Мой властный миллиардер

– Ну, как знаешь! Но это точно помогает! – с видом эксперта сказала Белка. Я взял себя в руки. В конце концов, я жив. Так что для траура вообще никаких причин нет.

С утра опять всё пошло наперекосяк.

– Мила, я на кой хрен тебя держу и плачу сумасшедшие деньги? Уж точно не за то, чтобы ты с утра мне настроение портила и мозг выносила.

– Владимир Алексеевич, вы сами сто раз говорили, как важна для вас эта встреча. Ну, вот внезапно они её перенесли на десять тридцать утра. Внезапно. А так как вы никуда не поехали, я подумала, что…

– Нечем тебе думать, Мила! – это грубо, знаю, но иногда она доводит меня до белого каления. К тому же, мой персональный помощник Мила на подобные выпады не обижается. С неё как с гуся вода весь негатив уходит в землю. Плевки ядом её не трогают. Замечательное качество, но иногда хочется, чтобы она немного поживее была, что ли.

– Десять тридцать, Владимир Алексеевич. Второго шанса может и не быть.

И повесила трубку, Снегурочка.

Это означало лишь одно: я никак не мог в десять поехать за щенком и в десять тридцать очутиться на встрече. Отменить щенка я не мог: адрес расспросил, а телефон взять забыл.

К родительнице не достучаться – она уже где-то в другом измерении. И даже если в зоне доступа, на звонок не ответит: мама давно поняла: сбросила проблему с плеч, нужно исчезнуть, иначе эта самая проблема бумерангом может вернуться назад.

Решение пришло спонтанно. Отправлюсь-ка я за щенком пораньше. Не съедят же меня, если я приеду в другое время. Раньше – это не позже. Мысль казалась гениальной ровно до тех пор, пока мне не открыли дверь.

Снова она. Я узнал её сразу. Те же чёрные глаза и хвостики. Правда, сегодня они нормальные, вполне пышные. А одета так, что невольно вызывает желание: короткий топ, не прикрывающий пупок, джинсовые шортики, что больше открывают, нежели скрывают. И вид у неё зверский. На миг я подумал, что она кинется и вцепится зубами в глотку.

Именно поэтому вместо того, чтобы поздороваться, как положено, я, как последний мужлан с сеновала, брякнул:

– Я за щенком.

Я ещё никогда не видел, чтобы люди преображались так быстро. Вот только что стояла злобная ведьма, а сейчас – ослепительная красавица с улыбкой, обещающей райское наслаждение.

Она повернулась ко мне задом. Нет, попкой. О чём вообще они думают, когда надевают подобную одежду? Трусы порой целомудреннее, чем то, что сейчас на ней. В брюках становится тесно. Это капитуляция без единого выстрела. Просто сумасшедшее «руки вверх» в исполнении нижней чакры.

– Вы бы поприличнее оделись, что ли, – высказываю я этой вертихвостке без обиняков.

– Вообще-то мы договаривались на десять, – кидает она мне через плечо. Ещё бы сквозь зубы сплюнула. – Я бы успела подготовиться. Сарафан надела, кокошник. Хлеб-соль на рушнике преподнесла.

Какова стерва, а! Ответить я ей не успеваю: что-то рыжее кидается под ноги с восторженным визгом, натыкается на мои туфли и… я с ужасом чувствую, как нечто горячее пробирается сквозь дырочки и безнадежно портит мой белоснежный носок.

Я смотрю, не шевелясь, на умильную мордочку щенка, что крутится, повиливая хвостом, рядом. Гнев, гадливость, чёрт знает ещё что искажает мои черты. А когда я поднимаю глаза, девица смотрит на меня со смесью смеха, жалости и ужаса.

– Центурион! – кидается она мне под ноги и хватает щенка на руки. – Ну что ты наделал, проказник?

Хорошо что не «наделал», а только напрудил. Но мне от этого не легче. У меня встреча. Деловая и очень важная. И я не представляю, как буду сидеть перед партнёрами в обоссанном башмаке с вонючими носками.

Глава 4

Нет нерешаемых проблем. Есть нежелание их решать

Если у пса мокрый нос,

значит он здоров.

Если у человека мокрый нос,

значит он болен.

Азы собаководства

Настя Метёлкина

Настя

На него жалко смотреть. И это тот самый хозяин, которому достанется милая девочка Цири?.. И это ему моя принципиальная Ра решила доверить одно из своих сокровищ?..

– Спасибо большое, что не пнули щенка, – благодарила я совершенно искренне и от всего сердца. – Он… малыш, ребёнок, а дети пока ещё не умеют контролировать этот процесс. Центурион обрадовался. Вы ему чем-то приглянулись сразу.

Но он меня не слышит. Стоит в ступоре и на башмаки свои смотрит. Они у него тоже элитные, небось за сумасшедшие деньги куплены. А тут такое. Видимо, его мир больше никогда не будет прежним.

– У меня встреча… деловая… – будь он ящером, огнём бы дыхнул. Или наоборот – лютым морозом. По лицу судорога из эмоций проходит. Боже, какие же мы нежные!

– Всё поправимо! – в критических ситуациях голова у меня варит очень хорошо и находит решения даже для провальных мероприятий. – Раздевайтесь!

Он смотрит на меня как на умалишённую. Я ему лучезарно улыбаюсь.

– То есть разувайтесь!

Он молча садится на кожаный диванчик, на автомате сбрасывает свои элитные шузы. Рядом с ним вьются щенки. Не знаю, но им этот самец явно по душе. Собаки чувствуют. Может, в этом всё дело? Ра это увидела и поняла, а я пока просто не в состоянии проникнуться?

– Я бы не пнул щенка, – говорит он неожиданно. – Я не монстр. – с этим можно было бы поспорить, но не надо. – И это мой… меня так?

Мужчина оглядывает милую троицу, выискивая того, кто ему жизнь подпортил.

– Нет. Ваша – девочка. А Центурион – мальчик.

– Ах, да. Девочка. Точно.

Странный какой-то. И у меня ещё больше сомнений по поводу адекватности Ра. Такого хозяина для Цири она могла разве что в пьяном угаре выбрать или во сне.

На испорченный носок он смотрит с невыносимым страданием на лице. Храни нас, господи, от подобных богатеньких буратинок! Намочили ему носок – трагедия!

– Снимайте, снимайте! Вы же не ждёте, что я сейчас упаду перед вами на колени и стяну носки, как ребёнку?

О, вот теперь он кидает на меня абсолютно злющий взгляд. Красивые глаза у него. Зелёные. Ресницы обалденные. На ямочку на подбородке стараюсь не смотреть. Она мне ещё в борьбе за такси понравилась.

Носки я выбрасываю в мусорку. Богатого мачо тяну в ванную.

– Мойте ноги, не стесняйтесь. Штаны можете снять, чтобы не обрызгаться, – сую ему в руки пушистое полотенце. Я его год стирать не буду! Это ж надо! Миллионер у нас дома ноги вытирал!

Он молча закрывает дверь перед моим носом. Я слышу, как включается вода. Пока он там намывается, я мою его пострадавшую туфлю и засовываю в неё сушилку, а затем трясу комод на предмет новых носков. У Ра тут целый склад. Она любит запасы. Осталось в ней это с тех времён, когда слишком туго жилось.

И когда он наконец выплывает из ванной комнаты в Артурчиковых тапочках, я торжественно вручаю ему белоснежные носки.