заглядывали?

Перкинс рассмеялся.

– Не дурите. Конечно, я проверил и воротники, и манжеты. Я каждый дюйм его одежды прощупал.

– Сколько денег у него в бумажнике?

– Две с половиной тысячи долларов сотенными и пятидесятидолларовыми банкнотами, триста двадцать двадцатидолларовыми, четыре пятидолларовые банкноты, три банкноты по одному доллару, немного серебра, шесть двадцатипятицентовых монет, десять десятицентовых, четыре пятицентовых и шесть по одному центу.

– Вы очень тщательно сделали опись, Перкинс, – заметил Мейсон с улыбкой.

– Мой опыт работы тюремным надзирателем меня многому научил, – ответил Перкинс. – Я многократно сталкивался с тем, что люди заявляют, будто бы у них было больше денег, чем на самом деле.

Дункан прищурился и посмотрел на Мейсона. Он больше не улыбался, даже фальшивой улыбкой.

– Две с половиной тысячи долларов сотенными и пятидесятидолларовыми купюрами, да? – уточнил он.

– Все правильно, – подтвердил Перкинс.

– Вам что-то пришло в голову, Дункан? – спросил Мейсон.

– Да, пришло, – кивнул Дункан. – Я подумал, что если из десяти тысяч долларов вычесть семь с половиной, то останется две с половиной.

Перкинс явно был поставлен в тупик. Мейсон дружески улыбался.

– Все правильно, Дункан, – согласился он. – А если из двенадцати с половиной тысяч долларов вычесть десять, то тоже получится две с половиной. А если вычесть двадцать пять из двадцати семи с половиной тысяч долларов, то тоже получится две с половиной.

Лицо Дункана потемнело.

– Не мог ли он все-таки сложить несколько бумажек и спрятать их где-нибудь в одежде? – обратился Дункан к Перкинсу.

Это вызвало у Перкинса раздражение.

– Исключено, – нетерпеливо ответил он. – Я знаю, где искать и как искать. Я много лет обыскивал людей. Я знаю, что некоторые пытаются что-то спрятать в воротник или в пиджак на груди, словно там изначально было задумано уплотнение. Но я всегда все находил. Повторяю вам: я обыскал этого мужчину. Он сам попросил это сделать, и я все тщательно осмотрел.

Дункан резко распахнул дверь и вышел в коридор, громко топая. Мейсон улыбнулся Перкинсу.

– А жевательную резинку включили в опись, Перкинс? – спросил Мейсон.

– Конечно. Три пластинки мятной жвачки «Ригли». Я даже обертки осмотрел – не пытались ли их раскрыть и снова заклеить.

– Хотите пластинку? – предложил Мейсон. – Я сам думаю сейчас добавить еще одну, чтобы освежить рот.

– Нет, спасибо. Я не люблю жевательную резинку, – ответил Перкинс.

Мейсон уже наполовину засунул в рот новую пластинку жвачки, но внезапно замер.

– Минутку, Перкинс. Вы же мне в рот не заглядывали. Может, посмотрите на тот случай, если возникнут вопросы. Знаете ли, Дункан может использовать любую возможность, если она ему только представится. А тут окажется, что вы не все осмотрели.

– Я об этом думал, – признался Перкинс. – В смысле: осмотреть ваш рот. Но после того как Дункан стал отпускать свои комментарии, я решил ничего не говорить.

Мейсон вытащил изо рта жвачку, которую все это время жевал, не переставая, большим и указательным пальцами и предложил:

– Все-таки взгляните сейчас. Так будет лучше.

Перкинс повернул голову Мейсона таким образом, чтобы свет падал ему в рот.

– Так, хорошо. Теперь язык поднимите.