Я решил потратить время на доработку голубой картины Макото. Я уже привык писать маслом и даже преуспел в этом – скорее всего, потому, что находился в теле Макото. Так что вместо медленного овладения техникой с нуля я словно бы постепенно вспоминал то, что всегда знал.
Вот я трепетно дотрагиваюсь кистью до холста.
На нем теперь обитает нечто новое, нечто маленькое. Несколько мазков – и оно потихоньку растет.
И, наконец, приобретает очертания нового мира.
Нового мира.
Нашего с Макото.
Только здесь, в мире рисования, я забывал обо всех бедах и неудачах Макото, о его одиночестве и хандре, даже о его маленьком росте. День за днем живопись околдовывала меня все сильнее и сильнее. Промежуточные экзамены второго триместра были уже на носу, и кружок рисования совсем опустел – только я один старательно приходил туда.
Все закончилось тем, что сразу после экзаменов меня вызвал классный руководитель Савада.
– Итак, Кобаяси. Мне хорошо известно, что ты долго отсутствовал. И что для твоей психики это время было нелегким. Но даже принимая все это во внимание… – Тут Савада потряс листком с результатами экзаменов. – Это никуда не годится!
И я был с ним полностью согласен.
После уроков в учительской было сумрачно. Нас с Савадой одинаково заботило сложное положение, в котором оказался Макото. Речь шла о совершенно неутешительных результатах промежуточных экзаменов: по трем предметам – математике, японскому и английскому – его средний балл составлял тридцать пять, а по пяти – тридцать один. Из ста.
– Итак… В первом триместре оценки у тебя были такие же. Это в твоем духе, но обычно ко второму триместру ученики начинают пошевеливаться, чтобы успешно сдать выпускные экзамены. А ты, похоже, собираешься и дальше продолжать в том же темпе…
Савада нахмурил брови. Похоже, он зашел в тупик.
Как и я.
Все-таки это были экзамены Макото Кобаяси, на которых проверялись все накопленные им знания, но, даже несмотря на то, что во втором триместре я почти не учился, я надеялся, что при виде бланка с вопросами мозг Макото активизируется и поможет мне решить задания. Но когда пришло время и передо мной оказался бланк, меня вдруг охватило нехорошее предчувствие, что мозг Макото мало чем сможет помочь…
– Так ты в старшую школу не пройдешь.
В это время любой разговор сам собой сводился к экзаменам.
По словам Савады, в характеристику, необходимую для поступления в старшую школу, вносились результаты, полученные до второго триместра девятого класса включительно, причем не только оценки на экзаменах, но и отношение к учебе, и посещаемость, и домашние задания – в общем, все вместе. В первом триместре успехи Макото были хуже, чем у его одноклассников. Из этого я сделал вывод, что он учился хуже всех в классе, хотя Савада прямо этого не сказал.
В общем, мне предстояло во что бы то ни стало наверстать отставание до конца триместра.
– М-да, что же с тобой делать… – растерянно пробормотал Савада. – Что ж, Кобаяси. Похоже, у тебя единственный выход: подать документы в частную школу[2 - В Японии существуют государственные и частные старшие школы. И те и другие – платные, однако плата в государственных школах ниже, а конкуренция среди поступающих – выше.].
– Почему?
– Даже если ты возьмешься за ум и хорошо сдашь вступительные экзамены, с такой характеристикой поступать в государственную школу – дело рискованное. Говоря начистоту, я посоветовал бы либо поступать в частную школу, либо получить рекомендацию от преподавателя. В государственных школах для учеников с рекомендациями теперь выделяют больше мест, но надежнее всего, конечно, подать заявление в частную школу.
– То есть если я подам документы в частную школу, то пройду?
– Смотря какая это будет школа.
Частная школа.
Я так и не понял, чем это грозит, но уже все решил.
– Тогда так и сделаю.
– Что?
– Подам документы в частную школу.
– Ты так запросто это решил?
– Ну, мне же неважно куда. Я же могу поступать в любую школу?
– Да, но с учетом твоей успеваемости, конечно…
Савада смешался, а я пожал плечами:
– С учетом моей успеваемости? Ну и пусть.
Я решил, что разговор окончен, и поднялся со стула. Кажется, волноваться больше было не о чем.
– М-да, ты тоже, что ли, из этих?.. – Савада склонил голову и, шепотом, чтобы его не услышали другие учителя, заговорил:
– Никакого духа соревнования. Сейчас таких много… Ладно, время пока есть, подумай еще. И с родителями посоветуйся.
Тяжелая рука Савады легла на мое плечо и усадила меня на место.
– Как твой… ну, этот… настрой?
– Настрой?
– Ну, это, ну… то самое…
Савада запинался, будто с трудом подбирал слова:
– Я об этом… ну… Твоя мама попросила меня этой темы не касаться, но… я переживаю…
– А-а… – Я вдруг все понял. – Вы о самоубийстве?
– Ш-ш! Тише! Да, об этом.
– У меня уже все хорошо. Я просто немножко сбился с пути. Я больше так не буду.
Я старался невозмутимо улыбаться, но Савада с подозрением наблюдал за мной.
– Точно?
– Точно.
– Поклянешься?