Смертельно безмолвна

Я ходил на курсы латыни, когда дополнительно занимался биологией, но в голове мало что осталось, однако я сразу узнаю слова «вода» и «огонь».

– Цертамине или сертамине… Черт! Ин перпетум.

Что-то знакомое. Надавливаю пальцами на глаза и киваю сам себе. Давай же, думай, соображай! Все ведь слова когда-то встречались, только сейчас в голове пустота.

Я приподнимаюсь, собираюсь посмотреть текст чуть выше, но застываю. В солнечное сплетение будто вонзается кулак! Я оторопело гляжу в зеркало, но вижу лишь то, что происходит за моей спиной. А там стоит окровавленная фигура.

Фигура, поднимающаяся из багрового бассейна. Она медленно переставляет ноги, опуская их на пол с булькающим звуком. С ее плеч, рук, пальцев льется кровь. Я не могу дышать. Оборачиваюсь достаточно медленно, фигура приближается. Лица не видно, цвет одежды, кожи, волос не различить. Силуэт приближается, шаги хлюпают у меня в голове, меж висков, и я хочу сойти с места, сделать хоть что-нибудь, но неожиданно замечаю их.

Зеленые изумрудные глаза, которые на кроваво-красном фоне кажутся ярчайшими несуществующими звездами! Ошеломленный и сбитый с толку, я забываю обо всем. Я шагаю вперед, ощущая, как кровь отхлынула от лица, как в груди раскрываются свежие раны, и на долю секунды перестаю быть тем Мэттом Нортаном, которого все знают, которого я знаю.

– Ари! – Я подаюсь вперед, не веря, что вижу ее перед собой. Это она, она здесь!

Остаются считаные сантиметры, да и считаные секунды, как мне кажется, до того момента, как я схвачу ее за руку и уведу домой. И вдруг красные искры вспыхивают на кончиках ее пальцев. Ариадна замирает, лицо ее становится чужим и обозленным, и уже в следующее мгновение ее рука резко поднимается и сдавливает мое горло.

Что за…

– Ари, что ты делаешь. Ари!

Ее пальцы непослушно скользят по моему горлу из-за теплой крови, но это не мешает им стискивать мою шею с невероятной силой. Я опомниться не успеваю, а она уже приподнимает меня над полом. Ее глаза прожигают во мне дыру, а я неуклюже мотаю ногами. И вдруг девушка… начинает смеяться. Ее смех становится громче, он идет из груди, изнутри, утробный и жуткий. Такой, что я не сомневаюсь: дела плохи.

– Отпусти! Что ты…

– Соскучился?

– Хватит! Это же я, это…

– Тшш! – ее голос завораживает, пленяет. Ари чуть ослабляет хватку, позволяет моим ногам коснуться земли и подходит так близко, что я ощущаю медный, соленый запах, исходящий от ее лица. – Посмотри на меня! – Я смотрю, слушаюсь ее беспрекословно, не соображая, не имея сил сопротивляться. Я оказываюсь к ней так близко, что вижу лишь ее глаза, те самые глаза, что видел всегда. – Мэтт, мой Мэтт.

Ее пальцы больше не сжимают мое горло, больше и не нужно.

Застываю, сраженный ее красотой, сломленный ее близостью. Ариадна поглаживает мои плечи, касается щекой моей щеки и оставляет кровавые следы, а я просто не шевелюсь. Я раб ее прихотей и желаний. Она шепчет:

– Обними меня.

И я обнимаю. Сжимаю ее худое скользкое тело и закрываю глаза. Она отстраняется, я не хочу, чтобы она отстранялась, тянусь к ней, а она просит:

– Поцелуй меня!

Грудь пропускает острый удар, удар в самое сердце. Я дрожу, как будто никогда еще не видел Ари, не прикасался к ее теплым губам, не сжимал ее в объятиях, а она ведь могла меня убить, ее пальцы оставили глубокие ссадины на шее, скулах, но мне все равно.

Я уверен, что пришел сюда именно за этим.

– Мэтт, – шепчет она, закрыв глаза, – пожалуйста! – Ари придвигается ко мне еще ближе.

Я заключаю ее лицо в ладони, касаюсь губами ее лба и висков, а затем горячо целую, как никогда еще никого не целовал, не думал, что я так умею. В голове мелькает мысль, что я сделаю все, что она мне скажет. Она так мне нужна, я так хочу ее вернуть.

Однако затем происходит нечто странное: сладкая эйфория испаряется, уступив место ледяному страху. Я словно просыпаюсь, распахиваю глаза, вижу лицо Ари перед собой и понимаю, что ее поцелуй перерастает в нечто опасное, в нечто такое, что отнимает у меня силы и убивает.

– Ари, – хриплю я между поцелуями, – что ты делаешь?

Она лишь крепче сжимает меня в объятиях.

– Ты ведь хочешь этого. Хочешь меня.

Что происходит? Я должен отстраниться, но не могу. Ее губы, такие мягкие… Дышать становится трудно, но не от страсти. Ноги подкашиваются, а легкие сводит.

Она убивает меня.

– Ари!

– Тише.

– Ари, что ты делаешь?

Замерев всего на мгновение, она шепчет:

– Прощаюсь.

Прощается? Я подаюсь вперед, чтобы вновь прикоснуться к ее губам, ведь умереть от ее поцелуев кажется мне большой удачей. Притягиваю ее ближе к себе и вспоминаю тот день, когда нашел ее на крыльце дома. Она сидела спиной, но уже знала, что именно я оказался рядом. Она всегда чувствовала ко мне что-то, а я – нет.

Она чего-то ждала, а я просто был рядом. Я был дураком.

– Ари… – шепчу я, раскрываю глаза и вижу ее лицо, но не испачканное кровью. Я тяну к нему руку, но затем нечто извне хватает меня за плечи и резким движением отбрасывает в сторону.

Что за…

– Не-е-ет! – вопит Ариадна, а я парю в неистовом грубом потоке и вдруг… падаю, только на этот раз не на мраморный пол, а на деревянные сгнившие доски.

Скручиваюсь от тупой боли, откашливаюсь и, резко приподнявшись, вдыхаю воздух так быстро, что он обжигает глотку. Какого черта происходит? Где я? Почему выбрался?

Шея вспыхивает от боли, руки наливаются свинцом. Я хочу встать, но понимаю, что сил нет, голова разрывается от мигрени.

Меня привлекают глухие удары. Что это? Замечаю смазанные силуэты двух мужчин, которые находятся совсем близко и пытаются перерезать друг другу глотки.

– Джейсон? – присматриваюсь я и приподнимаюсь. Что он делает? Мужчина отбивается от очередного выпада Джофранки и восклицает:

– Кажется, Удача отвернулась от нас.

А кто-то сомневался, что будет иначе? Чертова помощница, завела в логово врага и ушла со спокойной душой. На рубашке Джейсона алое пятно. Видимо, цыган уже успел его ранить. Я должен помочь ему, но не могу даже ровно стоять на ногах.

Неожиданно ловари зажмуривается, и на Джейсона нацеливаются все острые предметы, находящиеся на столе.

– Какого…

– Осторожно!

Я сбиваю Джейсона с ног. Мы со стуком падаем на пол, избежав острых клинков, но прилично ударяемся о деревянные половицы.