Пробы демиурга

– Покрепче чего-нибудь.

– Вино, водка?

– Маленькую водку, пожалуйста. И газировки какой-нибудь запить.

– Точно не в себе, – подумала официантка и пошла выполнять заказ.

Писатель, между тем, вздохнул и взялся за карандаш, острие которого описало легкий круг над столом и впилось в плоть блокнотного листа. Лист тут же покрылся грифельного цвета татуировкой. Та гласила:

«Писать слово «козел» через «а» может позволить себе лишь самый отпетый извращенец и враг человечества…

Предполагаемые симптомы клаустрофобии: затрудненное дыхание, головокружение, сухость во рту, потоотделение, учащенное сердцебиение – все проверить в интернете…

Что есть какой-то засранный лифт против существа высокой духовной организации?!

Можно ли силой мысли…

Тут карандаш замер, потому что писатель был отвлечен появлением первой части своего обычного утреннего заказа. Это был теплый хлеб и свежий салат. И хотя, как правило, писатель любил сразу по появлении этой парочки вгрызаться в подогретую хлебную мякоть, на этот раз он вздохнул, отодвинул блюдо и решил дописать начатую фразу:

… воздействовать на себя и окружающий мир?

?

?»

Все-таки хлеб пах слишком вкусно, чтобы можно было забыть о нем надолго. А посему писатель приступил к еде. Отменного, кстати, качества, что, как всегда, заставило его порадоваться тому факту, что любимое кафе находится так близко к дому: при желании из окна его квартиры можно было бы наблюдать за посетителями и официантками.

Официантки, тем временем, справившись с заказами (у писателя на столе появились рыба под соусом и картофельные чипсы), продолжили прерванную беседу.

– А где вы будете жить после свадьбы? – спросила более пухлая.

– Будем квартиру снимать.

– А у него родители богатые?

– Обыкновенные.

– А как они к тебе относятся?

– Обыкновенно. Хорошо.

– Быстро, однако, у вас закрутилось.

– Да не так, чтобы очень быстро.

– А ты часом не беременна?

– Ну, вот еще, скажешь тоже.

– Ну, мало ли, всякое бывает.

– Еще не хватало.

– А этот-то с блокнотом опять пишет. Умора смотреть на него!

– Да уж, я стараюсь, а у него все стынет.

– Да и сам он весь какой-то застывший.

– Точно. Даже жаль его.

– А ты пойди его согрей, невеста! – прыснула более пухлая.

– Невеста! – раздалось в ушах у писателя, и он тут же приник к блокноту:

«Ей подходило быть невестой. По крайней мере, если бы некий кулинар искал модель для свадебного торта, он бы, без сомнения, остановил свой выбор на ней, чтобы скопировать ее аппетитную фигурку и установить ее на белоснежном креме среди не менее белоснежных рельефов из бизе. Такая нежная, сдобная, белокурая – она всем своим видом так и требовала флердоранжа и кружев.

Любой, глядя на нее, моментально понимал, что если жениться, то только на таких. Да, и она сама это смутно осознавала и уже грезила о примерочных, где, завернутая в шелк и утыканная булавками, она сможет воочию увидеть в зеркале образец недолгого девичьего счастья. Кстати, и жених у нее был соответствующий…»

Тут писатель притормозил полет карандаша и допил газировку. Водка же уже благополучно бежала по жилам, смягченная закуской и творческим пылом. А в голове, еще неопределенная, эмбрионально-бесформенная, но уже жадная к жизни пульсировала стихийно зародившаяся фабула будущего произведения.

Писатель сглотнул. Фабула – гостья капризная. Вовремя не обратишь не нее внимания, не уважишь как следует, глядишь, ее и след простыл. И сколько ни вспоминай – не восстановишь ни ее лица, ни одеяния. А приручать таких можно только одним способом – облечь их зыбкую сущность в плотно сотканную словесную плоть.

– К компьютеру! – сам себе скомандовал писатель.

– Вы, кажется, забыли заплатить, – преградила ему путь более стройная официантка. – Что это с вами сегодня? Сами на себя не похожи.

– Утро выдалось такое, – оправдался писатель. – Вот деньги. Сдачи не надо.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

– А Вас можно поздравить? Вы – невеста?

– Да – зарделась официантка. – Ну, то есть почти.

– И кто же Ваш жених? Тот, что сюда обедать приходит?

– Да. И как это Вы внимание обратили? Кажется, все пишите-пишите, вокруг себя не глядите. А сами, оказывается, все замечаете.

– Профессия у меня такая! – гордо ответил писатель и пошел себе восвояси.

Более стройная официантка пересчитала купюры. Более пухлая взглянула на пачку и одобрительно покачала головой.

– А ты знаешь? – заметила она. – Тебе подходит быть невестой. Тебя надо скопировать из марципана и украсить тобою свадебный торт. Представь себе, ты вся такая среди крема и бизе в платье из сладкой ваты. Ты, кстати, уже придумала, какое у тебя будет платье?

– Так, кое-какие идеи.