Цвет боли: бархат

– Какие именно счета вас интересуют?

– Прежде всего, клиники.

– За какое время?

– Скажем, за последние месяц-два.

– Хорошо, я попрошу подготовить выписки со счетов за два месяца перед гибелью Аники. Еще что-то?

Фрида хотела сказать, что предпочла бы иметь выписки и с их личных счетов, но промолчала, понимая, что это будет перебор. Ладно, позже можно будет попросить.

– Еще, если возможно, список ваших друзей и тех, с кем в Стокгольме общалась, особенно в последнее время, Аника.

– Всех не смогу, у нее слишком много знакомых, к тому же я не знаю, с кем она могла общаться, мы не контролируем друг друга, но кого вспомню – напишу. И Петра тоже, – Флинт обернулся к дочери, словно ища поддержки. Та кивнула, от Фриды не укрылась чуть ехидная усмешка девушки.

Ясно, скелет в шкафу у папочки метра два ростом.

– Договорились. А кто нас познакомит с сотрудниками клиники?

– Ханне, есть такая администратор, у нее данные на всех, кто работает… работал с Аникой. Я предупрежу. Список знакомых Петра пришлет вам по электронной почте.

– Господин Флинт, лучше лично.

– Почему, вы не доверяете Интернету? – Флинт смотрел на Фриду пристально, словно девушка говорила о том, что ему самому неведомо.

– Нет, нам нужен не только список, но и краткие пояснения. Понимаете, прочитать в нем, например, Фрида Волер, вовсе не значит понять, кто это и какое отношение имеет к Анике.

– Да, конечно, но тогда придется заехать завтра ко мне, я расскажу.

– Когда и куда? – Ручка в руке Фриды зависла над страницей ежедневника.

– Я позвоню.

– И еще вопрос: вы сказали, что исчезла помощница Аники Лора Трувассон? Кого можно расспросить о ней?

– Ханне. Я с этой Лорой знаком не был, сказать ничего не могу. А ты? – Флинт повернулся к дочери, та равнодушно пожала плечами.

Подписав договор и документы на задаток для начала дела, Флинт поспешил удалиться. Фриде показалось, что его лицо устало… Что за странный субъект?

– Свобода закончилась? – рассмеялась Фрида.

– Ты о чем?

– Я о Линн, Ларс больше не отпустит ее от себя дальше двух шагов? – усмехнулась Фрида, наблюдая через окно, как Флинты садятся в машину.

– Она звонила, сказала, что приедет позже. У нее семья и ребенок, – пожала плечами Бритт, словно Фрида о такой «мелочи», как семья Линн, могла забыть.

– Ну, пойдем разыскивать помощницу Аники Флинт сами. Не может быть, чтобы ее данных не было в клинике, людей не принимают на работу без документов, тем более в такое место.

Клиника невелика, но очень уютна. Очаровательный особнячок, перед которым парковка на пять машин. Но стояла всего одна. Клиника закрыта? Потом оказалось, что это парковка для машин клиентов, работники подъезжали с другой стороны.

Внутри также ничто не напоминало госпиталь, много цветов, Фрида обратила внимание, что цветущие – все искусственные, хотя и очень качественно выполненные. Видно, здесь учитывали возможность аллергических реакций не только своей владелицы. Мягкая мебель светло-зеленой кожи, на стенах хорошие постеры абстрактного содержания, больше похожие на ненавязчивые цветовые пятна, и ни одного зеркала или просто отражающей поверхности. Наверное, чтобы пациенты не видели себя ни до, ни после процедур. Отсутствие отражающих поверхностей и белого цвета в отделке требовало дополнительного освещения, потому светильников много, но освещение все равно приглушенное…

– На Лонгхольменскую тюрьму не очень похоже, – заметила Бритт.

– Ты была в Лонгхольменской тюрьме?

– Да, два дня жила в тюремной гостинице – в двухместном номере и в комнате инспектора.

– Зачем?!

– Интересно же.

Фриде оставалось только покачать головой… О том, что в Лонгхольменской тюрьме прямо в музее существует своя гостиница, она знала, но ей и в голову не пришло ночевать там ради экзотики. А Бритт пришло.

– Ты с Линн была или одна?

– Одна. Линн уезжала к бабушке.

Фрида оглянулась, обстановка клиники явно не напоминала тюремный коридор, с Бритт не поспоришь.

Всего восемь палат по одному пациенту и два десятка обслуживающих, из них всего два врача.

На что они живут? Сколько же должны платить эти восемь пациентов, чтобы содержать всю клинику и покрывать налоги?

Ответ оказался прост: постоянные клиенты только в двух палатах, в остальных те, кто отлеживается после операции или каких-то процедур от нескольких часов до суток.

Отвечающая за персонал, а по совместительству и все хозяйство администратор Ханне Ольсен удивилась:

– Странно, Андреас Флинт позвонил и распорядился рассказать вам все, что я знаю об Анике и Лоре.

– Что в этом странного?

– Я уже все рассказала другим.

Удивление в голосе наигранное, а вот проскальзывающее беспокойство настоящее. Рыльце в пушку, оставалось только выяснить, не пух ли это погибшей Флинт.

– Другие – это полиция. – Фрида постаралась улыбнуться ободряюще, нужно, чтобы женщина успокоилась, иначе разговора просто не получится.

– А вы?

– Мы частные детективы. Просто нам нужно понять, как могла врач принять смертельно опасное для себя лекарство. Аника помнила о своей аллергии?

– Да, конечно! – горячо согласилась Ханне. – Об этом помнили мы все. Никаких антибиотиков!

Она заметно успокоилась, но внутреннее напряжение пока оставалось. Что-то здесь не так…

– Расскажите нам о сотрудниках клиники.