Ядовитый привкус любви

– Аллергия есть?

– А? – Я оторвалась от созерцания торчащего ножа и перевела бездумный взгляд на медбрата. – Вы что-то спросили?

– Аллергия у него на что-нибудь есть? – терпеливо переспросил мужчина, держа бланк с вопросами.

– Я не знаю, – отвернулась к Кейну.

– Имя, фамилия.

– Кейн МакАлистер.

– Ваша.

– Элизабет МакАлистер.

– Возраст.

– Двадцать один.

– Возраст мужа, – вновь терпеливо уточнил он.

– Двадцать шесть, кажется.

– Кажется?!

– Я не знаю дня его рождения, – ответила я, повернувшись, и смотря, но не видя.

– Кто вы ему?

– Жена.

– И не знаете даты рождения мужа? – скептично спросил он.

– Нет. Я ничего о нём не знаю… Хотя нет, он любит сладкое. У нас дома всегда есть мармелад и леденцы. По утрам он пьёт чёрный кофе без сахара и жарит блинчики, любит спать под простынкой в любое время года и знает удивительные факты из разных областей наук. После пробуждения он бегает полтора часа и идёт в душ, а потом будит меня, дразня ароматом блинчиков. – Рот кривился от нахлынувших чувств, и каждое слово давалось с большим трудом. – Он любит смотреть юмористические шоу после работы, и всегда смеётся в голос. А ещё он хотел купить рыбок, потому что в доме без животных одиноко…

Слёзы полились градом. Я рыдала в голос, сжимая руку врача и растирая по лицу влагу.

– Не дайте ему умереть, прошу вас, – всхлипывая, шептала я. – Я отдам все деньги, только спасите его, пожалуйста.

– Дайте ей успокоительное, – приказала женщина, следящая за приборами.

Через минуту я почувствовала укол и расслабилась. Наступило полное отупение. Нас выгрузили из машины, меня отвели в какой-то кабинет, а Кейна повезли на срочную операцию.

– Мне жаль… – С такой фразой ко мне подошёл врач.

Сердце ухнуло вниз, поднесённый к губам стаканчик с водой остался на весу, так и не утолив мою жажду.

– Вы о чём? – Скольких сил мне потребовалось, чтобы задать вопрос.

– Кто-то из нашего персонала проболтался журналистам о характере ранения вашего мужа, и сейчас у стен больницы дежурят целые автобусы, – пряча глаза, признался мужчина. – Но вы не волнуйтесь, мы никого не пустим на этаж!

– Вы в своём уме? – прошептала я шатаясь. – Где Кейн?

– В реанимации, – удивился врач. – Операция прошла успешно, пришлось наложить множество швов, но в целом совсем неплохо. Нож прошёл совсем рядом с сердцем, так что можете не волноваться – в будущем ждать проблем с сердечной деятельностью не стоит.

– Живой, – выдохнула я, падая на стул.

– Конечно, живой! – возмутился врач. – А вам что, не сказали? Я посылал дежурного с сообщением ещё полчаса назад.

– Никто не приходил, – смахнула я слёзы.

В этот момент в комнату ожидания ворвался замученный врач в хирургической шапочке на боку:

– Прошу прощения! Операция прошла успешно, ваш муж жив и относительно здоров. О. – Его взгляд упёрся в стремительно багровеющего врача, вошедшего первым. – Я это… там… – Он повернулся к дверям. – На меня женщина напала. Простите за задержку.

– С вами я поговорю позже. Из-за вашей нерасторопности госпожа Элизабет могла решить, что муж погиб. Так как я пришёл с совершенно другой новостью, – укоризненно отчитал его первый врач. Что же. – Он повернулся ко мне. – Вы можете навестить мистера МакАлистера.

Склонив голову, он вышел. Я подалась вперёд, чтобы встать, но задержавшийся врач порывисто спросил:

– Прошу прощения за вопрос, но вы знаете кто такая Джейми Уорд?

– Джем? Конечно, знаю.

– Ну и хорошо, она уже пошла в палату.

– Почему её пустили? – возмутилась я. – Жена я!

– Простите, но кровное родство в этом случае не важнее вашего, – потупился врач. – Пойдёмте, я вас провожу.

– Какое кровное?

– Если вы знаете мисс Уорд, то должны быть в курсе того, что она старшая сестра вашего мужа по матери.

Сцепив зубы, я молча вошла в палату и остановилась. Джем сидела напротив кровати и держала Кейна за руку. Она была в том же платье, что и несколько часов назад. Аккуратная причёска растрепалась, глаза были полны слёз и опухли. Я сочла неправильным устраивать разборки сейчас, но от получения ответов не отказалась.

– Как он?

Джем подняла голову и сфокусировав на мне взгляд, отвернулась:

– Это ты виновата. – Её голос был наполнен печалью, болью и знанием, что ничего нельзя изменить.

– Я.

Я села рядом и откинулась на жёсткую, металлическую спинку. А чего сопротивляться-то? Я и виновата.

– Ты даже отрицать не будешь? – горько усмехнулась она, гладя Кейна по спутанным волосам.

– Нет. Врач сказал, что нож прошёл недалеко от сердца и ему повезло.