Лучшая принцесса своего времени

– Нашей маленькой шотландской королеве стоит лишь улыбнуться, как все французы сразу теряют голову, – презрительно заметила она при виде того, с каким рвением самые почтенные кавалеры двора старались завладеть вниманием очаровательной девочки.

Руководить воспитанием и двором юной королевы Шотландской должна была её бабушка герцогиня де Гиз. Но спустя год после приезда Марии её заменила Франсуаза де Брезе, старшая дочь Дианы де Пуатье, которая также стала главной гувернанткой дочерей короля вместо Луизы де Бретань. Назначить её на эту должность предложил герцог де Гиз, брат которого женился на сестре Роберта IV де Ла Марка, мужа Франсуазы де Брезе. Хотя Екатерина Медичи не питала личной неприязни к дочери Дианы, это назначение вызвало у неё бурное негодование. С тех пор в её душе зародилась ненависть к Гизам, которая распространилась и на их племянницу. Чтобы нейтрализовать влияние Дианы на своих дочерей, Екатерина приставила к ним учёного итальянца Корбинелли, обучавшему принцесс искусству стихосложения, а также истории.

Король Генрих II выделял Марию среди других и восхищался ею больше, чем собственными детьми:

– Это самый прелестный ребёнок, которого мне только доводилось видеть!

А маленькая шотландка особенно гордилась своим знанием древних языков. Сохранилась рукопись или сборник из восьмидесяти шести эссе, написанных Марией сначала по-французски, а затем переведённых на латынь. Почти все они имеют вид посланий или наставлений, адресованных Елизавете. И даже нередко принимают форму выговора своей младшей подруги за лень в учёбе или отсутствие терпения. Правда, как только принцесса проявляла прилежание, Мария тут же спешила поздравить её за усердие:

– Услышав от нашей госпожи, моей возлюбленной сестры, что теперь ты хорошо учишься, я очень обрадовалась и молю тебя и дальше упорствовать в этом, как о величайшем благе, которое может случиться с тобой в этом мире. Ибо дары, которыми мы обязаны природе, недолговечны, и с возрастом она лишит нас их. Фортуна также может лишить своей благосклонности: но то добро, которое дарует Добродетель (а её добиваются только усердным изучением книг), бессмертно и останется с нами навсегда.

Возможно, если бы Мария помнила те мудрые изречения из своих школьных сочинений, её царствование могло бы быть гораздо счастливее. Цитаты различных авторов, как древних, так и современных, на которые ссылалась при этом шотландка, свидетельствуют об её высокой эрудиции.

– Вчера Вы были поражены, сестра моя, – пишет Мария Стюарт в своём другом послании, – что в воскресенье я покинула приёмную королевы, чтобы удалиться в свой кабинет. Причина была в том, что в течение последних двух дней я читала сочинение, написанное Эразмом и озаглавленное «Диалог», который так прекрасен, так остроумен и так практичен, что его невозможно превзойти.

Время от времени она также обращается к дофину, своему наречённому, к Клод, сестре Елизаветы, и к своему дяде, кардиналу Лотарингскому, всегда выбирая в качестве предмета своей темы какой-нибудь случай из своей повседневной жизни.

Тем временем детская в Сен-Жермене постепенно пополнялась другими братьями и сёстрами Елизаветы: Карл Максимилиан, Эдвард Александр, Маргарита и Эркюль обучались под руководством всё тех же учителей. В определённое время все дети собирались вместе в большом зале замка, чтобы развлечься.

В возрасте десяти лет Елизавете позволили присутствовать на приёмах у матери, когда двор останавливался в Сен-Жермене. Король и королева гордились своей старшей дочерью, поведение и манеры которой даже в этом раннем возрасте отличались серьёзностью, великодушием и изяществом. Правда, она была немного ленива и любила поспать. Придворные считали любимицей Екатерины хромую и горбатую Клод, которой требовалось больше заботы и внимания, чем остальным детям, тем не менее, только Елизавете позволяли безнаказанно сбегать из школьной комнаты в покои королевы.

– Почему Вы покинули своего наставника, дочь моя? – добродушно спрашивала флорентийка.

– Потому что мне надоело слушать, мадам, как на протяжении часа королева Мария обсуждала с господином Амио какой-то отрывок из Эразма! И вообще она желает говорить со мной только на латыни!

– В таком случае, проводите больше времени с Вашей сестрой. Хотя она не так умна, как королева Шотландская, зато гораздо добрее.

– Я люблю Клод. Но разве не лучше пытаться догнать того, кто тебя опережает, чем топтаться на месте в ожидании того, кто тебя никогда не догонит?

Сидя рядом с Екатериной или отдыхая на вышитой подушке у её ног, принцесса с восхищением наблюдала за поведением матери, когда та давала частные аудиенции послам или другим знатным особам. Такое же сильное впечатление поначалу флорентийка произвела и на Марию Стюарт. Несмотря на ту холодную сдержанность, с которой к ней всегда относилась будущая свекровь, шотландка старалась завоевать её благосклонность своей покорностью и, подобно Елизавете, всегда предпочитала общество Екатерины своим младшим подругам. Однажды флорентийка спросила её:

– Почему Вы вместо того, чтобы присоединиться к играм принцесс, остались стоять рядом с нами?

В ответ Мария сказала:

– Мадам, правда, с ними я могла бы получить большое удовольствие, но ничему не научилась бы; а здесь, видя приветливость и любезнейшее обращение Вашего Величества, я получаю благодеяние и являюсь свидетельницей примера, который должен приносить мне пользу на протяжении всей жизни.

Однако её покорность не умилостивила Екатерину, недовольную огромным влиянием Марии и её дядюшек Гизов на дофина. Шотландка же, повзрослев, стала проявлять пренебрежение к Екатерине, называя её «толстой флорентийкой», «банкиршей» и «торговкой» и высмеивая её манеру речи, акцент и походку.

Один из дядюшек Марии, кардинал Лотарингский, был духовником не только своей племянницы, но и принцесс. Крестной матерью же Елизаветы, как известно, стала Жанна д’Альбре, которую принцесса очень любила. Жизнерадостная, прямая и искренняя, та оказала большое влияние на свою крестницу. Среди подруг детства Елизаветы, кроме Марии Стюарт и сестры Клод, следует назвать Анну де Бурбон, дочь герцога де Монпасье. Приязнь принцессы к ней объяснялась тем, что мать Анны, герцогиня де Монпасье, была наперсницей Екатерины. А для Елизаветы мнение матери было важнее всего. Кроме того, в Сен-Жермене воспитывалось ещё несколько девочек её возраста из знатных семей, в том числе, Кларисса Строцци, дочь маршала Строцци, флорентийца и кузена королевы.

Даже первое публичное появление Елизаветы было связано со свадьбой Марии Стюарт. Екатерина Медичи привезла всех королевских детей в Париж, где в воскресенье 24 апреля 1558 года состоялась церемония бракосочетания. Собор Нотр-Дам и дворец архиепископа Парижского соединили высокой, около 4 метров, деревянной галерей, по которой должна была пройти свадебная процессия. Галерея соединялась с огромным помостом, выстроенным у входа, и шла дальше внутри самого собора вплоть до алтаря. Над ней тянулся бархатный навес лазурного цвета с вышитыми золотыми геральдическими лилиями, но с боков галерея была открыта, так что все могли видеть жениха с невестой и тех, кто их сопровождал. Место на помосте заняли иностранные послы и сановники, простые парижане огромными толпами заполнили всё пространство кругом, и праздник начался. Первыми, в десять утра, появились швейцарские алебардщики, и полчаса под музыку демонстрировали своё умение владеть оружием. Затем, по команде дяди невесты, герцога Гиза, который был распорядителем торжества, появились музыканты в красных и жёлтых костюмах. После их выступления торжественно двинулась свадебная процессия – разодетые придворные кавалеры, принцы и принцессы крови, за ними – представители церкви. Далее следовал жених в сопровождении своих младших братьев (будущих королей Карла IX и Генриха III) и Антуана Бурбона, короля Наваррского. Генрих II вёл невесту, а замыкала шествие Екатерина Медичи в сопровождении принца Конде, брата короля Наваррского, и своих фрейлин. Что же касается Елизаветы, то она шла со своей сестрой Клод в свадебной процессии следом за матерью. К сожалению, четырнадцатилетний Франциск был мал ростом, имел одутловатое лицо и нездоровый вид. Зато пятнадцатилетняя невеста выделялась своим высоким ростом и красотой. Согласно рассказам одних историков, в тот день на ней было белое платье, дивно оттенявшее её рыжеватые волосы и нежную кожу. (Правда, другие считали, что она оделась в белое во время обручения).

– Это плохая примета, – шептались придворные, – ведь траурный цвет французских королев именно белый!

Однако счастливая Мария не думала об этом. Её шею украшал подарок короля, большая драгоценная подвеска с его инициалами, волосы юной невесты были распущены по плечам, а голову венчала небольшая золотая корона, полностью усыпанная жемчугом, бриллиантами, сапфирами, рубинами и изумрудами. Писатель Брантом писал:

– В то величественное утро, когда она шла к венцу, была она в тысячу раз прекраснее богини, спустившейся с небес.

Жениха и невесту встретил у входа архиепископ Парижский, и препроводил в королевскую часовню. Там они преклонили колена на золотые парчовые подушки, и приняли причастие. В то время, пока шла торжественная церемония, горожанам несколько раз бросали золотые и серебряные монеты от имени короля и королевы Шотландии. После венчания свадебная процессия отправилась обратно во дворец архиепископа на свадебный обед, за которым последовал бал в зале Святого Людовика в Лувре. Золотая корона Марии стала слишком давить ей на лоб, поэтому один из придворных держал её над головой королевы Шотландии (и дофины Франции) в течение почти всего обеда, а на балу Мария танцевала уже без короны. Елизавета исполнила танец вместе с новобрачной, как всегда, восхитив зрителей своей грацией. При этом принцесса очень ловко управлялась со своим шлейфом длиной шесть ярдов, который нёс за ней по коридорам дворца паж. Затем Елизавета совершила во второй раз тот же самый «подвиг», станцевав уже со своей крёстной, Жанной д’Альбре. Но на этом праздник не закончился. После бала, в пять часов, свадебная процессия направилась в официальную резиденцию городского управления, на другой конец Ситэ, причём маршрут был проложен подлиннее, чтобы парижане могли полюбоваться на кортеж. Мария ехала в позолоченном экипаже вместе со своей свекровью, Екатериной Медичи, Франциск и король Генрих сопровождали их верхом на конях с очень богатой упряжью. Роскошный банкет навсегда врезался в память тем, кто на нём присутствовал. Семь прекрасных девушек в роскошных костюмах, которые изображали семь планет, спели эпиталаму. Потом появились двадцать пять пони с позолоченной упряжью, на которых ехали королевские дети «в сияющих одеждах». За ними белые пони влекли повозки, на которых ехали актёры в образах античных богинь и муз, и все они славили новобрачных. Кульминацией представления стало морское сражение. В зал въехали шесть кораблей, убранных парчой и алым бархатом, с серебряными мачтами и парусами из серебристого газа. Они были механическими, и двигались по раскрашенному полотну, изображавшему морские волны, а тончайшие паруса надувались от ветра (скрытых мехов). На палубе каждого корабля было по два сиденья, одно занимал капитан, чьё лицо было скрыто под маской, другое же было пустым. Совершив семь кругов по залу, каждый корабль остановился перед дамой, по выбору своего капитана. Дофин – перед своей матерью, королевой, а король – перед Марией. Когда суда, на этот раз со своими прекрасными пассажирками, вновь объехали зал, зрителям пояснили, что перед ними – плавание за Золотым руном, которое возглавлял Язон (Франциск). Захватив руно-Марию, отныне он «создаст империю», которая будет включать Францию, Англию и Шотландию.

После свадьбы Мария Стюарт покинула Сен-Жермен и теперь уже стала официально именоваться не просто: «королева Шотландская», а «королева-дофина». Елизавета, конечно, завидовала ей и мечтала о прекрасном принце, который со временем тоже сделает её королевой. Однако, несмотря на все свои достоинства, она до поры до времени уступала во всём своей старшей подруге, которая была коронованной королевой, тогда как сама Елизавета была «просто» дочерью Франции.

Глава 3

Невеста короля

В то время, когда принцесс обручали чуть ли не с колыбели, Елизавета, вероятно, чувствовала себя немного обиженной. Её брат, дофин Франциск, в четыре года обручился с Марией Стюарт, а младшая сестра, добрая, но некрасивая Клод, в этом же возрасте стала невестой семилетнего герцога Лотарингии, чьи владения Генрих II взял под свой контроль, отправив будущего зятя в Сен-Жермен, чтобы тот завершил там своё образование вместе с королевскими детьми. Правда, в 1550 году отец Елизаветы начал переговоры об её замужестве с тринадцатилетним Эдуардом VI, королём Англии. Через год, в июле, французский посол маршал де Сент-Андре посетил Англию, чтобы обсудить брачный контракт принцессы. Англичане достойно встретили французов. Специально для этого визита были построены банкетные дома, где шли переговоры, а по вечерам устраивались большие пиры. Вот как описывали всё это историки:

– После того, как они пообедали с королём и заключили брачный контракт, вернулись во дворец. В полнолуние ночью маршал Сент-Андре посетил короля, пообедал с ним и поговорил о деталях контракта. На следующее утро Сент-Андре снова посетил Эдуарда, который ещё даже не вставал с постели. Затем король взял их на охоту в леса Ричмонда, чтобы произвести впечатление на французов. После всего этого Сент-Андре и его делегация вернулись во Францию с успешным контрактом и хорошими впечатлениями.

Французы также были рады подписанию брачного контракта. Они устроили большой банкет по этому поводу. Несмотря на то, что папа Юлий III пригрозил церковным отлучением (ведь жених был протестантом!), Генрих II не испугался и пообещал в приданое за дочерью 200 000 экю. Впоследствии Эдуард прислал Елизавете драгоценное бриллиантовое колье. Вместе с послом во Францию прибыла одна дама, которая стала обучать маленькую принцессу английскому языку и обычаям, с чем последняя успешно справилась.

В свой черёд, императорский посланник проинформировал своего господина о событиях при королевском дворе Генриха и Екатерины:

– Посол Франции по приказу своей королевы недавно привёз портрет своей невесты королю Англии. Также по приказу королевы королю был преподнесён драгоценный подарок в ответ на присланные им дары. Как сообщил нам французский посол, на портрете, посланному королю Англии, изображена старшая дочь короля Франции по имени Елизавета, которая вскоре станет королевой Англии. Таким образом, французы и англичане уже обсуждают условия брака, и мы скоро увидим эти страны как ближайших союзников.

Эдуард поместил портрет невесты в своей спальне и попросил, чтобы невеста повесила его портрет в своей. Однако и тут шотландка едва не перешла дорогу Елизавете. Вскоре под влиянием своих советников Эдуард VI начал колебаться и его послы, прибывшие во Францию в 1552 году, от имени своего короля попросили руки уже Марии Стюарт. И только когда, по понятной причине, получили отказ, то, следуя приказу из Лондона, снова обратили свои взоры на Елизавету и так охарактеризовали её в своей тайной депеше:

– Старшая дочь короля необычайно красива, серьёзна и умна для своих лет.

Согласно инструкции, послы должны были потребовать за Елизаветой приданое в размере 1 500 000 золотых экю. В случае же, если французский король сочтёт эту сумму чрезмерной, её позволено было снизить, но ни коем случае не соглашаться меньше, чем на миллион. Со своей стороны, Эдуард VI предлагал Елизавете такой же годовой доход, какой его покойный отец, Генрих VIII, установил для своей первой супруги Екатерины Арагонской. Однако переговоры были прерваны преждевременной кончиной предполагаемого жениха Елизаветы в июле следующего года.

Интересно, что спустя несколько лет, в 1555 году, англичане предложили принцессе в мужья уже дона Карлоса, внука императора Карла V. Дело в том, что отец инфанта, Филипп Габсбург, во второй раз женился на Марии Тюдор, королеве Англии и старшей сестре Эдуарда VI. Триумф возведения сына на английский трон почти компенсировал императору военные и политические неудачи последних лет, которые усилили его страстное желание отречься от власти и укрыться за стенами монастыря в Юсте (Испания). Однако перед этим Карл V хотел заключить мир с Францией, послы же Филиппа и Марии должны были выступить в качестве посредников. Вот как описывал историк Матье переговоры уполномоченных сторон:

– Король Франции потребовал реституции (возвращения) Миланского герцогства. Император настаивал на том, чтобы этот вопрос не обсуждался, так как дело было решено предыдущими договорами. Тогда английские послы предложили, чтобы Елизавета, старшая дочь французского короля, вышла замуж за дона Карлоса, наследника его старшего сына Филиппа, при условии, что упомянутый император откажется в пользу этого союза от своих претензий на Миланское герцогство. Король же обязуется отдать эти территории в приданое своей дочери.

Однако французы возразили:

– У нас не принято отдавать дочерям Франции наследство её сыновей; но если император отдаст руку одной из дочерей Максимилиана (своего племянника) Карлу, герцогу Орлеанскому (второму сыну Генриха II), король с радостью выдаст свою дочь за дона Карлоса.

Императорские послы запросили и получили трёхдневный перерыв для обсуждения этого предложения, но при повторном собрании они заявили:

– Наши полномочия ограничиваются исключительно организацией плана всеобщего умиротворения, без рассмотрения брака, согласно приказу императора; с другой стороны, мы не можем вести никаких дальнейших переговоров относительно уступки Милана, поскольку император отдал эту территорию в управление дону Филиппу после его брака с королевой Англии.

После нескольких совещаний послы разошлись, так ни о чём и не договорившись. В следующем, 1556 году, в Воэле, на территории между Францией и Испанией было заключено перемирие на пять лет, а вопрос о предполагаемой свадьбе дона Карлоса и Елизаветы был отложен. Однако проект испанского брака очень польстил десятилетней принцессе, которая жила в тени Марии Стюарт.

К несчастью, вскоре после ухода императора в монастырь военные действия возобновились. В 1557 году армия Филиппа II, короля Испании, разбила французов в кровавой битве при Сен-Кантене. Спасителем Франции выступил герцог де Гиз. Защитив Кале от англичан и отобрав у испанцев Тионвиль, он потребовал немедленной свадьбы своей племянницы и дофина Франциска (о которой уже шла речь). В октябре 1558 года в аббатстве Серкам на границе снова начались мирные переговоры между Францией и Испанией. Председательствовала там Кристина Датская, вдовствующая герцогиня Лотарингская и кузина Филиппа II. Поскольку она выступала против помолвки своего сына с французской принцессой, Генрих II решил ускорить свадьбу Клод. Тем более, что этот союз был угоден Гизам, ведущим своё происхождение от герцогов лотарингских. Правда, некоторые советники указывали королю:

– Сир, если Вы выдадите замуж среднюю дочь раньше старшей, то тем самым выкажете пренебрежение мадам Елизавете.

На что Генрих воскликнул:

– Моя дочь Елизавета обладает таким сердцем и достоинством, что мы не должны думать о даровании её руки герцогу! Она должна править королевством, и это королевство должно соответствовать её возвышенным устремлениям. Будучи такой, какая она есть, моя дочь не может не получить такой трон. Поэтому, господа, вы понимаете, что она может позволить себе ждать!

В честь перемирия Генрих II и Филипп II решили, наконец, обручить своих детей, несмотря на то, что по всей Европе курсировали слухи о плачевном физическом и психическом состоянии дона Карлоса, которому в то время едва исполнилось тринадцать, как и Елизавете. По приказу отца её даже стали называть «донна Изабель», чтобы она привыкала к своему новому положению (у испанцев не было имени «Елизавета»). Однако 17 ноября 1558 года вторая супруга Филиппа II, Мария Тюдор, неожиданно умерла, и переговоры были приостановлены на два месяца.

Как только останки английской королевы были погребены под великолепным храмом Вестминстерского аббатства, Филипп II задумался о новом браке. Сначала он попросил руки Елизаветы Тюдор, сводной сестры и преемницы его второй супруги. Немного пококетничав с ним, англичанка ему отказала: