Место под Солнцем. Книга первая

Когда Генриетта выпрямилась, на её лице не осталось ни следа от пронёсшейся в душе бури.

– Конечно, сир. Я бесконечно рада быть полезной вашему величеству.

Людовик улыбнулся.

– Прекрасно! Будем друзьями, дорогая!

Он решил подтвердить сказанное толикой внимания. Взглянул ей в глаза.

– Вы печальны? Что вас тревожит?

Генриетта опустила взгляд. Приняла вид монашески-отрешённый. Подумала: всему своё время.

Пусть пока торжествует Лавальер. Раз прямо сейчас она, Генриетта, не может вернуть себе милость короля, она подождёт. Время всё расставит по своим местам. Пока же, согласившись стать союзницей его величества в его амурных делах, она получила право просить. И она им воспользуется. Она поддержит друга и уничтожит врага. Слава Богу, в данном случае, враг её друга – её враг.

Людовик нежно обнял её за плечи. Усадил на табурет. Сам опустился на расположенный на возвышении стул с высокой резной спинкой.

– Говорите, Генриетта! Ваш король готов вас слушать.

Мимолётный жест рукой – и музыка смолкла. Принцесса взглянула на своих придворных, качнула головой едва заметно.

Те поняли, отступили, покинули в тишине комнату. Только далеко за спиной короля, в глубине алькова две дамы остались сидеть на своих местах. Склонившись друг к другу, продолжали разбирать, распутывать, скручивать в клубки цветные нити, предназначенные для вышивания.

Генриетта скользнула по ним взглядом.

– Ах, ваше величество! – проговорила тихо. – Вы спрашиваете, отчего я печальна? Вы спрашиваете, не скучаю ли я? Нет, я не скучаю при дворе. И мои дамы меня вполне устраивают. Но, ваше величество совершенно правы, сегодня я огорчена. – Выдержала паузу. Продолжила тогда только, когда Людовик уже начал терять терпение. – Позвольте, сир… Позвольте просить вас о милосердии. Я знаю, что ваше королевское величество великодушны. И уверена, что вы не откажетесь восстановить справедливость.

Король нахмурился.

– Вы опять об этом несносном графе де Лоранс? Право, сударыня, ваше заступничество выведет из себя и святого! Он получил то, что заслужил. Я не изменю своего решения.

– О, нет, сир! – Генриетта так искренне удивилась, что Людовик тут же смягчился. – Граф де Лоранс – молодой и сильный мужчина. И ваше величество были к нему так милостивы. Вы предоставили ему прекрасную возможность служить вашему величеству. Более того, вы дали ему жену. Я уверена, что он благополучен. Нет, сир. Я прошу не за него.

– Тогда за кого?

Генриетта молчала. Будто собиралась с силами.

Она выглядела такой беззащитной, такой смиренной, что король не удержался: коснулся её щеки, скользнул пальцами по шее.

Принцесса осторожно, словно сомневаясь, что имеет ещё на это право, дотронулась до руки короля. С удовлетворением отметила, что облачко раздражения, набежавшее прежде на королевское чело, улетучилось.

Она встретила спокойный взгляд карих глаз, улыбнулась едва заметно. Король смотрел на её губы, глаза, грудь. Генриетта повернулась так, чтобы вздымающиеся из-за корсажа полукружия грудей выглядели как можно более аппетитно. Вздохнула.

Подумала с торжеством: его величество неравнодушен к ней. Что бы он ни говорил, как бы ни желал теперь эту дурочку Лавальер, он не забыл её, Генриетту. Он помнит о ней. И у неё ещё есть шанс.

Она думала так, но не позволила ни единой искре, ни единому проблеску радости мелькнуть в глазах.

Людовик любовался ею. Он не был обманут внезапной кротостью юной тигрицы, но голос его звучал так нежно, что можно было подумать, что предлагаемые ему женские прелести смутили его разум.

– Что я могу сделать для вас? – спросил снова.

– Для меня? – Генриетта распахнула глаза. – О, нет, ваше величество. Я ничего не хочу для себя. Чего ещё может просить молодая женщина, живущая при дворе великого короля? Моя судьба завидна. Я имею возможность быть рядом с вами, государь, говорить с вашим величеством…

– О ком же вы просите?

– Об одной из моих дам, сир. Молодая очаровательная женщина – она могла бы быть счастлива в браке, если бы не… Впрочем, если позволите, ваше величество, я расскажу по порядку.

Король милостиво кивнул. Добавил только:

– Через полчаса назначен Королевский Совет финансов, принцесса. Постарайтесь быть не слишком многословной.

– Сначала я напомню вам одну историю, сир, – проговорила Генриетта. – Вы знали её, но, возможно, забыли. Речь пойдёт о муже моей придворной дамы. Ему пришлось пережить многое. И теперь, когда он состарился, жизнь не стала к нему милосерднее. Он страдает. А вместе с ним страдает та, которую я люблю.

Её голос стал печален.

– Много лет назад, сир, в вашей вотчине было совершено преступление. Страшное преступление. Из тех, что преследуют потом совершившего их до скончания его века. Ибо нет страшнее суда, чем свой собственный.

– Хорошенькое начало, – заметил король. – Судя по вашему вступлению, рассказ грозит быть долгим. Впрочем, я обещал вам полчаса. Так что же сотворил тот несчастный?

Принцесса кивнула – я помню о времени.

– Он был влюблён, ваше величество. Пылко влюблён, – продолжила тихо. – Жена его была прекрасна. Он – молод. Жизнь их могла сложиться сказочно. Но была война. И герой моего рассказа ушёл воевать. Пока он храбро сражался, супруга родила ему сына. Когда же вернулся в замок, где ждала его жена с младенцем, всё и случилось. Его мать, которая ненавидела невестку, рассказала ему историю… Так – подозрения, не больше. Доказательств у старухи не было никаких. Но что иным мужчинам доказательства? Им достаточно сомнения.

– Что же рассказала ему мать?

– О, ваше величество, старую, как мир, историю. Ту самую, которую любой ревнивец носит с собой, как дворянин – шпагу.

Людовик усмехнулся, вспомнив своего брата Филиппа.

– Ревнивцы бывают невыносимы. Не так ли, принцесса?

– Да, ваше величество, – улыбнулась в ответ Генриетта.

Обрадовалась. Они по-прежнему прекрасно понимали друг друга.

– Я продолжу, сир. В замке в ту пору гостил молодой виконт. Красивый, галантный, внимательный. Говорят, он был очарователен. И старая свекровь сочла, что её невестка слишком благоволит к чужаку. Трудно сказать, насколько были обоснованы её подозрения. Наверное, молодая хозяйка замка и виконт симпатизировали друг другу. Но, говорят, что никто никогда не заставал их вместе.

– Она поделилась своими подозрениями с сыном, не так ли? И что сделал тот? Вызвал виконта на дуэль?

– Возможно, сир. Во всяком случае, однажды, спустя совсем короткое время после того, как хозяин вернулся домой с войны, гость был найден мёртвым у стен замка.

– Я не приветствую дуэли. Но бывают случаи…

– Да, сир. Бывают. И если бы дело ограничилось дуэлью, возможно, муж-ревнивец прожил бы совсем другую жизнь. Но он очень любил свою жену и очень её ревновал. Именно потому дальше случилось то, что случилось. Впрочем, не буду забегать вперёд.

Она помолчала немного, подбирала слова. Снова заговорила:

– Справедливости ради следует сказать, что молодая женщина, которую супруг подозревал в измене, не пролила по погибшему ни единой слезинки. Она осталась безучастна к тому, что произошло, настолько, насколько вообще можно остаться безучастной к смерти. Казалось, можно было вздохнуть свободно. Но несчастный муж так и не смог успокоиться. Он получил от неё ещё двух сыновей, но страшная, чудовищная мысль, родившаяся должно быть в одну из прежних бессонных ночей, как червь, глодала его душу. Когда он думал о том, что сын, его наследник, может быть, вовсе не его, он задыхался от гнева и унижения. И маркиз не выдержал. Допустив страшную мысль однажды, он не мог уже отступиться. Весной, когда на деревьях только-только распустились листья, он пригласил свою жену посетить вместе с ним их фамильную часовню. Она не возражала. И даже это её беспрекословное послушание приводило супруга в бешенство. В нём маркиз видел одно притворство. И терзался яростью ещё сильнее.