Гладиаторы: Гладиаторы. Созвездие злобных псов

– А теперь строго между нами: что из всего вами сказанного правда?

– Всё. В данном случае лучше всего было говорить правду. Я действительно не представляю, как он может воспринять другого проводника. Ведь я воспитывал его с самого детства.

– Он правда может стать людоедом?

– Я уже говорил, что это прежде всего хищник. Умный, сильный, смелый, но хищник. Так какая ему разница, что это будет за мясо? Ведь даже обладая паранормальными способностями, он незнаком с такими понятиями, как «человеческая этика» и «законы». Ему просто наплевать на них. А вообще, весь этот проект – ошибка.

– Вот как? Ну-ка, обоснуйте! – с интересом попросил проверяющий.

– Всё просто. Вместо того чтобы пытаться создать из обычных животных прототип Моро, нужно было бросить все силы на разработку приборов, способных определять местонахождение тварей.

– Моро? Это ещё что такое? – не понял генерал.

– Помните, у Эдгара По остров доктора Моро? Сумасшедший вивисектор пытается создать из животных людей, оперируя их без всякого наркоза и обезболивающего. А закончилось всё это восстанием и уничтожением всех живших на острове людей. Конечно, это фантазия, но, как ни странно, она очень реально начинает воплощаться в жизнь. И боюсь, нам стоит опасаться того же самого.

– Почему вы так решили? И почему всё-таки Моро?

– Моро, потому что эти собаки были созданы точно так же, искусственно. А опасаться нам стоит потому, что человек слабее и глупее тех, кого пытается создать. Как думаете, что будет со всей человеческой цивилизацией, если вот такие звери вдруг решат, что люди слишком много себе позволяют? Ведь люди слабее и беспомощнее, чем эти идеальные солдаты.

– Собаки Моро. Интересное название, – задумчиво покачал головой проверяющий.

Услышав эти слова, головастик, сумевший снова незаметно подобраться поближе к разговору, просто взвился от злости.

– Да как вы смеете так нас оскорблять?! Сравнивать известных учёных с сумасшедшим хирургом, придуманным чокнутым наркоманом! Это унижение всего научного мира! – вопил он, едва не подпрыгивая от возбуждения.

– Заткнись, – резко оборвал его проверяющий. – Ещё раз влезешь в мой разговор – и я тебя загоню на край географии пингвинов изучать. Пшёл вон!!!

Последние слова проверяющего прозвучали с таким презрением, что Матвей не удержался и прыснул от смеха. Похоже, все головастики отличались особым уровнем занудности и были способны вывести из себя даже святого. Головастик, попавший в опалу, задохнулся от возмущения, беззвучно шлёпая губами и медленно наливаясь дурной кровью. Бросив на него презрительный взгляд, проверяющий жестом приказал своим телохранителям убрать головастика в сторону. Ухватив его за локти, эти безликие шкафы просто унесли его в сторону, ловко прижав к машине и не давая больше приблизиться к говорящим. Покосившись на откровенно веселящегося Матвея, проверяющий грустно усмехнулся и, качнув головой, устало сказал:

– Познакомившись с вашим псом, я прихожу к такому же мнению. Мы не должны пытаться сделать идеального солдата из того, кого сама природа уже одарила всеми необходимыми для боя возможностями. Пусть лучше наши головастики займутся более практичными вещами.

– Вот именно. Пусть попробуют улучшить стрелковое оружие. Идея обычного порохового заряда стара как мир, – поддержал его Матвей. – Так Рой останется у меня?

– Конечно. Я не хочу разбирать дела о съеденных во время экспериментов учёных, – усмехнулся проверяющий.

Протянув Матвею руку, он крепко пожал ему ладонь и, кивнув генералу Лоскутову, уселся в машину. Проводив его взглядом, Матвей присел рядом с собакой и, похлопав пса по мускулистому плечу, устало проворчал:

– Поехали домой, приятель.

Задумчиво смотревший на них Лоскутов неопределённо пожал плечами и, подумав, спросил:

– Что собираешься делать?

– В каком смысле? – не понял Матвей.

– Ну, одного из главных головастиков вы с Роем пришибли, так что весь проект теперь оказался под угрозой.

– Я не думаю, что всё так плохо, – вздохнул Матвей. – Вся беда в том, что их цели и ваши, как говорят в Одессе, – это две большие разницы. Вас и меня в том числе интересует прежде всего боевой аспект этого проекта. А их – научный. Думаете, им все эти проверки и повторения нужны, чтобы усилить силовую или какую-то ещё подобную составляющую? Нет. У них более высокие цели.

– Ну, я догадывался о чём-то подобном, – кивнул в ответ Лоскутов. – Но это не даёт тебе права отстреливать их, как тварей.

– И не собираюсь, – грустно усмехнулся Матвей. – Я только одного хочу. Чтобы они все запомнили, что стрелять в мою собаку я никому не позволю. Даже если мне придётся самому взяться за оружие.

– Это всё верно, но пристрелил-то ты не того, кто за пистолет схватился, а того, кому твой зверь руку отгрыз.

– Потому я его и добил. Слышал, как кости затрещали. У Роя хватка с усилием в несколько тонн, так что там даже восстанавливать нечего было бы. А не выстрели я, так он бы ему вообще клешню оторвал. Так что в любом случае он был обречён.

– Ты в этом уверен? – спросил генерал.

– Абсолютно. Рой же его за локоть взял, одновременно выкручивая руку назад. Так что плечевая кость раздроблена, словно по ней молотком прошлись, а мышцы и сухожилия, пятьюдесятью килограммами живого веса, просто порвались бы, как тряпки. Пёс же не просто тянет, он трепать начинает.

– Чёрт, ну и монстр, – проворчал Лоскутов.

– Не монстр, а нормальный боевой пёс, натасканный именно на серьёзную схватку с гуманоидом. Именно с гуманоидом, а не с себе подобными. Улавливаете разницу?

– Откровенно говоря, не очень, – честно признался генерал.

– Учить его драться с другими собаками нет смысла. Это он умеет изначально, от природы. А вот сражаться с теми, кто имеет руки и ноги, – это совсем другое дело. И именно этому я его учу всё это время. Учу так, чтобы, сцепившись с человеком, он как можно быстрее мог привести его в надлежащий вид. Тихий и печальный.

– И зачем так круто?

– Да затем, что человек может перехватить оружие другой рукой или ударить ногой. Здесь всё по-другому. Разница в росте, весе, способности к передвижению. Какой смысл хватать за горло, если в руке будет пистолет или нож? Кроме того, мне ещё нужно научить его уходить с линии стрельбы.

– Это как? – окончательно растерялся генерал.

– Собака движется к противнику не по прямой, а прыгая из стороны в сторону, сбивая прицел. Ну, так, словно он не нападает, а хочет поиграть. Это сбивает стрелка с толку и заставляет его нервничать, делать ошибки при стрельбе. Попасть в собаку, движущуюся таким образом, может только очень опытный, хладнокровный стрелок.

– Лихо. Странно, что я не слышал про такой способ, – удивился Лоскутов.

– Это описано в пособиях для дрессировки собак для службы в НКВД. Тридцатые – сороковые годы прошлого века.

– Очень интересно. И где же вы нашли эти пособия?

– В одной старой библиотеке. Ещё в институте мы поехали работать в стройотряд, и нас бросили на разборку старой библиотеки. У меня уже тогда была собака, и, наткнувшись на эти брошюры, я с большим удовольствием оставил их себе. Кстати, на каждой стоял гриф ДСП: для служебного пользования. А если учесть, что дело было не где-то, а в Коми, то сами понимаете, что им стоило верить.

– Ммм-да! Услышь я всё это до войны, тут же приказал бы проверить по нашим каналам. А теперь даже не знаю, стоит ли заводиться.

– А почему нет? Насколько мне известно, почти все библиотеки до войны были оцифрованы, а значит, такие данные должны были сохраниться на электронных носителях, – пожал плечами Матвей.

– Чёрт, а ведь верно, – усмехнулся генерал, от избытка чувств звонко прищёлкнув пальцами. – Нет, Матвей Иванович, я вас от себя точно не отпущу.

– Почему? – удивился Матвей. – В смысле, зачем я вам?

– Откровенно говоря, пока и сам не знаю, но чувствую, что пригодитесь, – улыбнулся Лоскутов.

– И чем мне это грозит? – насупился Матвей.

– Очередными приключениями. Меня настораживает только одно. Вы так легко впадаете в ярость и начинаете убивать, что это становится опасным для окружающих. Боюсь, мне придётся отдать вас на растерзание нашим мозгокрутам, чтобы избавить вас от этой мании.