Ты моё дыхание

Глава 14

Софья

– А скажи мне, Софья, – ведёт меня внутрь здания Костя за руку, – а тебе Михайловна говорила, сколько ты будешь зарабатывать?

Что за дурацкие вопросы?

– Нет. Но я и не спрашивала. Во-первых, это была просьба о помощи. И будь работа копеечной, я бы всё равно помогла. Михайловна очень хорошая, приютила нас, когда нам очень сложно было найти приличное жильё за очень скромные деньги. И она терпит, когда я задерживаюсь с оплатой.

– А во-вторых? – перебивает он мои дифирамбы в адрес моей квартиросдательницы. Лицо у него какое-то совершенно непроницаемое становится. Он словно злится или даже в ярости – не понять все его вот эти перепады от мягкости до жесткости. И допрос с пристрастием мне тоже не по душе. Кто он такой, чтобы интересоваться моей жизнью? И не слишком ли он нагл для простого бармена?

– А во-вторых, я мечтаю стать воспитателем в детском саду. Учусь в институте. Педагогическом. Год осталось доучиться. Поэтому я бы не хотела бросать подработку. Для меня это практика в некотором роде.

– Между воспитателем и нянечкой все же есть разница, – снова становится он необычайно мягким. Смотрит на меня с участием и, наверное, с жалостью – в полутемном коридоре не разобрать.

– Да, есть, – соглашаюсь я, – но мне это не мешает: теоретические знания дополняются практическими навыками. Надеюсь, на этом мы закончили познавательный экскурс в мой небогатый опыт работы? Думаю, он никакой особой роли не играет. На твоё предложение, к сожалению, а, может, к счастью, я согласиться не могу. И, надеюсь, ты разрешишь мне переодеться, иначе я рискую опоздать.

– Иди, Софья, – прислоняется Костя к стене. И я лопатками чувствую: он смотрит мне вслед. Что за фокус-внимание? Зачем я ему понадобилась? И кто он такой, если легко распоряжается, кого брать на работу, а кого не брать?

Его вопросы и действия внутри подняли не просто бурю – целый ураган.

Конечно же, мой трудовой опыт должностью ночной няни не ограничивался. Мне приходилось работать официанткой в месте, весьма далеком от цивилизационных благ "Голубой лагуны".

Там было все намного проще. Платили неплохо. Но и вкалывать приходилось на пределе сил и возможностей. Поначалу мне казалось, что ноги отваливаются, а потом втянулась.

Правда, долго моя бесславная карьера официантки не продлилась: до первых серьезных штрафов, когда я поняла, что наступит день, когда я должна буду больше, чем зарабатываю. Мне хватило ума рассчитаться и не появляться в том злосчастном месте никогда.

Этот мой горький опыт и был второй причиной, по которой я не желала связываться с официальным трудоустройством в «Голубую лагуну». Заведение могло вполне оказаться всё той же куриной жопой в павлиньих перьях. Да и Михайловну обижать и подсиживать я не хотела.

Уж если приспичит заменить её кем-нибудь помоложе и порасторопнее, пусть это буду не я.

Смена была новая – другие лица, суровый, но не менее массивный охранник вместо Толика. Вот уж по чьему отсутствию я не страдала совершенно. Мне не нравилась его настойчивость. Я беспокоилась и ломала голову, откуда он взял мой номер телефона.

Из знакомых лиц – Костя и Альбина.

– И часто здесь меняются смены? – спросила я её.

Альбина только плечом повела.

– Ой, да обычная практика. Кто-то не смог, заболел, приспичило за границу съездить. Незаменимых нет – очень прочный и действенный девиз.

Сложно не согласиться. И я больше об этом не задумывалась.

Их в зале работает двое – Альбина и черноокая Ира. Обе быстроногие, улыбчивые, приятные и внешне, и в общении.

Чуть позже, когда мы с Альбиной пьём чай, я всё же рискнуло обтекаемо задать вопросы, что невольно мучили и тревожили меня.

– Отказалась от официального трудоустройства? – у Альбины от удивления глаза чуть из орбит не вылезли. – Да ты с ума сошла! Это ж отличное место, платят стабильно заработки нормальные. Зря. Очень зря. Да ты не о старушенции думала бы, а о себе. Михайловну и так никто не выпрет, не переживай. Захочет тут зажигать, пока вперёд ногами не вынесут, – так и будет. Она тут по протекции работает. Поэтому её никакие обстоятельства не подвинут. А вот ты сглупила конкретно. И поверни оглобли, пока не поздно.

– Да поздно, наверное. Я слишком решительно отказалась. Пусть. Что ни делается – к лучшему. К тому же, думаю, это несерьёзное предложение было.

– Почему ты так решила? – иронично приподняла бровь Альбина, аккуратно откусывая от крохотной печенюшки маленький кусочек.

– Потому что об этом Костя бармен сказал, – наконец-то я подобралась к главному, тревожащему меня фактору.

Альбина издала какой-то странный звук. То ли смешок, то ли стон. А может, и то, и другое вместе.

– Ну, раз Костя тебя пригласил, тем более, не нужно было ломаться. Конечно, это сплетни и слухи, но никто здесь не сомневается: Костя куда больше, чем просто машина для смешивания коктейлей. Поговаривают, что он и есть настоящий хозяин «Лагуны». Просто ему нравится изображать простачка, своего парня, но, согласись, не очень-то у него это и получается.

Я сидела, молча переваривая новость. Кое-что встало в нужные пазы. По крайней мере, выглядело логично. Всё, кроме его заботы обо мне.

Я до сих пор не понимала милостей, что падали с барского плеча. Опека Громова выбивала из колеи. Я бы предпочла, чтобы Дед Мороз делал счастливыми других девушек, а меня оставил в покое.

У меня никак не хотел сходиться ответ в задачке по имени Костя Громов. Я весь вечер исподтишка наблюдала за ним. Пыталась поймать, что ли.

Но Громов вёл себя, как всегда: работал, вежливо улыбался, подавал напитки, смешивал коктейли. Пил кофе, наслаждаясь каждым глотком. И не шарил глазами по залу в поисках меня. Не следил за каждым моим шагом. По крайней мере, я не заметила. И если он всё же делал это, то поймать его я не смогла.

Его ровность, естественность притупили мою подозрительность.

Да, я знаю, что немного истеричка и люблю себя накручивать. Но после Дениса и его подлых, неадекватных выходок, немудрено, что я готова в любом физически сильном мужчине видеть угрозу.

Мне кажется, что люди посильнее меня духом, оглядывались бы с опаской по сторонам, если бы пережили то, через что пришлось мне пройти.

Костя выглядел очень адекватным. Может, поэтому я решила немного отпустить себя. Всё же ера в людей во мне не умерла. Она просто даёт сбой.

Костя

Нас. Она сказала: Михайловна приютила нас. И всё. Я больше ни о чём другом думать не мог.

Кто он, что входит в Софьино ёмкое «нас»? Кот, собака, черепаха? Кто угодно, только не другой мужчина. Он не выписывался в её образ, не угадывался рядом.

Никакой нормальный мужик не позволит работать по ночам своей девушке. Не позволит себе не встречать, не провожать её. Да и вообще…

Я понимал, что горожу глупость на глупости. Мужик мог сам работать днями и ночами, быть слизняком или вообще не быть. «Нас» – это ещё ничего не значит. Я просто должен знать, кто с ней рядом – и всё, тогда перестану ломать голову.

Проще всего – позвонить Михайловне. Она всегда хорошо ко мне относилась, но выпытывать что-то за Софьиной спиной – как-то не очень красиво.

– Приглядывай за девочкой, – приказал я Сёме, и постарался полностью отпустить ситуацию.

Смена хорошая. Вечер обещал быть спокойным. Напористый Толик вне досягаемости. Можно расслабиться, работать, слушать музыку и ловить ненавязчивый трёп завсегдатаев. Они иногда много интересного рассказывают. Правда, сегодня я больше изображал вежливое благодушие и вряд ли смогу потом восстановить в памяти хоть одну сплетню или новость.

Все силы уходили на то, чтобы не следить за гибкой фигуркой, что ловко двигалась между столиками. Не следить за белокурой головой с тяжёлым узлом на затылке.

У Софьи красивая шея. Длинная, грациозная, подвижная. На изгибе, ближ к ключице, – четыре родинки, словно хвост неизвестного созвездия из чужой галактики.

Как хорошо, что ей некогда, что она постоянно занята и не может видеть, как я замираю порой, чтобы ею любоваться. Что я тоже замечаю её взгляды, которые она на меня нет-нет да бросает.

Я давно научился наблюдать краем глаза, замечать мелочи, запоминать детали, за которые неискушённый взгляд и не зацепится.