Илон Маск и поиск фантастического будущего

В том, что мальчик мечтает о космосе и битвах между добром и злом, ничего удивительного нет. Удивительно, что мальчик принимает свои фантазии всерьез. В случае с юным Илоном Маском это было именно так. Он считал судьбу человечества во Вселенной своей личной проблемой. Повлиять на эту судьбу – своей обязанностью. Если надо искать новые источники энергии или создавать космические корабли ради расширения ареа ла обитания человеческой расы, – значит, надо. Маск просто обязан найти способ решить эти проблемы. «Может быть, в детстве я читал слишком много комиксов, – размышляет он. – Там ведь всегда кто-то спасает мир. Там всё выглядело так, что каждый должен попытаться улучшить мир; по-другому просто и быть не может».

А еще на Илона сильно повлияла научно-фантастическая книга Дугласа Адамса «Автостопом по Галактике», которую он прочел в 14 лет. «Она научила меня тому, как надо задавать вопросы, – говорит Маск. – Если правильно поставить вопрос, ответ находится достаточно легко. Главное – это мыслить шире, тогда станет ясно, какие вопросы следует задавать». Так юный Маск пришел к осознанию своей главной миссии. «Единственное, что следует делать, – это содействовать общему просвещению человечества», – считает он.

Маск родился в 1971 году в Претории, большом городе в Южной Африке.

В то время в Южной Африке господствовал апартеид – расистская политика разделения населения (по месту проживания, работы и т. д.) на белых и небелых. Жестокий, несправедливый характер апартеида привел к тому, что страна бурлила подобно гигантскому котлу, и эта бурлящая масса часто выплескивалась в виде протестов и всевозможных столкновений.

Нравы, царившие в те непростые времена среди белого населения Претории, конечно, повлияли на характер Маска – но не напрямую. Считалось, что юноша просто обязан быть сильным и мужественным, а самые крутые парни – это спортсмены. Поэтому молодые люди целыми днями играли в регби и крикет.

Семья Илона была вполне обеспеченной, он мог иметь всё, что хотел. Но… как-то он не вписывался в этот мир. Маск никогда не занимался спортом, не стремился дружить со сверстниками. Он предпочитал забиться в тихий уголок и сидеть там часами с книжкой, чаще всего – научно-фантастической. Сверстники смеялись над ним за его застенчивость и «странные» увлечения.

Уже в раннем возрасте Маск мечтал уехать из Южной Африки. Он жаждал найти место, где мог бы быть самим собой, жить так, как он хочет, и работать в какой-нибудь крутой фирме, а может, даже и возглавить ее. Америку он представлял как страну неограниченных возможностей, где он сумеет осуществить свою мечту. Маск много слышал о Кремниевой долине – таком месте в Калифорнии, где люди создают потрясающие вещи. Он решил, что однажды обязательно переедет в Кремниевую долину. Так и случилось: одинокий, неловкий мальчик из Южной Африки, который искренне рассуждал о «просвещении человечества», стал самым смелым и изобретательным предпринимателем Америки.

Страсть к авантюрам и жажда риска, видимо, были у Маска в генах. Отец его матери, Джошуа Халдеман, родился в Канаде, в юности увлекался скачками на полудиких лошадях, боксом и борьбой. Джошуа объезжал лошадей для местных фермеров, потом организовал одно из первых родео (спортивных состязаний ковбоев) в Канаде и пробовал свои силы в политике. А еще он занимался хиропрактикой.

Джошуа женился на гражданке Канады, учительнице танцев Уиннифред Жозефин Флетчер (Уин). В 1948 году в семье, где уже были сын и дочь, родились дочери-близнецы Кэй и Мэй (будущая мать Маска). Вскоре неугомонный искатель приключений Джошуа увлекся авиацией и купил одномоторный самолет. О семье заговорили, когда вместе с детьми Халдеманы на этом самолете отправилась в путешествие по Северной Америке.

Казалось бы, Джошуа добился всего, чего хотел, но в 1950 году он решил круто изменить свою жизнь. Бывший политик, он всегда выступал против вмешательства государства в дела граждан и терпеть не мог вездесущую канадскую бюрократию. Легкий на подъем глава семейства пришел к мысли, что пора покинуть Канаду. Супруги продали свой дом, танцевальный и мануальный бизнес, чтобы переехать в Южную Африку, где Халдеман, кстати, никогда не бывал. Джошуа разобрал самолет и сложил его в контейнер. По прибытии в Африку самолет был вновь собран, и с его помощью семья стала искать подходящее место для жизни. В итоге остановились на Претории.

Семейный дух приключений, казалось, не знал границ. В 1952 году Джошуа и Уин совершили перелет в 22 тыс. миль (35 тыс. км), через всю Африку в Шотландию, Норвегию и обратно. Уин была штурманом, а порой заменяла пилота. В 1954 году супруги побили собственный рекорд, преодолев расстояние в 30 тыс. миль (48 тыс. км) – в Австралию и обратно. О них писали газеты; вероятно, это был единственный в истории частный перелет из Африки в Австралию на одномоторном самолете.

Помимо полетов были и поездки, и походы – длительные экспедиции с целью найти Затерянный город в пустыне Калахари (якобы существовавшее некогда, но заброшенное поселение на юге Африки). Путешественников подстерегало множество опасностей. Однажды грузовой автомобиль, на котором ехала семья, налетел на пень; бампер и радиатор оказались искорежены. Грузовик застрял посреди пустыни, никаких средств связи не было. Три дня Джошуа возился с машиной, а все остальные рыскали по окрестностям в поисках какой-нибудь пищи. Ночью к их костру подходили гиены и леопарды, а как-то утром, проснувшись, они обнаружили льва – буквально в нескольких шагах от своего лагеря. Джошуа схватил первое, что попалось под руку, – это оказалась лампа, – и стал размахивать ею и кричать льву, чтобы тот убирался. Лев, к счастью, так и поступил.

Халдеман погиб в 1974 году в возрасте 72 лет. Отрабатывая приземление на своем самолете, он не заметил провода, протянутого между столбами. Провод зацепился за шасси, самолет перевернулся, и Халдеман сломал позвоночник.

Илон в то время еще ходил пешком под стол. В детстве он много слышал о подвигах своего деда и любил смотреть бесчисленные слайд-шоу о путешествиях через саванну. «Моя бабушка рассказывала, что несколько раз они были в двух шагах от смерти во время таких путешествий, – вспоминает Маск. – Они летали на самолете без всяких приборов, даже радио у них не было, только обыкновенные дорожные карты вместо летных, не всегда правильные. Мой дед был одержим страстью к приключениям и исследованиям, совершал непостижимые поступки». Илон допускает, что свою склонность к риску он унаследовал именно от деда.

Мэй Маск, мать Илона, боготворила своих родителей. В юности она была типичным «ботаником»: любила математику и вообще хорошо училась. Когда ей исполнилось лет пятнадцать, окружающие стали обращать на нее внимание – Мэй превратилась в настоящую красавицу. Высокая и стройная, с копной пепельных волос и высокими скулами, девушка выделялась среди подруг. Она стала посещать школу моделей, которой руководил друг их семьи. По выходным Мэй выходила на подиум, фотографировалась для журналов и в итоге стала финалисткой конкурса «Мисс Южная Африка».

Мэй и Эррол Маск, отец Илона, выросли в одном районе и знали друг друга с детства. Илон родился меньше чем через год после их свадьбы, 28 июня 1971 года. Эррол работал инженером на строительстве больших офисных зданий и торговых комплексов, а Мэй была практикующим диетологом. Через год с небольшим у Илона появился брат Кимбал, а вскоре и сестра Тоска.

Илон рос живым и любопытным мальчишкой. Всё ему давалось легко, и Мэй, как и многие матери, считала сына гениальным, развитым не по годам. «Он схватывал всё быстрее, чем другие дети», – говорит она. Правда, время от времени Илон «отключался»: он как будто не слышал, что ему говорят, и смотрел куда-то вдаль. Это случалось настолько часто, что родители и врачи стали подозревать у него глухоту. Врачи обследовали ребенка и предложили удалить аденоиды – обычно это улучшает слух. «Да не поможет это!» – сказала Мэй. Она чувствовала, что состояние Илона связано скорее с особенностями работы его мозга, нежели со слухом. «Он уходил в себя и пребывал в другом мире, – продолжает Мэй. – Он и сейчас так делает. Просто теперь я не обращаю на это внимания: я знаю, что он разрабатывает новую ракету или что-нибудь в этом роде».

Другие дети потешались над Илоном. Можно прыгать вокруг него, кричать, а он не реагирует. То ли он просто неотесанный невежа, то ли возомнил о себе невесть что, то ли чудик какой-то. «Он действительно всегда отличался некоторой заторможенностью, – говорит Мэй, – и это не добавляло ему популярности среди сверстников».

Для Маска это были прекрасные мгновения. Уже лет в пять или шесть он научился отгораживаться от мира и полностью отдаваться решению какой-нибудь задачи. Спустя годы Маск понял, что отчасти такая способность обусловлена спецификой работы его мозга – как у компьютера. Он способен, глядя на объекты внешнего мира, мысленно сканировать их и представлять, как они могли бы изменяться или вести себя при взаимодействии с другими объектами. Уникальные способности мозга помогают ему легко схватывать сложные физические теории и буквально щелкать инженерные задачи. «Ускорение, импульс, кинетическая энергия – я очень ярко вижу, как они воздействуют на объекты», – говорит Маск.

Больше всего на свете юный Илон любил читать. С самого раннего возраста он не расставался с книгами. «Он мог читать часов по десять в день, – вспоминает Кимбал. – А в выходные проглатывал по две книги в день». Как-то семья отправилась в поход по магазинам, и вдруг обнаружилось, что Илон потерялся. Мэй и Кимбал бросились на поиски мальчика и нашли его в ближайшем книжном магазине: Илон сидел на полу и читал книгу, пребывая в своем обычном состоянии, похожем на транс.

Когда Илон подрос, он стал часто после школы заходить в книжный магазин, где пропадал до вечера. Читал художественную литературу, комиксы, научно-популярные книги. «Иногда меня выгоняли из магазина, но обычно всё-таки не трогали», – вспоминает Маск. Среди своих любимых книг, наряду с «Автостопом по Галактике», он называет «Властелина колец» Толкиена, серию «Основание» Айзека Азимова, «Луна – суровая хозяйка» Роберта Хайнлайна. «В какой-то момент я вырос из книг школьной и районной библиотек, – продолжает Маск. – В третьем или четвертом классе я смог убедить библиотекаря заказывать для меня книги. Так я начал читать Британскую энциклопедию. Это было очень полезно! Ты ведь даже не знаешь, чего именно ты не знаешь. И вот начинаешь понимать, сколько всего вокруг нас».

Илон фактически прочитал две энциклопедии целиком. Он имел фотографическую память и теперь превратился в классического всезнайку. Бывало, за обедом Тоска спросит, какое расстояние от Земли до Луны. И Илон тут же выдает точную цифру. «Тоска всегда говорила: „Если вам что-то нужно узнать – просто спросите нашего гения“, – вспоминает Мэй. – Мы могли спросить его о чем угодно, он всё помнил».

Правда, манера Илона постоянно поправлять других и делать колкие замечания мешала ему обзавестись друзьями.

«Дети этого не любят. Они просто говорят: „Мы больше с тобой не играем“, – рассказывает Мэй. – Я его жалела как мать, понимая, что он хотел бы иметь друзей. Кимбал и Тоска часто приводили домой приятелей, а Илон – нет. Он хотел бы играть с ними, но был такой нескладный». Мэй призывала Кимбала и Тоску взять его в игру, но те отвечали: «Мам, с ним скучно». Однако, повзрослев, Илон наладил хорошие отношения с братом, сестрой и двоюродными братьями – сыновьями сестры Мэй. В школе он был довольно замкнутым, а в своей семье – открытым и дружелюбным, – и в конце концов взял на себя роль старшего, став заводилой во всех делах.

Какое-то время жизнь в семье Масков текла благополучно. Их дом был одним из самых больших в Претории. Сохранилось фото детей (Илону было в то время лет восемь), на котором трое светленьких милых детишек сидят рядом на кирпичном крыльце, а на заднем плане видны знаменитые фиолетовые деревья Претории – жакаранда. У Илона круглые щеки и широкая улыбка.

А вскоре семья распалась, в 1980 году родители развелись. Мэй с детьми переехала в загородный дом, расположенный в Дурбане, на восточном побережье Южной Африки. Через пару лет Илон заявил, что хочет жить с отцом. «Мне казалось, что отцу грустно и одиноко: у мамы трое детей, а у него – никого, – говорит Маск. – Я подумал, что это несправедливо». «Я не могла понять, почему он оставил этот счастливый дом, который я создала для него, – это же действительно был счастливый дом, – сетует Мэй. – Но Илон всегда поступал так, как считал нужным». Кимбал впоследствии тоже перебрался к отцу, решив, что сыну более естественно жить с отцом.

По отцовской линии семья имеет глубокие южноафриканские корни: можно проследить историю рода Эррола Маска на 200 лет. Его отец (дед Илона), Уолтер Генри Джеймс Маск, служил в армии сержантом. «Он почти никогда не разговаривал, – вспоминает Илон. – Он… был очень раздражительным».

Кора Амелия Маск, мать Эррола, родилась в Англии, в очень интеллигентной семье. «Наша бабушка всегда была лидером, а также весьма предприимчивой женщиной, – говорит Кимбал. – Она играла очень большую роль в нашей жизни». Особенно близкие отношения были у Коры с Илоном – он называл ее Наной. «После развода родителей она заботилась обо мне. Она меня забирала из школы, мы гуляли, играли в скрэббл[5 - Англоязычная игра в слова; известен ее русскоязычный аналог «Эрудит». – Примеч. ред.] и тому подобное».

На первый взгляд жизнь в доме отца казалась прекрасной. Там было много книг, которые Илон со временем прочитал от корки до корки. Эррол брал детей с собой в многочисленные зарубежные поездки. «Веселое было время, – говорит Кимбал. – У меня осталось немало приятных воспоминаний». Отец многому их научил. «Он же талантливый инженер, – рассказывает Илон, – знал, как работает любое устройство». Илон и Кимбал приходили к отцу на работу и осваивали разные специальности: учились класть кирпич, устанавливать сантехнику, подгонять оконные рамы и прокладывать электропроводку. «Нам это всё нравилось», – говорит Илон, вспоминая годы, проведенные в отцовском доме.

Кимбал добавляет, что Эррола было «слишком много». Он частенько усаживал детей перед собой и читал нотации по три-четыре часа кряду, а они и слова вставить не могли. Он, казалось, был страшно доволен тем, что умеет держать мальчиков в строгости, лишая их обычных детских забав.

Время от времени Илон пытался убедить отца переехать в Америку и часто говорил, что хочет жить в США. Эррол не соглашался, доказывал сыну, что жизнь в Америке – отнюдь не сахар. Он уволил прислугу и велел Илону делать всю работу по дому самостоятельно: пусть узнает, каково это – «быть американцем».

По словам Илона и Кимбала, жизнь с отцом складывалась нелегко. «Это жесткое воспитание сделало нас такими, какие мы есть», – говорит Кимбал. «Можно сказать, что мое детство не было хорошим, – признается Илон. – Внешне оно может показаться хорошим, но счастливым его точно не назовешь. Скорее, там было больше страданий. Вот уж что отец умел, так это сделать жизнь беспросветной. Он может взять любую ситуацию, самую хорошую, – и всё испортить. Он несчастный человек. Я не знаю… ну, не знаю я, как человек становится таким».

В самые тяжелые и грустные моменты Илон погружался в свои книги. Лет примерно в десять он впервые увидел компьютер – и его накрыла еще одна страсть. «Однажды в магазине электроники, где-то в углу, появилось несколько компьютеров», – вспоминает Маск. Он был потрясен: вот она, машина, которую можно научить выполнять команды человека!

«У меня должна быть такая штука! И я стал надоедать отцу, чтобы он купил это чудо», – рассказывает Маск. Вскоре он стал обладателем Commodore VIC-20, популярного домашнего компьютера, который появился в продаже в 1980 году. У компьютера было пять килобайт памяти, к нему прилагалось учебное пособие по программированию на языке Бейсик. «Считалось, что для освоения курса требуется полгода, – рассказывает Илон. – Я набросился на него, как маньяк, и за трое суток без сна освоил всё. Ничего более захватывающего я в жизни не видел!» Хотя отец Илона был инженером, к компьютерам он относился пренебрежительно. Илон вспоминает: «Он заметил, что это годится для игр, но не для решения реальных инженерных задач. Я только и сказал: „Мне без разницы!“».

Несмотря на то что он был книжным червем, да еще увлекался компьютером, Илон нередко подбивал Кимбала и своих двоюродных братьев (детей Кэй) Раса, Линдона и Питера на разные авантюры. Как-то раз они организовали продажу пасхальных яиц в своей округе. Яйца были не слишком красивыми, но мальчишкам удалось с выгодой продать их богатым соседям.

Илон также занялся производством взрывчатых веществ и ракет на дому. Он сам готовил химические соединения и вкладывал их в контейнеры. «Удивительно, как много всего взрывается! – вспоминает те времена Илон. – Мне повезло, что у меня все пальцы целы». Когда нечего было взрывать, мальчишки надевали на себя одежду в несколько слоев, защитные очки и палили друг в друга из пневматических ружей. Илон и Кимбал гоняли по пустырям на велосипедах, пока в один прекрасный день Кимбал не врезался в забор из колючей проволоки.

Шли годы, предпринимательские начинания братьев становились всё более серьезными. Однажды они решили открыть зал игровых автоматов. Без ведома родителей ребята нашли помещение, заключили договор аренды и даже попытались получить разрешение на ведение бизнеса. Кто-то из взрослых подписал за них юридический документ, однако ни отец кузенов, ни Эррол не имели к этому отношения.

Самыми отчаянными их подвигами, вероятно, можно считать путешествия между Преторией и Йоханнесбургом. В 1980-е годы в Южной Африке был очень высокий уровень преступности, и поездка на поезде за 35 миль (56 км) из Претории в Йоханнесбург являлась опаснейшей затеей. «Южная Африка была не лучшим местом для приятных путешествий. Мы всякое повидали. Из-за бесконечных экспериментов с нашим воспитанием нам всё больше хотелось риска».

В возрасте от 13 до 16 лет мальчишки увлекались «настолками»; любимой была игра «Подземелья и драконы», в жанре фэнтези. Как-то раз они отправились на соревнования по «Подземельям и драконам». «Для нас, ботаников, это было страшно интересно», – рассказывает Маск. От участников игры требуется вжиться в образ, представить и разыграть некую сцену. «Вы вошли в комнату и видите: в углу стоит сундук… Вы открываете сундук. Это ловушка! Вы выпустили на свободу десятки гоблинов!» Илон преуспел в роли Мастера подземелий, он выучил описания монстров и других персонажей. «Под руководством Илона мы сыграли свою роль так хорошо, что выиграли турнир, – говорит Питер Рив. – Для победы в нем требовалось невероятное воображение, и Илон действительно задавал тон».

В школе было куда менее интересно. Подростком Илон поменял несколько школ. В одной их них его особенно донимали хулиганы. Временами приходилось совсем плохо. Однажды на перемене, когда Илон и Кимбал сидели на верхней площадке бетонной лестницы, парень из класса вдруг напал на Илона сзади. «Я, вообще-то, прятался от этой компании, которая с какого-то хрена преследовала меня. Думаю, я случайно толкнул того парня утром, и он затаил обиду». Он подкрался к Маску и ударил его ногой в голову, а потом столкнул с лестницы. Илон летел целый пролет, а внизу на него набросились несколько парней, которые стали пинать его ногами, а главарь бил головой о землю. «Психи гребаные, – говорит Маск. – Я потерял сознание». Кимбал испугался, что Илона убьют. Он бросился вниз; лицо Илона было всё в крови и ссадинах. «Он выглядел как боксер после боя», – вспоминает Кимбал. Илон тогда попал в больницу и вернулся в школу только через неделю.

Эти хулиганы травили Маска года три-четыре. А еще они избивали мальчика, которого Маск считал своим лучшим другом, пока тот не перестал с ним общаться. «Больше того, они заставили моего друга – моего лучшего друга, блин, – выманить меня из укрытия, чтобы опять избить, – вспоминает Маск. – Сделали мне еще больнее». Когда Маск это рассказывает, у него на глаза наворачиваются слезы, а голос дрожит. «Не знаю почему, но они решили меня доконать и преследовали без остановки. Да уж, школьные годы выдались трудными. Несколько лет мне не было передышки. В школе из меня пыталась „выбить дерьмо“ эта банда, да и дома не лучше. Какой-то беспросветный ужас».

В старших классах Маск учился в школе для мальчиков в Претории. Тогда он уже сильно возмужал, да и с дисциплиной там было лучше, так что жизнь стала более-менее приемлемой. В эту частную школу отдавали подростков, которые готовились к поступлению в Оксфорд или Кембридж.

Одноклассники вспоминают, что Маск был симпатичным, спокойным, ничем особо не выдающимся парнем. «Было там четыре-пять мальчиков, которым прочили большое будущее, – говорит один из его соучеников. – Илон к ним не принадлежал». То же самое подтверждают еще с полдюжины человек; некоторые отмечают, что Маск оказался в некоторой изоляции, потому что не интересовался спортом. «Если честно, не было никаких признаков того, что он станет миллиардером, – говорит другой одноклассник. – В школе он никогда не верховодил. Меня очень удивило то, что с ним произошло потом».

Хотя у Маска в школе не было близких друзей, его эксцентричные интересы впечатляли подростков. Один из учеников вспоминает, что Маск приносил модели ракет и запускал их на переменах. Однажды во время научных дебатов в классе Илон удивил тем, что выступил против использования ископаемого топлива в пользу солнечной энергии – почти кощунственная позиция в стране, живущей за счет добычи полезных ископаемых. Теренси Бени, одноклассник, который позже поддерживал с Илоном контакты, утверждает, что Маск еще в школе начал развивать свои фантазии о колонизации других планет.

Хотя Маск не входил в «интеллектуальную элиту» своего класса, он имел хорошие оценки и сам пробился в экспериментальную программу по обучению работе с компьютером. Из учеников, отобранных по разным школам, был создан класс, в котором изучали языки программирования Бейсик, Кобол и Паскаль. Маск учился весьма успешно. Его технические наклонности дополнялись любовью к научной фантастике и фэнтези, он и сам пытался сочинять истории о драконах и всяких сверхъестественных вещах. «Я хотел написать что-то вроде „Властелина Колец“», – признается он.

Мэй, видевшая школьные годы сына глазами матери, рассказывает множество историй о выдающихся успехах Маска в учебе. По ее мнению, он не стал лучшим только потому, что ему было неинтересно учиться в школе.

Маск говорит: «Я смотрел на дело так: какие оценки мне нужны, чтобы поступить туда, куда я хочу? Были в школе обязательные предметы, вроде языка африкаанс, но заниматься ими мне казалось просто смешным. Получил проходной балл – и ладно. По таким предметам, как физика и компьютеры, у меня был наивысший балл. Ведь чтобы учиться хорошо, нужно хотеть этого. Лучше я буду играть в компьютерные игры, писать программы и читать книги, чем напрягаться ради каких-то бессмысленных вещей. Я помню, что классе в четвертом-пятом я „завалил“ какие-то предметы. И друг моей матери сказал, что меня оставят на второй год, если я не пересдам их. Я и правда не знал, что для того, чтобы перейти в следующий класс, нужны положительные оценки по всем предметам. Тогда я при пересдаче получил высшие баллы».

Но школа закончилась. И в 17 лет Маск уехал из Южной Африки в Канаду. Он хотел поскорее попасть в Соединенные Штаты, а Канаду использовал как промежуточный пункт (как раз тогда вышел закон, который позволял «унаследовать» гражданство этой страны от матери). Он надеялся, что оттуда будет легче добраться до Кремниевой долины.

Подтверждения от канадских властей и получения канадского паспорта пришлось ожидать около года. Интернета тогда не было, и еще три мучительных недели Маск ждал билет на самолет. А потом, не дрогнув, шагнул за порог своего дома.

Глава четвертая. Канада: начало новой жизни